На следующее утро, когда в башке полно лесорубов, которые бензопилами валят деревья, маленькие человечки с молотками вколачивают гвозди изнутри тебе в глаза, а в животе так, будто наглотался чужого пердежа, – тогда да, кажется, что несколько перебрал. Но столько же наркотиков накануне вечером отплясывает у тебя в мозгу канкан, ты различаешь краски музыки и чувствуешь себя помесью Иисуса Христа, Стивена Хокинга и Джима Моррисона, – тогда это нужное количество. Вот в каком смысле от времени.
– Понимаю, – сказала Бэби и откусила еще лепешки. – Бе-э. Даже не знаю, как вы эту дрянь перевариваете. Тошнотина. У тебя есть чем заесть? – Джейк вытащил пачку сигарет и предложил Бэби фольги. – Спасибо, – благодарно ответила она. Антенны ее вдруг зажглись как бенгальские огни, и от них полетели искры. – Славное местечко этот Байрон-Бэй, – сказала Бэби, мечтательно оглядывая небосклон, где облака метаморфировали в белые лилии и фрезии. – О чем мы говорили?
– Не помню, – сказал Джейк, наблюдая, как между пальцами ног прорастают маргаритки. Им вдруг овладела настоятельная потребность вычислить, как произносится алфавит. «А» – не очень сложно, просто «а» вполне хватит, «Б» – тоже, «бэ-э», а вот дальше… Как насчет «Ё»? «Йооо». Там же нет звука «ё» на самом деле. Это нормально? Нет, в самом деле нормально?
Джейка по-прежнему занимала эта проблема, когда они с Бэби передвинулись по дюнам туда, где с песком встречались деревья, и разбросали члены по мелкому белому порошку. Джейк прикинул, не сделать ли ему дорожку песка. Пришел к заключению, что мысль, должно быть, нехороша, забил косяк и передал его Бэби вместе с кулечком грибов.
Пока они сидели и наслаждались вихрем обостренного восприятия, с ветки одного дерева парашютировало насекомое – и плюхнулось на песок рядом. Голова его напоминала золотую луковицу, имела нежные антенны, а по самому центру – единственный черный глаз. Его шесть тонких веретенообразных лапок с большим трудом тащили зеленое червеподобное тело. Чтобы прочих существ не подмывало хихикать над этой циклопической головой или неуклюжей походкой, на заднице насекомое располагало угрожающим шипом. От сокращений и растяжений его ребристого экзоскелета казалось, будто насекомое пульсирует электричеством. И с каждым толчком оно росло – пока тело его не достигло размеров Джейковой ноги. Сердце у Бэби в груди дрогнуло. Она посмотрела на Джейка, но тот, похоже, ничего необычного не заметил. Мимо гуляли загорающие – поглядывали на них, но особого удивления не выказывали. Бэби как раз думала, что с этими земными наркотиками примстится еще и не такая дичь, когда существо постукало по ней антеннами.
– Песет, – произнесло оно. – Это я. Твой двоюродный брат Зигго.
Бэби пораженно воззрилась на него:
– Зиг! Я тебя не узнала. Хотя, с другой стороны, как тебя узнаешь? Ты что тут делаешь? И чего ради так вырядился? Как ты вообще сюда попал?
Она нервно глянула на Джейка. Тот умиротворенно улыбался небесам из-под прикрытия черных очков. «Й, – думал он. – Как же произносится Й?»
– Эй, эй, эй, – рассмеялся Зигго. – Не все сразу. Ты от этой дряни вообще не расслабляешься, что ли? Во-первых, на самом деле меня тут вообще нет. То есть в физическом смысле, как тебя. Это кунштюк с параллельной всюхой. Для родичей я по-прежнему на днюхе у дяди Ойстрица, жую уранбургер и езжу по ушам паре вогонов, которых никто не звал.
– Ой, ням. – У Бэби потекли слюнки. – Мне так урана хочется с тех пор, как мы сюда прилетели, просто не описать. На севере, говорят, его целые горы. Может, вместе сгоняем? Ты здесь надолго?
Зигго попробовал сесть. Однако его новое тело не было приспособлено к вертикальной мобильности. Удалось ему только упасть, и он лежал, дрыгая всеми шестью лапами, пока Бэби не протянула руку и не перевернула его на пузико.
– Cna, – сказал он. – Ненадолго. Надо вернуться, пока там никто не заметил, что я – лишь голограмма того, кем был когда-то. Но сюда я не развлекаться приехал, хоть видеть тебя, дорогая моя, – уже развлечение. Ты что, записок моих не получала?
– Записок? А куда ты их слал?
– Куда ж еще? – Зигго закатил свой единственный глаз – зрелище не очень приятное. – В эфир. Ты свою э-почту вообще не проверяла?
