!..
– Штурма не было, – успокаивающе зашептал ему на ухо царевич.
– Значит, они сдались? – все еще недоумевал поэт.
– Нет... Мы сами не знаем, как мы могли тут оказаться...
– Ага! Воля богов! То, чего не хватало моей будущей поэме! – радостно подскочил Демофон. – Рассказывайте! Ярион, записывай!..
– Темно... – отказался Иванушка.
– Ну, тогда давайте посмотрим город, раз уж мы тут оказались, – весело предложил старичок. – Так сказать, проведем экскурсию.
– Давайте! – тут же согласился Одессит.
– Одессит, ты куда? – ухватил его за плечо Тетравит.
– Почему я? Мы все. Трисей, раз он тут когда-то был, поведет нас к воротам. Пока ночь, мы имеем шанс выбраться. Я не знаю, что мы будем делать здесь днем.
– Я не пойду, – глухо сказал Меганемнон.
– Почему? – не понял Одессит.
– Я должен видеть Елену.
– Но это самоубийство! – воскликнул Гетеродин.
– Нет. Это убийство.
– Вы хотите убить женщину? – ужаснулся царевич.
– Я хотел убить эту женщину на протяжении десяти лет. Она опозорила меня. Она исковеркала мне жизнь.
– Но это неправильно!.. – было все, что смог вымолвить Иван.
– Это не имеет значения. Союз женихов поклялся, что...
– Мы не можем на это согласиться, Меганемнон, – решительно заявил Одессит. – Мне не жалко своей жизни, в этом не может быть никаких сомнений, ты это, естественно, знаешь, но когда нас с тобой обнаружат, подумай только, что они сделают с нашим гениальным поэтом! Сокровище, достояние нашей нации в смертельной опасности! И мы не можем им рисковать! Так что, ты – как хочешь, а я просто чувствую себя обязанным сопроводить нашего достопочтенного гостя в целости и сохранности в лагерь.
– Одессит прав, – поддержал его Сопромат. – Но этот путь к воротам слишком опасен, и мы не можем отпустить их одних. Я тоже должен охранять великого Демофона, чего бы мне это не стоило!
– И я! – в один голос шепнули Гетеродин и Тетравит.
– А я иду туда, куда пойдет мой командир, – быстро заявил Хлорософ.
Меганемнон помолчал.
Может, если бы было посветлее, его соратники отвели бы взгляды и пожали плечами. Но было темно, как зимой в Сабвее, и они не стали утруждать себя такими мелочами.
– Я пойду с тобой, царь, – неожиданно встал рядом с Меганемноном Иван.
– И я! – присоединился к Ивану Ирак.
– И я, – хмуро заявил Трисей.
– Но ты не можешь!.. – испуганно воскликнул Тетравит.
– Почему это? – недобро усмехнулся Трисей.
– Без тебя мы не выберемся из города!..
– Трисей, они правы, – с благодарностью взял его за руку Иванушка. – Демофона действительно надо вывести отсюда. И, к тому же, если группа и в самом деле натолкнется на врага, и придется сражаться, ты же не думаешь, что от них будет какая-то польза?
Польщенный Трисей неопределенно хмыкнул.
– Тогда пойдем с ними вместе, Ион! – горячо зашептал ему в ухо Ирак. – Зачем тебе этот сумасшедший женоубийца? Пусть идет навстречу своей погибели! Скорее закончится осада!.. И вообще – ты же не за этим сюда приехал!
– Нет, Ирак. Убивать женщин – неправильно. И я надеюсь его в этом убедить.
Ирак подумал, что единственный способ убедить Меганемнона не убивать и жену, и себя – это тюкнуть его сейчас по голове, взвалить на плечо Трисею и вынести из города как мешок с зерном, но решил, что, скорее всего, его скрытный бог сам лучше всех все знал, и вмешиваться в божественное провидение все равно, что прыгать с вышки в осушенный бассейн, и промолчал.
Не прощаясь, две группы быстро разошлись в противоположных направлениях.
Царь, Иванушка и Ирак решили спрятаться в солярии на крыше дворца, куда, по обычаю, днем часто приходили женщины царского рода и под полотняными навесами пили прохладительные напитки и глазели сверху на городскую жизнь.
Пробраться незамеченными им удалось быстрее и легче, чем они ожидали – охрана или отсутствовала, или бессовестно спала.
Они тоже прилегли за громадными глиняными кадками с разлапистыми пальмами, оплетенными толстыми лианами, и стали ждать утра.
– ...Послушайте, ваше величество, – не терял надежды вразумить царя Иван. – Ну ведь уже десять лет прошло. Не вы ведь один такой. Сплошь и рядом все... почти... наверное... жены убегают от своих постылых... ой, простите... мужей. Я читал. И что теперь – всех убивать?
– Да. Она этого заслуживает. Она исковеркала мне жизнь, – угрюмо повторял Меганемнон. – А ты, Ярион, мальчишка и слюнтяй, которого жена бросит не через год – через месяц!
