– Не перевелись ещё богатыри! – сказала она.
Макс прошел в прихожую и снял с крючка своё пальто, но Челюсть вдруг сказала:
– Мне пора!
– Ой! – хлопнул себя по лбу Макс и повесил пальто на место. – Я же чай забыл допить.
– Хорошо, оставайтесь, коварный соблазнитель, – сказала она. – А меня проводите вниз.
– С удовольствием! – расплылся Макс.
Спустившись на улицу, Челюсть стала гоняться за такси. В шубе нараспашку и шапке набекрень она выглядела чистым батькой Махно, и таксисты, завидев её, только прибавляли газу.
– Замаскируйтесь! – велел ей Макс.
Челюсть стала лицом к стенке, и первая же машина тут же остановилась.
– Куда ехать-то? – крикнул ей Макс.
Она назвала какую-то тьмутаракань. «Хорошо хоть подальше сгинет!» – подумал он.
Усаживаясь, выпучила вдруг глаза:
– Поедемте со мной! У нас страшный район.
«Конечно – страшный, – подумал Макс, – если ты там живешь!»
В машине под мерное бормотание Челюсти он задремал.
– Это Бродский, – вдруг толкнула она его локтем.
– Где? – проснулся он и завертел головой.
Потом она читала ему стихи Фета, хвасталась своим мужем, добавляя все время: «хоть он и большой дерьмо», – рассказывала сексуальные анекдоты и сама же над ними ржала.
Доехав до дому, кряхтя, вылезла из машины, чмокнула Макса в висок: очевидно, промазал мимо щеки, – и вдруг спокойно сказала:
– У меня, оказывается, нет денег!
«Ещё платить за эту свинью в бисере!» – выругался про себя Макс и отслюнил водителю деньги.
– Сейчас подымемся ко мне, и я отдам.
Войдя в её квартиру, он спросил:
– А где же ваш ребёнок?
– ещё не пришёл с института.
– Он что, студент?! – ахнул Макс.
– Нет, – ответила Челюсть. – Преподаватель.
Она прошла в комнату и там ойкнула басом.
«Сейчас скажет, что деньги закончились», – подумал Макс и шагнул в комнату, как в тюремную камеру.
– Дырка на колготках! – радостно сказала Челюсть. – Это когда вы меня в машину запихивали.
«Не дай бог, заставит меня штопать!» – подумал он и с опаской подошел ближе:
– Где? Ничего нет!
– Как же? Должна быть! – с сожалением произнесла Челюсть.
Она стала искать дырку и постепенно дошла до пояса.
Согнувшись, Челюсть, как шлагбаум, перекрывала Максу путь к отступлению. Макс все же осторожно стал протискиваться к выходу и ненароком коснулся её чугунного крупа. Она тотчас же выпрямилась. Ударила его по рукам. И прошептала:
– Не сейчас!
Макс обрадовался, что его наконец выгоняют, но Челюсть, игриво ухмыльнувшись усатой губой, сказала:
– Сначала в ванную!
И бросила ему гигантские шлепанцы, похожие на двух болонок.
– Сына?! – прошептал Макс.
– Мужа, – ответила она. – Но вы не волнуйтесь, он приедет только утром…
– А денег она с тебя за ночь не взяла? – спрашивал на другой день Зарецкий.
– Нет. Только – за такси и дырку в колготках.
– Тогда, считай, ты дешево отделался.

Охота
«За четверть часа до захождения солнца, весной, вы входите в рощу, с ружьем, без собаки. Вы отыскиваете себе место где-нибуь подле опушки, оглядываетесь, осматриваете пистон, перемигиваетесь с товарищем».
И. Тургенев («Записки охотника»)
"…за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот".
А. Пушкин («Евгений Онегин»)

Хромова пригласили на охоту. Некоторых охотников он знал. Они иногда охотились вместе. Знал Хромов и кое-кого из тех, на кого предстояла охота. Иных он даже убивал. И даже по несколько раз. Но охотиться на убитых было мало интереса.
Готовясь к охоте, Хромов купил бутылку шампанского. Хотел ещё купить торт, но подумал, что охотиться с тортом – будет слишком жирно для тех, кто затевал охоту на себя. Достаточно для них бутылки. Ничем так быстро не попасть в голову, как из бутылки.
Начало охоты было назначено на 17.30 на Гороховой улице в доме №98 квартире №185.
Хромова однажды спросили:
– А как раньше называлась Гороховая?
Он ответил:
– Пулеметная.
Дверь открыла Лошадь. Длинный подбородок, эталон красоты английских аристократов.
Лошади хороши в огороде – на прополке закуски. С лошадью не страшно войти в темный подъезд: всегда заслонит тебя грудью, даже когда никого нет. Но с лошадью в одной постели… нет уж! Пусть ищет себе другого наездника.
Хромов поцеловал её в боковую часть морды и сунул шампанское.
В комнате уже сидело несколько охотников. Настроение у всех было боевое. Хотя, возможно, не все прибыли сюда на охоту. Возможно, для некоторых охота – это просто пьянка в лесу.
В комнату вошла Кошка. Поставила на стол вазу с салатом. Хромов ей что-то сказал. Кошка расхохоталась, взяла чистую тарелку и вышла.
Он любил кошек. Мягкость их движений. Убаюкивающее мурлыканье. А как они играют с тобой! Как гладят тебя! И как гладятся об тебя сами! Но где мягкость, там и хитрость. Хромов стал вспоминать всех кошек, какие у него были: черненькие, беленькие, рыженькие…
Вскоре квартира наполнилась охотниками и теми, на кого предстояло охотиться: дичью, зверьем, насекомьем.
Стали рассаживаться за стол. Самых трусливых охотников заставляли садиться вперемежку со зверями. За этим зорко следила Лошадь. Собственно, она и затеяла эту охоту, выдав её за свой день рождения.
Хромов оказался между Коровой и Змеей.
Корову звали Ритой. Скорбь коровьего стада. Все молчала и косилась на Хромова своим, говорят, красивым глазом. Коровы не всегда большие и толстые, иногда они маленькие и худые, но работают всегда почему-то за столом с бумагами.
Змеи, как правило, администраторы театров. Конечно, ядовитый язык, гадкий характер. Но талия! Если понравился змее, обовьется вокруг тебя – и задохнешься в её объятиях!
Змея, находившаяся рядом с Хромовым, была очковая. Скромная учительница. Впрочем, иная учительница после десятого стакана так расслабится, что сбрасывает кожу – и с ногами на стол!
Сквозь цветы в хрустальной вазе, как сквозь водоросли, проглядывала Рыба. Губы, собранные навсегда для поцелуя. Выпученные глаза, как будто Рыба однажды чему-то удивилась да так и осталась, ещё немного и глаза выкатятся совсем. Прямо на тарелку. Талии Хромов не заметил. «Рыбий жир!» – подумал он и перевел взгляд на Жирафу.
Жирафа у него когда-то была. Познакомились на каком-то не то девичнике, не то мальчишнике. Часа три сидели рядом. Уже влюбился до колена. Потом пригласил на танец. Поднялась – на голову выше его. Он ей в пупок дышит. Она даже не видела, как он покраснел. Все повторял: «Французский вариант». Хотя при каждой встрече надеялся: «А вдруг она уменьшится?» Бывает же женщина: высокая, высокая, а потом раз – и маленькая! Когда туфли скинет.
Что там ещё за столом сидело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82