Бэби сконфуженно засопела:
– Не-а. Мне даже в голову не пришло. Тут слишком весело, Зиг. Охота сидеть все время перед компьютроном. Компьютроны я в себе уже изжила. Цветика-ботаника больше нет. Отринь виртуальное, обними реальное. А кроме того, я так и не научилась толком логиниться. Чего? Ты чего это делаешь?
Зигго отбивался от воздуха передними лапами.
– Пытаюсь обхватить голову руками, чтобы подчеркнуть свои шок и смятение. Коммуникация – первое, чему учат на курсах межзвездного пилотирования.
– Зиг. Нас не особо, знаешь, тренировали, да и руководства пользователя не выдали. Мы угнали космолет.
– Так и есть. И кстати – поэтому я здесь. Не здоровье поправлять, знаешь ли. – Единственным выступающим вперед глазом Зигго оглядел себя с отвращением. – Обосраться можно с этого конкретного глюка. Ты что, не могла себе сочинить какой-нибудь гигантский цветочек или типа того? Мне требовался-то всего один хороший образный крючок, чтобы поспособствовать соматизации. Сама ведь знаешь, как это действует. Меня устроил бы и маленький славный гоблин или синий кенгуру. Даже бублик.
– Я не знала, что ты придешь.
– Да ладно. Как бы там ни было, этот инцидент, похоже, разворошил всю Ведущую Кохорту. У меня приятель – Ексл – работает на Кохортовых кухнях металлургом. И вот он задержался как-то после работы – хотел подрезать парочку алюминиевых слитков, – и тут заходят эти две шишки, Кверк и еще один. Ексл быстренько обратился и сделал вид, что он плавильный котел, пока те не ушли. Знай себе молился, чтобы под ним огонь не зажгли. Со слухом у него было не очень хорошо, он ведь был котел, поэтому всего не разобрал, но речь между ними шла о том, чтобы «нейтрализовать» тебя и двух твоих подружек. Они сказали, что у вас дефективные аллели.
– Дефективные аллеи? Да если у нас они дефективные, у них будут дефективные проспекты.
– Это гены, Эйнштейнесса. Как в хромосомах, а? Короче, штука в том, что ты, как это, по-моему, называют земляне, – «зрянь».
Джейк медленно обратил к нему голову, снял зеркалки, уставил на Зигго расширенные зрачки и протянул:
– Срань, мужик, срань. – После чего с подчеркнутым достоинством снова нацепил очки и отрубился на песке.
Зигго недоуменно воззрился на Бэби:
– Кто этот мусороид?
– Насчет него не переживай, – ответила та. – С ним все будет в норме.
– А с тобой – вот вопрос. Они за тобой кинулись. И на твоем месте я бы собрал вещички и поцеловал на прощанье твою милую сладкую Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Понимаю, – сказала Бэби и откусила еще лепешки. – Бе-э. Даже не знаю, как вы эту дрянь перевариваете. Тошнотина. У тебя есть чем заесть? – Джейк вытащил пачку сигарет и предложил Бэби фольги. – Спасибо, – благодарно ответила она. Антенны ее вдруг зажглись как бенгальские огни, и от них полетели искры. – Славное местечко этот Байрон-Бэй, – сказала Бэби, мечтательно оглядывая небосклон, где облака метаморфировали в белые лилии и фрезии. – О чем мы говорили?
– Не помню, – сказал Джейк, наблюдая, как между пальцами ног прорастают маргаритки. Им вдруг овладела настоятельная потребность вычислить, как произносится алфавит. «А» – не очень сложно, просто «а» вполне хватит, «Б» – тоже, «бэ-э», а вот дальше… Как насчет «Ё»? «Йооо». Там же нет звука «ё» на самом деле. Это нормально? Нет, в самом деле нормально?
Джейка по-прежнему занимала эта проблема, когда они с Бэби передвинулись по дюнам туда, где с песком встречались деревья, и разбросали члены по мелкому белому порошку. Джейк прикинул, не сделать ли ему дорожку песка. Пришел к заключению, что мысль, должно быть, нехороша, забил косяк и передал его Бэби вместе с кулечком грибов.
Пока они сидели и наслаждались вихрем обостренного восприятия, с ветки одного дерева парашютировало насекомое – и плюхнулось на песок рядом. Голова его напоминала золотую луковицу, имела нежные антенны, а по самому центру – единственный черный глаз. Его шесть тонких веретенообразных лапок с большим трудом тащили зеленое червеподобное тело. Чтобы прочих существ не подмывало хихикать над этой циклопической головой или неуклюжей походкой, на заднице насекомое располагало угрожающим шипом. От сокращений и растяжений его ребристого экзоскелета казалось, будто насекомое пульсирует электричеством. И с каждым толчком оно росло – пока тело его не достигло размеров Джейковой ноги. Сердце у Бэби в груди дрогнуло. Она посмотрела на Джейка, но тот, похоже, ничего необычного не заметил. Мимо гуляли загорающие – поглядывали на них, но особого удивления не выказывали. Бэби как раз думала, что с этими земными наркотиками примстится еще и не такая дичь, когда существо постукало по ней антеннами.