– Да вы сами себе свою жизнь исковеркали! – не выдержав, вспылил царевич. – Вместо того, чтобы забыть ее, жениться и жить десять лет счастливо дома, вы все это время ненавидели ее под стенами этого несговорчивого города! С тремя тысячами ни в чем не повинных людей! Солдаты смеются над вами!..
– Она исковеркала мне жизнь, – прорычал он. – Поначалу, сгоряча, я призвал союз женихов, собрал армию и приплыл сюда. Тогда это казалось единственно верным решением, и я не отступал. Теперь, когда я просидел у этого треклятого города десять лет, у меня осталось только два выхода – убить ее или погибнуть самому.
– Но ведь можно уйти...
– Можно. Если я захочу, чтобы, кроме солдат, надо мной смеялась и вся остальная Стелла, а имя мое осталось в веках синонимом жалкого рогоносца. Но я убью ее. И если вы не согласны, то можете убираться отсюда на все четыре стороны.
– Очень любезное и своевременное предложение... – пробормотал Ирак под звон оружия остановившегося внизу отряда.
Восток посветлел.
Скоро утро.
Спать не хотелось.
– Париж, скорее, скорее – смотри, сейчас взойдет солнце!
– Солнца я не видел, Елена... Стоило вытаскивать меня ради какого-то солнца в пять утра из постели!..
– Париж! Ну как ты не поймешь! Сегодня я проснулась среди ночи с таким предчувствием... Чего-то необыкновенного... Что-то хорошее должно произойти. А чтобы день прошел славно, человек должен встретить появление на небосводе огненной колесницы Люкса – так учила меня моя бабушка!..
– Что необыкновенного с тобой может случиться? – брюзжал Париж. – Встретишься со своим неугомонным царьком?
– Неостроумно! Я же сказала, хорошего!..
Вздрогнув, Иванушка очнулся от дремы и осторожно выглянул из своей засады.
Метрах в десяти от их зеленого уголка, у парапета, стояли спиной к ним длинноволосый кудрявый мужчина в короткой сиреневой тунике и темноволосая босоногая женщина в розовом гиматии, или как там у них еще назывались эти крашеные простыни для тела.
– Какая-то блажь на тебя накатывает, милая, в последнее время. Вот уж не думал, что появление этого деревянного носорога вчера вечером так тебя разволнует...
Вчера???!!!
– ...Если бы твой родной народ стоял под стенами города и жаждал твоей смерти, а приемный – им сочувствовал и бормотал проклятья в спину, я бы еще посмотрела, какая блажь накатила на тебя, милый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
– Штурма не было, – успокаивающе зашептал ему на ухо царевич.
– Значит, они сдались? – все еще недоумевал поэт.
– Нет... Мы сами не знаем, как мы могли тут оказаться...
– Ага! Воля богов! То, чего не хватало моей будущей поэме! – радостно подскочил Демофон. – Рассказывайте! Ярион, записывай!..
– Темно... – отказался Иванушка.
– Ну, тогда давайте посмотрим город, раз уж мы тут оказались, – весело предложил старичок. – Так сказать, проведем экскурсию.
– Давайте! – тут же согласился Одессит.
– Одессит, ты куда? – ухватил его за плечо Тетравит.
– Почему я? Мы все. Трисей, раз он тут когда-то был, поведет нас к воротам. Пока ночь, мы имеем шанс выбраться. Я не знаю, что мы будем делать здесь днем.
– Я не пойду, – глухо сказал Меганемнон.
– Почему? – не понял Одессит.
– Я должен видеть Елену.
– Но это самоубийство! – воскликнул Гетеродин.
– Нет. Это убийство.
– Вы хотите убить женщину? – ужаснулся царевич.
– Я хотел убить эту женщину на протяжении десяти лет. Она опозорила меня. Она исковеркала мне жизнь.
– Но это неправильно!.. – было все, что смог вымолвить Иван.
– Это не имеет значения. Союз женихов поклялся, что...
– Мы не можем на это согласиться, Меганемнон, – решительно заявил Одессит. – Мне не жалко своей жизни, в этом не может быть никаких сомнений, ты это, естественно, знаешь, но когда нас с тобой обнаружат, подумай только, что они сделают с нашим гениальным поэтом! Сокровище, достояние нашей нации в смертельной опасности! И мы не можем им рисковать! Так что, ты – как хочешь, а я просто чувствую себя обязанным сопроводить нашего достопочтенного гостя в целости и сохранности в лагерь.
– Одессит прав, – поддержал его Сопромат. – Но этот путь к воротам слишком опасен, и мы не можем отпустить их одних. Я тоже должен охранять великого Демофона, чего бы мне это не стоило!
– И я! – в один голос шепнули Гетеродин и Тетравит.
– А я иду туда, куда пойдет мой командир, – быстро заявил Хлорософ.
Меганемнон помолчал.
Может, если бы было посветлее, его соратники отвели бы взгляды и пожали плечами. Но было темно, как зимой в Сабвее, и они не стали утруждать себя такими мелочами.
