В назначенный полдень, когда о моем прибытии объявляют у дверей тронного зала, я три раза приседаю в реверансе, после того как вхожу в зал, не смея поднять глаз, чтобы не споткнуться. Поднявшись, делаю три шага и снова опускаюсь три раза подряд. Еще через три шага оказываюсь у подножия трона и снова трижды приседаю. Затем я опускаюсь на колени, и худая детская рука, унизанная кольцами, протягивается мне для поцелуя.
– Поднимитесь, кузина, добро пожаловать, – произносит король высоким повелительным голосом.
Напомнив себе, что я должна падать на колени всякий раз при обращении к нему, я встаю, поднимаю на него взгляд и вижу щуплого рыжеволосого мальчика, лопоухого, с острым подбородком. Он немного напоминает эльфа, хотя и очень величавого. Его глаза глядят холодно из-под полуприкрытых век. Наверное, подружиться с ним будет нелегко.
– Я наслышан о ваших совершенствах, – изволит начать его величество.
Снова став на колени, я робко отвечаю:
– Я стараюсь, как могу, сир.
– Вас обучает доктор Айлмер, – говорит он, немного оживляясь. – Доктор Чик высокого о нем мнения. Вам очень повезло с наставником, кузина.
Этот мальчик чуть моложе меня, но держится так, будто много старше.
– Я всей душой предана ему, сир.
– А что вы думаете об этом? – спрашивает король, вынимая из кармана пергамент, который он подает мне. Это перевод на греческий, и хорошо исполненный.
– Ваша собственная работа, сир? – отваживаюсь полюбопытствовать я.
– Да. Я сделал перевод сегодня утром. Так что же, кузина, каково ваше мнение? Интересно, вы уже изучали это?
И даже больше, думаю я, но, конечно, произнести этого вслух не могу, кроме того, я не должна впасть в грех гордыни. Мне это легко дается, и то не моя заслуга, но дар Божий.
– Я потрясена ученостью вашего величества, – говорю я.
– Могли бы вы перевести это обратно на латынь? – предлагает он, внимательно глядя на меня.
– Попытаюсь, сир. – Я смотрю на греческий текст, который как-то мгновенно обращается в моей голове в латынь. Я нарочно медлю, запинаюсь на одном-двух словах, но тем не менее король выглядит озадаченным.
– Доктора Айлмера следует поздравить с ученицей, – говорит он, когда я заканчиваю. В его голосе мне слышится ирония.
Потеряв интерес к урокам, он предлагает сыграть в карты. Король садится на стул с подушкой, а мне указывает на табурет. Придворные, изящные лорды и леди, с россыпями бриллиантов на одеждах павлиньей раскраски, присутствующие в отделанной гобеленами зале, окружают нас, чтобы понаблюдать за игрой. Во время оживленной партии моя скованность проходит. Ибо, несмотря на все условности, разделяющие нас, я, кажется, ему нравлюсь. Король редко улыбается, чересчур серьезен для своих лет, слишком сдержан, но вполне дружелюбен.
Покончив с игрой, он ведет меня в свою личную галерею, показывая портреты наших общих предков.
– Это король Генрих Седьмой, мой дед и ваш прадед, миледи Джейн. А это ваша бабушка, Мария Тюдор, герцогиня Суффолкская.
– Говорят, она была очень красива, сир.
– Вероятно, в молодости, но не на этом портрете, – бесхитростно замечает он.
– Мне нравится вот этот, – говорю я, указывая на изображение светловолосой молодой женщины в золотом платье и капоре. Король на секунду задерживает на нем взгляд.
– Это моя мать. Она умерла, когда я родился.
В его голосе нет ни тени чувства, но это и понятно. Он совсем ее не знал. Однако его холодная лаконичность обескураживает. Трудно себе представить, что короля вообще что-то может тронуть.
Вскоре настает время для его занятий стрельбой из лука. Когда мы прощается, я опускаюсь на колени и целую ему руку.
– Прощайте, кузина, – произносит он.
Ничто не свидетельствует о том, что я пришлась ему по душе, а тем более что я, возможно, когда-нибудь стану его супругой. Я отступаю от него, снова приседая в реверансах, пока два пажа распахивают для меня двери, и мне не верится, что я когда-либо полюблю этого холодного бесстрастного мальчика, как должна любить жена мужа.
Королева Екатерина Парр

Челси, март 1548 года.
Воскресным утром мы готовимся к службе в церкви. Сейчас время для умиротворенных дум, но мне неспокойно. Леди Елизавета, сославшись на головную боль, осталась в постели, а милорд куда-то пропал.
У входа в королевскую молельню я останавливаюсь и прошу Джейн садиться, а затем отсылаю Анну Бокс, одну из фрейлин, обратно в мои покои.
– Еще есть время до начала службы, Анна, – говорю я ей. – Разыщите, пожалуйста, адмирала и попросите его поторопиться.
Анна быстро уходит. Пять минут спустя она возвращается. Тома она не видела. Его нет в наших комнатах.
Я решаю сама пойти и поискать его, велев капеллану подождать.
На пути через галерею, ведущую из церкви, я сталкиваюсь с миссис Эшли, которая идет к службе. Я спрашиваю о леди Елизавете.
– Я только что от нее, сударыня. Она спит.
Хотелось бы ей верить, но ее взгляд ускользает от меня.
Я жду, пока миссис Эшли скроется в церкви, и затем отправляюсь дальше, но не в королевские покои, а к миледи Елизавете. Там все тихо. Но вдруг, из-за закрытой двери, я слышу сдавленное девичье хихиканье.
Сделав глубокий вдох, распахиваю дверь. Они там вдвоем, на кровати, мой муж и моя падчерица, в бесстыдной свалке наготы. Том резко подпрыгивает, накидывает покрывало на голую грудь девочки и хватает свои штаны. Встретив мой взгляд, он отводит глаза. Ему нечего сказать в свое оправдание, так что он просто пожимает плечами и беспомощно разводит руки, пока я смотрю на него в ужасе. Слова не идут на ум, я поворачиваюсь и вылетаю вон из комнаты, а он бросается за мной, громко выкрикивая мое имя.
Мы стоим лицом к лицу наедине в нашей спальне. Меня трясет от осознания его измены, а он ожесточен, чувствуя свою вину.
– Да ты хотя бы понимаешь, как чудовищно то, что ты сделал? – кричу я с дрожью в голосе. – Помимо того, что ты оскорбил меня, свою жену, ты скомпрометировал сестру самого короля!
– Ничего дурного я ей не сделал, – возражает он.
– Это, наверное, значит, что ты не лишил ее девственности?
– Да. То есть нет, не лишил. Это был всего лишь флирт, Кэт, далеко зашедший флирт. Ты должна мне поверить.
– Да, так далеко, что ты почувствовал нужду снять штаны. Бог весть, что случилось бы, если бы я вам не помешала. Господи Иисусе, Том, как ты можешь быть таким безмозглым?
– Она околдовала меня, маленькая соблазнительница, – бормочет он. – Она ведьма, как и ее мать.
– Это плохое оправдание. Ты, наверное, сошел с ума, если делаешь такие вещи.
Том ничего не говорит. Ему нечего сказать. Страшная мысль поражает меня.
– Это выставит меня с плохой стороны, – говорю я подавленным шепотом, – это случилось по моей небрежности. Леди Елизавета была вверена моей заботе, а я за ней недосмотрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121