ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

[43]
– Все зависит от того, сумею ли я что-то сделать или нет. Пока я бьюсь-бьюсь и почти ничего не могу сделать. Настолько все несуразно, вся экономическая структура театра…
– Вам же в этой структуре удавалось ставить потрясающие спектакли. Структура не изменилась.
– Изменилась обстановка. Актер только формально держится за фирму Таганки, потому что он одним концертом перекрывает двух-трехмесячный заработок… Я с удовольствием восстанавливал старые спектакли, сбил с артистов налет цинизма. За шесть лет они стали растренированны, не думают о профессии. Все заняты скорейшим устройством реальных ближних целей. Для допинга, чтобы освежить театр, пришлось организовывать гастроли за границу. Грустно, что любой человек начинает разговор: а будут ли поездки, валюта? Полная бездуховность.
– Как случилось, что вы – герой-любовник, лауреат Сталинской премии, благополучнейший советский Ромео – стали лидером авангардного театра?
– Не только Ромео. Кирилл Извеков, Олег Кошевой…
– Одно дело, когда Савелий Крамаров становится фрондером, а другое – когда герой-любовник. Что же это такое? Что мешало? Чего не хватало? Это очень важно. Чего не хватает благополучному? Ромео, Кошевой, увенчанный лаврами… вдруг «самый антисоветский театр» создаете.
– Не специально. Мне казалось, именно так нужно ставить Брехта. Хозяйка варит – кажется, вкусно. Друзья едят – нахваливают. Приходят незваные, пробуют, морщатся – дерьмо. Странно, а люди ели – хвалили. Я никогда не занимался политикой. Господь с вами! И теперь не занимаюсь. Это они стараются нас политизировать и спекулировать нами.
– Возвращаться стоило?
– Мне три раза было сказано очень жестко: «Вам тут не нравится – никто вас не держит. Вам путь на Запад открыт – это Демичев говорил. – А если вы о себе не думаете, хоть о ребенке подумайте, ведь с ним может что-нибудь случиться». Без угрожающих интонаций, совершенно спокойно.
Меня возили на проработки в каждый мой выходной с утра: или в райкоме, или в управлении, или в министерстве – каждую среду. Приказ Гришина – всё. Приказано изничтожить – надо изничтожить. Являюсь. Начинается разговор: «Ну? Ну? Чего вы озираетесь, боитесь?» Я: «Нет, вы все время нукаете, вот я и гляжу, где тут лошадь». Они свое: «Ваша деятельность – это антисоветская деятельность. Вы должны признать свои ошибки. Вы не можете руководить театром». В очередной раз они предложили: поставьте творение Брежнева. Пришла депеша. С курьером. С печатями. Вместо того чтобы заниматься вашими безобразиями, вы бы лучше подумали, как осуществить великие произведения руководителя государства и т. д. Мы не ограничиваем вас в выборе: «Целина» или… Идет перечень его бессмертных творений.
Мы садимся (по-моему, с Можаевым): «С вниманием прочитав экстренное послание, напрягши весь запас умственных способностей…»
– Это же ерничество.
– «…Интересует вопрос: вы согласовали с автором возможность постановки, и доверяет ли автор мне осуществить это? Если не согласовали – значит, вы не умеете уважать даже авторского права…»
– Вы абсолютно человек этой системы.
– «…И как вы планируете эту работу: совместно с автором, или разрешение автора на инсценировку, или утверждение автором готового спектакля…»
– Вы понимали, что это наглый ответ?
– Я просто забавлялся.
– И никогда не срывались?
– Бывало. Когда доводили, у меня все замыкало. Один раз это было у замминистра культуры РСФСР. Они закрывали «Павшие и живые».[44] И пришел со мной туда Константин Симонов.
– Заступаться?
– Скорее выразить недоумение: почему такой спектакль закрывают, патриотический. О поэтах погибших и некоторых уцелевших. А один говорит с улыбкой: «Ну чего вы за него волнуетесь, ну подумаешь, ну поставит другой спектакль, ну что вы, Константин Михайлович, о чем тут говорить…» И тут чего-то со мной стряслось. «Улыбаешься, так твою перетак!» Добрался я до его лацканов, меня Симонов за руку оттаскивал. Орал я уже не помню что; как урка все равно, и Симонова отшвырнул: «Я знаю ваши экивоки, вы любитель туда-сюда мотать».
25 июля 1980 года умер Высоцкий. Таганка решила: будет спектакль его памяти, спектакль из его песен.
...
Стенограмма худсовета
21 июля 1981 г. (за четыре дня до годовщины)
САМОЙЛЕНКО В.М. (зам. нач. отдела театров и концертной работы Главного управления культуры). Мы считаем, что основная идея поэтического представления остается прежней: конфликт поэта с обществом, отсутствие гражданской позиции у поэта и данного вечера. Естественно, мы не рекомендуем это для показа. Дальше работать так, как вы считаете нужным, мы не рекомендуем.
ФИЛАТОВ Л.А. (актер). Мы, наоборот, считаем: то, что мы выбрали из его творчества, как раз гражданственно.
ДЕЛЮСИН Л.П. (доктор исторических наук). Я могу сказать как фронтовик. Я считаю, что никакой односторонности в изображении военной тематики в поэтическом представлении нет. Нужно быть бесчувственным идолом, чтобы так понять то, что пропел Высоцкий.
ГУБЕНКО Н.Н. Если вы совершите это ужасное кощунство, то разрушите святую веру в идеалы, на которые в каждой своей речи указывает Леонид Ильич Брежнев, подчеркивая, что мы – общество настоящей свободы, настоящей демократии, в котором ничего не утаивается. Не подрывайте веру в нашу партию, в наш народ, с которым партия считает всегда своим первейшим долгом советоваться и считаться. Не разрушайте веры в искренность советского человека. Иначе вы будете действовать на руку нашим идеологическим врагам, которые сидят, как в окопах, и только и ждут момента, чтобы спектакль кастрировали, закрыли, чтобы появилась пища для новой идеологической провокации.
ФИЛАТОВ Л.А. (обращаясь к Самойленко). В свои двадцать восемь лет вы считаете себя настолько умным, что не считаете нужным, приличным и интеллигентным послушать то, что говорят писатели, знатоки искусства…
Спектакль запретили, но 25 июля Таганка сыграла. Любимов сказал: «Это будет не спектакль, а вечер памяти. По приглашениям».
13 октября 1981 г.
Л Ю Б И М О В Ю. П. Ситуация очень плохая. Плохой она была и летом, в годовщину смерти Высоцкого. Если бы дать этим людям сейчас волю, то они от Пушкина оставили бы тоненький цитатник; Гоголя, Салтыкова-Щедрина и Сухово-Кобылина – всех троих издали бы на десяти страницах.
ГУБЕНКО Н.Н. Для нас этот спектакль – спектакль очищения. Мы имеем право сделать такой спектакль, потому что живем в государстве, где существует высокий эталон искренности и правды. Его дал нам Владимир Ильич Ленин и продолжает утверждать Леонид Ильич Брежнев.
...
«Главное управление культуры
Мосгорисполкома
№ 326-а
2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85