– Я пойду с тобой, царь, – неожиданно встал рядом с Меганемноном Иван.
– И я! – присоединился к Ивану Ирак.
– И я, – хмуро заявил Трисей.
– Но ты не можешь!.. – испуганно воскликнул Тетравит.
– Почему это? – недобро усмехнулся Трисей.
– Без тебя мы не выберемся из города!..
– Трисей, они правы, – с благодарностью взял его за руку Иванушка. – Демофона действительно надо вывести отсюда. И, к тому же, если группа и в самом деле натолкнется на врага, и придется сражаться, ты же не думаешь, что от них будет какая-то польза?
Польщенный Трисей неопределенно хмыкнул.
– Тогда пойдем с ними вместе, Ион! – горячо зашептал ему в ухо Ирак. – Зачем тебе этот сумасшедший женоубийца? Пусть идет навстречу своей погибели! Скорее закончится осада!.. И вообще – ты же не за этим сюда приехал!
– Нет, Ирак. Убивать женщин – неправильно. И я надеюсь его в этом убедить.
Ирак подумал, что единственный способ убедить Меганемнона не убивать и жену, и себя – это тюкнуть его сейчас по голове, взвалить на плечо Трисею и вынести из города как мешок с зерном, но решил, что, скорее всего, его скрытный бог сам лучше всех все знал, и вмешиваться в божественное провидение все равно, что прыгать с вышки в осушенный бассейн, и промолчал.
Не прощаясь, две группы быстро разошлись в противоположных направлениях.
Царь, Иванушка и Ирак решили спрятаться в солярии на крыше дворца, куда, по обычаю, днем часто приходили женщины царского рода и под полотняными навесами пили прохладительные напитки и глазели сверху на городскую жизнь.
Пробраться незамеченными им удалось быстрее и легче, чем они ожидали – охрана или отсутствовала, или бессовестно спала.
Они тоже прилегли за громадными глиняными кадками с разлапистыми пальмами, оплетенными толстыми лианами, и стали ждать утра.
– ...Послушайте, ваше величество, – не терял надежды вразумить царя Иван. – Ну ведь уже десять лет прошло. Не вы ведь один такой. Сплошь и рядом все... почти... наверное... жены убегают от своих постылых... ой, простите... мужей. Я читал. И что теперь – всех убивать?
– Да. Она этого заслуживает. Она исковеркала мне жизнь, – угрюмо повторял Меганемнон. – А ты, Ярион, мальчишка и слюнтяй, которого жена бросит не через год – через месяц!
– Да вы сами себе свою жизнь исковеркали! – не выдержав, вспылил царевич. – Вместо того, чтобы забыть ее, жениться и жить десять лет счастливо дома, вы все это время ненавидели ее под стенами этого несговорчивого города! С тремя тысячами ни в чем не повинных людей! Солдаты смеются над вами!..
– Она исковеркала мне жизнь, – прорычал он. – Поначалу, сгоряча, я призвал союз женихов, собрал армию и приплыл сюда. Тогда это казалось единственно верным решением, и я не отступал. Теперь, когда я просидел у этого треклятого города десять лет, у меня осталось только два выхода – убить ее или погибнуть самому.
– Но ведь можно уйти...
– Можно. Если я захочу, чтобы, кроме солдат, надо мной смеялась и вся остальная Стелла, а имя мое осталось в веках синонимом жалкого рогоносца. Но я убью ее. И если вы не согласны, то можете убираться отсюда на все четыре стороны.
– Очень любезное и своевременное предложение... – пробормотал Ирак под звон оружия остановившегося внизу отряда.
Восток посветлел.
Скоро утро.
Спать не хотелось.
– Париж, скорее, скорее – смотри, сейчас взойдет солнце!
– Солнца я не видел, Елена... Стоило вытаскивать меня ради какого-то солнца в пять утра из постели!..
– Париж! Ну как ты не поймешь! Сегодня я проснулась среди ночи с таким предчувствием... Чего-то необыкновенного... Что-то хорошее должно произойти. А чтобы день прошел славно, человек должен встретить появление на небосводе огненной колесницы Люкса – так учила меня моя бабушка!..
– Что необыкновенного с тобой может случиться? – брюзжал Париж. – Встретишься со своим неугомонным царьком?
– Неостроумно! Я же сказала, хорошего!..
Вздрогнув, Иванушка очнулся от дремы и осторожно выглянул из своей засады.
Метрах в десяти от их зеленого уголка, у парапета, стояли спиной к ним длинноволосый кудрявый мужчина в короткой сиреневой тунике и темноволосая босоногая женщина в розовом гиматии, или как там у них еще назывались эти крашеные простыни для тела.
– Какая-то блажь на тебя накатывает, милая, в последнее время. Вот уж не думал, что появление этого деревянного носорога вчера вечером так тебя разволнует...
Вчера???!!!
– ...Если бы твой родной народ стоял под стенами города и жаждал твоей смерти, а приемный – им сочувствовал и бормотал проклятья в спину, я бы еще посмотрела, какая блажь накатила на тебя, милый!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221