– машет им министр фуражкой маршала.
На площадь, разбрызгивая воду, выруливают поливальные машины.
– Здравствуйте, товарищи подводники! – кричит министр и идёт сушиться.
На площади появляются межконтинентальные ракеты. Их тащат упряжки лошадей.
– Кого приветствовать? – обращается министр к своёму заместителю. – Ракетчиков или кавалеристов?
– Межконтинентальную кавалерию, – советует заместитель.
– А как они их запускают, если не секрет?
– Секрет. Но я расскажу. Они их вообще не запускают.
– Почему? Хорошие же ракеты!
– Вот именно! Такие хорошие ракеты – и кому-то бесплатно посылать!
– Значит, они пошлют только в ту страну, которая им хорошо заплатит?
– Совершенно верно. Тягачи они уже отослали.
На площади никого нет.
Министр – шепотом:
– Здравствуйте, товарищи разведчики!
– Здравствуйте, товарищ министр, – отвечают ему шепотом за его же спиной.
На площади появляются ещё какие-то войска.
– Здравствуйте, товарищи пехотинцы! – кричит министр.
– Ваше здоровичко! – отвечают пехотинцы и салютуют министру из автоматов.
Министр успевает пригнуться. Несколько пуль попадают в голову одного из генералов. Но отскакивают. Стройными рядами, выбрасывая вперёд твердые ладони и голые пятки, движутся десантники.
– З-здравствуйте… – запинаясь, говорит министр и поворачивается к маршалу десантных войск. – Как вы их так чудно обучаете?
– Это – не проблема, – отвечает маршал. – Проблема – как их остановить.
После прохода десантников толпа зрителей заметно редеет.
– В другой раз, – говорит министр, – следом за десантниками пустим военных медиков.
По площади идёт солдат с пузырьком.
– Да здравствуют химические войска! – кричит министр.
От его крика солдат вздрагивает и роняет пузырек.
– И хим с ним! – говорит министру маршал химии и надевает на себя противогаз. – У нас ещё один есть.
– Что, пузырек?
– Нет, солдат.
По площади идёт шеренга солдат, ударяя перед собой кнутами.
– Да здравствуют бактериологические войска! – кричит министр после того, как догадался, кто это, и смотрит в театральный бинокль на то, что ползет перед солдатами.
– Нно-о, милые! – охаживают солдаты кнутами бактерии.
Последними идут пьяные в обнимку с бабами.
– Да здравствуют военные строители! – кричит министр.
– Пошел на хрен! – дружно отвечают военные строители.
Министр уходит в указанном направлении. А маршалы и генералы присоединяются к военным строителям.
Телефонная ошибка
Они познакомились по телефону. Он ошибся номером. Голос у нее был красивый, женственный. А у него – деловой, мужской. Договорились о встрече. У метро, где обычно встречается полгорода.
На всякий случай он не купил ей цветы. Так и сказал:
– Вы меня легко узнаете – у меня ничего не будет в руках.
Когда встретились, сразу подумал: «Хорошо, что цветы не купил».
А она: «С такой внешностью мог бы что-нибудь и купить».
Спросила для приличия:
– Куда пойдем?
«Ещё куда-то хочет идти, зараза!» – подумал он и сказал:
– Ну, можно – в кафе.
«Лучше уж в кафе, чем ко мне домой, а то её из дома потом не выгонишь!»
Зашли в кафе, и она подумала: «Хоть поем».
– Чайку? – спросил он и подумал: «Сейчас глотнем по чашечке и разбежимся».
«Жмот!» – подумала она и сказала:
– Нет, кофейку. И ликерчику!
«Грабят! – подумал он. – Прямо на людях!»
Из кафе вышли уже врагами.
Когда довел её до дома, она из приличия предложила ему зайти, надеясь, что он из приличия откажется.
«Ну, дура! – подумал он. – ещё час слушать её бредни!» Но согласился.
«Вот раздолбай! – подумала она. – Теперь ко мне попрется!»
Поднялись к ней.
Часа через три она подумала: «Как же этого борова выгнать?!» – и, взглянув на часы, сказала:
– Уже баиньки пора!
«Если положит рядом, это будет фильм ужасов!» – с тоской подумал он и сказал:
– Да, да! Спать! Только спать – и ничего больше!
Она застелила себе большую кровать, а ему – маленький диван: «Пусть на диване, гад, мучается!»
«Куда же ложиться? – подумал он. – Кровать – большая, значит, для меня. А если эта корова ко мне залезет, от нее можно будет хоть в стенку вжаться!»
«Вот кобель! – подумала она. – Улегся именно туда, куда я чистое белье постелила!»
Утром, идя от нее и плюясь во все урны, он думал: «Дай бог, чтобы после этой ночки у меня не было никаких последствий!»
Через девять, примерно, месяцев у них появился ребёнок, и они вынуждены были жениться и прожить вместе целую жизнь, изменяя друг другу и проклиная ту минуту, когда он ошибся номером телефона.