– Песет, – произнесло оно. – Это я. Твой двоюродный брат Зигго.
Бэби пораженно воззрилась на него:
– Зиг! Я тебя не узнала. Хотя, с другой стороны, как тебя узнаешь? Ты что тут делаешь? И чего ради так вырядился? Как ты вообще сюда попал?
Она нервно глянула на Джейка. Тот умиротворенно улыбался небесам из-под прикрытия черных очков. «Й, – думал он. – Как же произносится Й?»
– Эй, эй, эй, – рассмеялся Зигго. – Не все сразу. Ты от этой дряни вообще не расслабляешься, что ли? Во-первых, на самом деле меня тут вообще нет. То есть в физическом смысле, как тебя. Это кунштюк с параллельной всюхой. Для родичей я по-прежнему на днюхе у дяди Ойстрица, жую уранбургер и езжу по ушам паре вогонов, которых никто не звал.
– Ой, ням. – У Бэби потекли слюнки. – Мне так урана хочется с тех пор, как мы сюда прилетели, просто не описать. На севере, говорят, его целые горы. Может, вместе сгоняем? Ты здесь надолго?
Зигго попробовал сесть. Однако его новое тело не было приспособлено к вертикальной мобильности. Удалось ему только упасть, и он лежал, дрыгая всеми шестью лапами, пока Бэби не протянула руку и не перевернула его на пузико.
– Cna, – сказал он. – Ненадолго. Надо вернуться, пока там никто не заметил, что я – лишь голограмма того, кем был когда-то. Но сюда я не развлекаться приехал, хоть видеть тебя, дорогая моя, – уже развлечение. Ты что, записок моих не получала?
– Записок? А куда ты их слал?
– Куда ж еще? – Зигго закатил свой единственный глаз – зрелище не очень приятное. – В эфир. Ты свою э-почту вообще не проверяла?
Бэби сконфуженно засопела:
– Не-а. Мне даже в голову не пришло. Тут слишком весело, Зиг. Охота сидеть все время перед компьютроном. Компьютроны я в себе уже изжила. Цветика-ботаника больше нет. Отринь виртуальное, обними реальное. А кроме того, я так и не научилась толком логиниться. Чего? Ты чего это делаешь?
Зигго отбивался от воздуха передними лапами.
– Пытаюсь обхватить голову руками, чтобы подчеркнуть свои шок и смятение. Коммуникация – первое, чему учат на курсах межзвездного пилотирования.
– Зиг. Нас не особо, знаешь, тренировали, да и руководства пользователя не выдали. Мы угнали космолет.
– Так и есть. И кстати – поэтому я здесь. Не здоровье поправлять, знаешь ли. – Единственным выступающим вперед глазом Зигго оглядел себя с отвращением. – Обосраться можно с этого конкретного глюка. Ты что, не могла себе сочинить какой-нибудь гигантский цветочек или типа того? Мне требовался-то всего один хороший образный крючок, чтобы поспособствовать соматизации. Сама ведь знаешь, как это действует. Меня устроил бы и маленький славный гоблин или синий кенгуру. Даже бублик.
– Я не знала, что ты придешь.
– Да ладно. Как бы там ни было, этот инцидент, похоже, разворошил всю Ведущую Кохорту. У меня приятель – Ексл – работает на Кохортовых кухнях металлургом. И вот он задержался как-то после работы – хотел подрезать парочку алюминиевых слитков, – и тут заходят эти две шишки, Кверк и еще один. Ексл быстренько обратился и сделал вид, что он плавильный котел, пока те не ушли. Знай себе молился, чтобы под ним огонь не зажгли. Со слухом у него было не очень хорошо, он ведь был котел, поэтому всего не разобрал, но речь между ними шла о том, чтобы «нейтрализовать» тебя и двух твоих подружек. Они сказали, что у вас дефективные аллели.
– Дефективные аллеи? Да если у нас они дефективные, у них будут дефективные проспекты.
– Это гены, Эйнштейнесса. Как в хромосомах, а? Короче, штука в том, что ты, как это, по-моему, называют земляне, – «зрянь».
Джейк медленно обратил к нему голову, снял зеркалки, уставил на Зигго расширенные зрачки и протянул:
– Срань, мужик, срань. – После чего с подчеркнутым достоинством снова нацепил очки и отрубился на песке.
Зигго недоуменно воззрился на Бэби:
– Кто этот мусороид?
– Насчет него не переживай, – ответила та. – С ним все будет в норме.
– А с тобой – вот вопрос. Они за тобой кинулись. И на твоем месте я бы собрал вещички и поцеловал на прощанье твою милую сладкую Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71