– Мы хотим увидеть короля! Мы хотим увидеть короля! – скандируют люди, и с каждой минутой все настойчивее и ожесточеннее.
– Что нам делать? – Члены совета явно испуганы.
– Они получат, что хотят, – мрачно обещаю я.
Я вхожу в спальню короля и приказываю смятенным слугам поднять его и нарядить. Он слабо протестует, но сейчас я не настроен терпеть возражения. Эти банды, что собрались снаружи, могут нас всех тут прикончить. И посему полутруп стаскивают с кровати, оборачивают в бархатную мантию, надевают на голову шляпу с пером и выставляют в окно. Его голова клонится на грудь, а глаза не могут сконцентрироваться в одной точке.
Судя по реакции людей, они поняли, что он обречен. В смятении все умолкают. Через некоторое время начинается тихое движение обратно к Лондону. Обнадеживающих бюллетеней больше не будет.
Фрэнсис Брэндон, герцогиня Суффолкская

Челси, 3 июля 1553 года.
Мы ожидали очередного тихого дня с прогулками в саду под летним солнцем, но с утра у нас в Челси случился большой переполох, потому что неожиданно прибыла герцогиня Нортумберлендская. Теперь кухонная челядь носится сломя голову, готовя для нее угощение, пока я, в своем зеленом шелковом платье, наспех разглаженном, принимаю ее в большой гостиной.
Джейн Гилфорд – бледная, вялая на вид женщина, скрывающая под обманчивой мышиной наружностью внутреннюю жесткость и решительность. Мы знакомы уже много лет, и я помню, что с самого детства она была с амбициями. В те далекие дни Джейн свято верила глупым и безосновательным слухам, а именно, что ее дед, сэр Эдуард Гилфорд, являлся на самом деле старшим из двух Тауэрских принцев и посему законным королем Англии. Делать подобные заявления в правление моего покойного дяди было бы верхом легкомыслия, так что Джейн приходилось об этом помалкивать. Верит ли она до сих пор в эту чушь или нет, не имею понятия, но держится она словно принцесса крови.
Брак с сэром Джоном Дадли, как он тогда звался, не был той блестящей партией, на которую, по ее мнению, она могла претендовать. Осиротевший после казни своего родителя и усыновленный добрым отцом Джейн, женихом он был незавидным, но их брак оказался на редкость счастливым и удачным, и удивительный взлет Дадли, без сомнения, с избытком компенсировал недостаток знатности. Их союз также был весьма плодовит. Подозреваю, что обманутые надежды герцогини теперь сосредоточились на ее младшем сыне, Гилфорде, который, милостью Божией, вскоре станет принцем-консортом, а со временем основателем новой королевской династии Дадли.
Герцогиня, задрав нос, вплывает в комнату и осторожно целует меня в обе щеки. Меня передергивает: я терпеть не могу подобного нахальства, ибо, хотя мы равны по положению, она стоит гораздо ниже меня по рождению. Интересно, зачем она явилась.
– Добро пожаловать, любезная сестрица, – говорю я, делая знак дворецкому подать вина. – Надеюсь, вы окажете нам честь и останетесь отобедать?
– Очень любезно с вашей стороны, но у меня совсем нет времени, – отвечает герцогиня с натянутой улыбкой.
Я кивком отпускаю дворецкого.
Мы садимся по обе стороны камина, в этот жаркий день украшенного цветами. После расспросов о здоровье моего семейства герцогиня осведомляется, дома ли «наша» дочь Джейн.
– Да, она дома, – отвечаю я, – но до сих пор не оправилась от болезни и в это время обычно ложится отдохнуть. Но если желаете, я велю няне привести ее.
Герцогиня еще как желает, и десять минут спустя выходит Джейн. Я не в восторге от очередного ее черного платья с простой жемчужной подвеской, но она хотя бы помнит о манерах, ибо делает свекрови почтительный реверанс.
Герцогиня взирает на нее с неодобрением. Наверняка думает – и совершенно справедливо, – что девочка могла бы позаботиться о своей внешности. Тем не менее ее светлость обращается к невестке с ледяной улыбкой.
– Я приехала, чтобы сообщить вам новость великой важности, моя дорогая, – произносит она, – которая касается и вашей матушки. Мой тяжкий долг уведомить вас, что король при смерти. Когда Господь сочтет нужным призвать его к Себе, вам, как и всем придворным, необходимо будет спешно явиться в Тауэр. Вам следует знать, что его величество назначил вас наследницей своей короны.
Джейн как будто не понимает. Может быть, она не расслышала? Она стоит, с глупым видом вытаращившись на герцогиню.
– Джейн! – не выдерживаю я. – Ты слышала, что сказала ее светлость?
– Да, сударыня, – отвечает она в замешательстве.
– Она, кажется, оглохла и онемела, – объявляет герцогиня. – Я толкую вам, Джейн, что, когда король умрет, вы станете королевой и должны будете поехать в Тауэр, когда вам скажут. По обычаю, новый правитель обязан оставаться во дворце до коронации.
– Но этого не может быть! – Джейн наконец обрела дар речи, но я вскоре уже жалею об этом. – Законная наследница – леди Мария, потом леди Елизавета и наконец матушка.
– Все изменилось, – сообщает ей герцогиня. – Его величество отклонил претензии сестер, а ваша матушка отказалась от своего права в вашу пользу.
– Король сделал это? – кричит Джейн с необычной для нее страстью. – Он бы никогда не пошел на такое! Скорее это сделал милорд Нортумберленд, вопреки парламенту и воле короля Генриха! Это измена, миледи, и я не желаю в ней участвовать. Нет, я не стану больше ничего слушать!
И с этими словами она выбегает из комнаты, поставив меня тем самым в нелепое положение перед гостьей. Герцогине явно стоит большого труда сдержаться.
– Ее поведение неслыханно, – шипит она. – Почему вы, интересно знать, не порете ее за дерзость?
– Ах, я уж выпорю ее, не беспокойтесь, – бормочу я.
– Я начинаю сомневаться, что она вам подчиняется, – едко замечает герцогиня. – Мой сын уже жаловался мне на ее непочтительное к нему отношение. Вы знали, что она осмелилась отказать ему в постели?
Я, в общем, об этом догадывалась – судя по надутому виду лорда Гилфорда, с которым он покидал Челси после своего единственного визита. Я пыталась расспросить Джейн, но натолкнулась на глухую стену молчания: она сказала, что понятия не имеет, отчего ее муж не в духе.
С невинным выражением я обращаюсь к герцогине:
– А вы уверены, что так оно и было?
– Брак состоялся, в этом нет сомнений. Но Гилфорд сказал мне, что Джейн ему сопротивлялась и что ей, кажется, невдомек, что долг жены подчиняться мужу. Сударыня, вы были обязаны подготовить ее к замужеству, а оказалось, что вы плохо исполнили свой долг или не исполнили вовсе.
Во мне загорается гнев. Да как смеет эта женщина наставлять меня? Я уже собираюсь дать ей отпор, но тут вспоминаю одну важную вещь. Не раз в течение брачной ночи я слышала крики Джейн и еще тогда подумала, что она кричит громче, чем это обычно бывает в таких случаях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121