Надежда
Тогда ангелы на бриллиантовых ножках особенно часто ходили по его спине. Они возникали мгновенно: из-за черных лучей ресниц незнакомки, из-за какой-нибудь стихотворной строчки и просто беспричинно, бывает такое вдохновение – непонятно, к чему, – такое юношеское опьянение весенним воздухом, щенячий восторг, когда любой ветер – попутный.
Сердце его порхало меж пролетающими с разными скоростями стрел в попытках зацепить хоть одну.
Ему было двадцать, а ей двадцать три. Но разница между ними была гораздо больше. Между ними была целая жизнь.
Он был ещё птенцом, не пробившим скорлупу. А она была уже женщина, уже мать, хотя и легкомысленная, вся в дочь.
Он влюбился в её лицо. Кроме лиц, тогда ничего не видел. Ни души. Ни тела.
Она была легкая. Маленькая голова, слабая шея, мелкие глазки к вискам, как будто все время щурится.
А нижняя половина была от кого-то другого. И тот другой, видно, долго занимался прыжками вверх: ноги сильные, параллельные друг дружке. А может, потому и прыгала, что такие ноги. Хотя туфельки опять маленькие. Инфузории.
Робкая грудь. Она незаметно для него прижимала локти к своим ребрам, чтобы грудь выросла на несколько минут. Это такой прием. А у кого она низкая, те руки за голову кладут. За свою, конечно. Как бы задумались. И грудь воспрянула. А вместе с ней и сидящий напротив.
Впрочем, и мужчины, завидев красивую женщину, тоже распрямляют позвоночник, надуваются воздухом. Особенно – небольшие. Есть такая полая птица. Называется голубь. По-французски – пижон.
Они сразу влюбились. Бывает так: только с человеком познакомился – и у вас полное взаимопонимание, а с другим живешь много лет – и друг друга абсолютно не понимаете!
Но он ей не очень-то верил. Во-первых, намного старше его. На три года. Потом – с довеском. Шести лет. В-третьих, разведенная. Терять нечего. В четвертых и пятых, из глухомани, без прописки. Нет, все-таки много неясностей в автобиографии.
Практичная. Это – кому как. Одним нравится, другим – нет. Он этого тогда вообще не замечал. Но теперь-то заметил: была практичная. Из ерунды могла сделать салат. Причем сама не ела. Почему они не едят то, что сами же приготовили? Или наедаются, пока это готовят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
На площадь, разбрызгивая воду, выруливают поливальные машины.
– Здравствуйте, товарищи подводники! – кричит министр и идёт сушиться.
На площади появляются межконтинентальные ракеты. Их тащат упряжки лошадей.
– Кого приветствовать? – обращается министр к своёму заместителю. – Ракетчиков или кавалеристов?
– Межконтинентальную кавалерию, – советует заместитель.
– А как они их запускают, если не секрет?
– Секрет. Но я расскажу. Они их вообще не запускают.
– Почему? Хорошие же ракеты!
– Вот именно! Такие хорошие ракеты – и кому-то бесплатно посылать!
– Значит, они пошлют только в ту страну, которая им хорошо заплатит?
– Совершенно верно. Тягачи они уже отослали.
На площади никого нет.
Министр – шепотом:
– Здравствуйте, товарищи разведчики!
– Здравствуйте, товарищ министр, – отвечают ему шепотом за его же спиной.
На площади появляются ещё какие-то войска.
– Здравствуйте, товарищи пехотинцы! – кричит министр.
– Ваше здоровичко! – отвечают пехотинцы и салютуют министру из автоматов.
Министр успевает пригнуться. Несколько пуль попадают в голову одного из генералов. Но отскакивают. Стройными рядами, выбрасывая вперёд твердые ладони и голые пятки, движутся десантники.
– З-здравствуйте… – запинаясь, говорит министр и поворачивается к маршалу десантных войск. – Как вы их так чудно обучаете?
– Это – не проблема, – отвечает маршал. – Проблема – как их остановить.
После прохода десантников толпа зрителей заметно редеет.
– В другой раз, – говорит министр, – следом за десантниками пустим военных медиков.
По площади идёт солдат с пузырьком.
– Да здравствуют химические войска! – кричит министр.
От его крика солдат вздрагивает и роняет пузырек.
– И хим с ним! – говорит министру маршал химии и надевает на себя противогаз. – У нас ещё один есть.
– Что, пузырек?
– Нет, солдат.
По площади идёт шеренга солдат, ударяя перед собой кнутами.
– Да здравствуют бактериологические войска! – кричит министр после того, как догадался, кто это, и смотрит в театральный бинокль на то, что ползет перед солдатами.
– Нно-о, милые! – охаживают солдаты кнутами бактерии.
Последними идут пьяные в обнимку с бабами.
– Да здравствуют военные строители! – кричит министр.
– Пошел на хрен! – дружно отвечают военные строители.
Министр уходит в указанном направлении. А маршалы и генералы присоединяются к военным строителям.
Телефонная ошибка
Они познакомились по телефону. Он ошибся номером. Голос у нее был красивый, женственный. А у него – деловой, мужской. Договорились о встрече. У метро, где обычно встречается полгорода.
На всякий случай он не купил ей цветы. Так и сказал:
– Вы меня легко узнаете – у меня ничего не будет в руках.
Когда встретились, сразу подумал: «Хорошо, что цветы не купил».
А она: «С такой внешностью мог бы что-нибудь и купить».
Спросила для приличия:
– Куда пойдем?
«Ещё куда-то хочет идти, зараза!» – подумал он и сказал:
– Ну, можно – в кафе.
«Лучше уж в кафе, чем ко мне домой, а то её из дома потом не выгонишь!»
Зашли в кафе, и она подумала: «Хоть поем».
– Чайку? – спросил он и подумал: «Сейчас глотнем по чашечке и разбежимся».
«Жмот!» – подумала она и сказала:
– Нет, кофейку. И ликерчику!
«Грабят! – подумал он. – Прямо на людях!»
Из кафе вышли уже врагами.
Когда довел её до дома, она из приличия предложила ему зайти, надеясь, что он из приличия откажется.
«Ну, дура! – подумал он. – ещё час слушать её бредни!» Но согласился.
«Вот раздолбай! – подумала она. – Теперь ко мне попрется!»
Поднялись к ней.
Часа через три она подумала: «Как же этого борова выгнать?!» – и, взглянув на часы, сказала:
– Уже баиньки пора!
«Если положит рядом, это будет фильм ужасов!» – с тоской подумал он и сказал:
– Да, да! Спать! Только спать – и ничего больше!
Она застелила себе большую кровать, а ему – маленький диван: «Пусть на диване, гад, мучается!»
«Куда же ложиться? – подумал он. – Кровать – большая, значит, для меня. А если эта корова ко мне залезет, от нее можно будет хоть в стенку вжаться!»
«Вот кобель! – подумала она. – Улегся именно туда, куда я чистое белье постелила!»
Утром, идя от нее и плюясь во все урны, он думал: «Дай бог, чтобы после этой ночки у меня не было никаких последствий!»
Через девять, примерно, месяцев у них появился ребёнок, и они вынуждены были жениться и прожить вместе целую жизнь, изменяя друг другу и проклиная ту минуту, когда он ошибся номером телефона.
Надежда
Тогда ангелы на бриллиантовых ножках особенно часто ходили по его спине. Они возникали мгновенно: из-за черных лучей ресниц незнакомки, из-за какой-нибудь стихотворной строчки и просто беспричинно, бывает такое вдохновение – непонятно, к чему, – такое юношеское опьянение весенним воздухом, щенячий восторг, когда любой ветер – попутный.
Сердце его порхало меж пролетающими с разными скоростями стрел в попытках зацепить хоть одну.
Ему было двадцать, а ей двадцать три. Но разница между ними была гораздо больше. Между ними была целая жизнь.
Он был ещё птенцом, не пробившим скорлупу. А она была уже женщина, уже мать, хотя и легкомысленная, вся в дочь.
Он влюбился в её лицо. Кроме лиц, тогда ничего не видел. Ни души. Ни тела.
Она была легкая. Маленькая голова, слабая шея, мелкие глазки к вискам, как будто все время щурится.
А нижняя половина была от кого-то другого. И тот другой, видно, долго занимался прыжками вверх: ноги сильные, параллельные друг дружке. А может, потому и прыгала, что такие ноги. Хотя туфельки опять маленькие. Инфузории.
Робкая грудь. Она незаметно для него прижимала локти к своим ребрам, чтобы грудь выросла на несколько минут. Это такой прием. А у кого она низкая, те руки за голову кладут. За свою, конечно. Как бы задумались. И грудь воспрянула. А вместе с ней и сидящий напротив.
Впрочем, и мужчины, завидев красивую женщину, тоже распрямляют позвоночник, надуваются воздухом. Особенно – небольшие. Есть такая полая птица. Называется голубь. По-французски – пижон.
Они сразу влюбились. Бывает так: только с человеком познакомился – и у вас полное взаимопонимание, а с другим живешь много лет – и друг друга абсолютно не понимаете!
Но он ей не очень-то верил. Во-первых, намного старше его. На три года. Потом – с довеском. Шести лет. В-третьих, разведенная. Терять нечего. В четвертых и пятых, из глухомани, без прописки. Нет, все-таки много неясностей в автобиографии.
Практичная. Это – кому как. Одним нравится, другим – нет. Он этого тогда вообще не замечал. Но теперь-то заметил: была практичная. Из ерунды могла сделать салат. Причем сама не ела. Почему они не едят то, что сами же приготовили? Или наедаются, пока это готовят?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82