И было
еще одно преимущество у Спархока. Боги не только не могли предвидеть его
Судьбу, но не могли и прочитать его мыслей. И поэтому Азеш не мог знать,
когда он решит нанести удар по Голубой Розе, и не мог помешать ему.
Спархок решил поиграть на этом. Все еще ощущая преграду, возведенную
Азешем, он вздохнул.
- Ну что ж, раз ты сам этого так хочешь! - проговорил Спархок и занес
свой меч над Беллиомом.
- Нет! - раздался ужасный крик, исходивший не только от Азеша, но и
от томившихся в каменном плену Троллей-Богов.
Спархок пересек четвертую террасу. Пот ручьями струился с него. Он
мог скрыть свои мысли от Богов, но не от себя самого.
- Теперь, Голубая Роза, - тихо сказал он Беллиому, ступая на пятую
террасу, - я собираюсь сделать это. Ты, и Кхвай, и Гхномб, и остальные
поможете мне - или погибнете. Один Бог должен здесь умереть - один или
многие. Если вы мне поможете, умрет только один; если нет - то многие.
- Спархок! - раздался возмущенный голос Афраэль.
- Не вмешивайся.
- Но могу я хотя бы помочь? - с замешательством в голосе прошептала
она.
Спархок на мгновение задумался.
- Ну хорошо, - сдался он, - но помни, что сейчас не время для игр,
так что не тревожь и не сбивай меня с толку. Моя рука, что взведенная
пружина.
Свечение, исходящее от светляка, заметно увеличилось и стало
сгущаться, и наконец из самого его сердца появилась Афраэль. Она что-то
тихонько наигрывала на свирели. Ноги ее как обычно были перепачканы
травяным соком. Лицо маленькой Богини хранило печаль.
- Ступай вперед и разбей камень, Спархок, - печально проговорила она.
- Все равно они не послушают тебя. - Малышка вздохнула. - Что касается
меня, так я устала от этой вечной жизни. Разбей Беллиом, и покончим с
этим.
Беллиом потемнел, и Спархок почувствовал, как самоцвет содрогнулся в
его руке. Затем по его ажурным лепесткам вновь разлилось голубое сияние,
мягкое и смиренное.
- Теперь они помогут, Спархок, - сказала ему Афраэль.
- Так ты лгала им? - укоризненно покачал головой рыцарь.
- Нет, я лгала тебе, а им и слова не промолвила.
Он не мог не рассмеяться.
Спархок миновал пятую террасу. Теперь идол был гораздо ближе, и
очертания его приняли угрожающие размеры. Спархок мог также видеть и Отта,
вспотевшего и едва переводящего дыхание; он по-прежнему вел поединок с
Сефренией, и Спархок знал, да мог и воочию убедиться в этом, что бой этот
будет посложнее их дуэли с Мартэлом и сразиться в нем могут лишь самые
искусные маги. Теперь рыцарь смог получше разглядеть застывший страх на
лице Энниаса и Ариссу с сыном в полуобморочном состоянии.
Спархок неожиданно ощутил присутствие Троллей-Богов. Это ощущение
было столь всепоглощающим и непреодолимым, что рыцарю казалось, будто он
видит огромные ужасные очертания, нависшие, чтобы защитить, прямо позади
него. Он взобрался на шестую террасу. Осталось еще три. Может число девять
приобрело особое значение в извращенных умах идолопоклонников, пронеслась
праздная мысль в голове Спархока. К этому времени Бог земохцев, охваченный
отчаянием и ужасом, отбросил всю свою осторожность. Он видел свою
погибель, неумолимо взбирающуюся к нему по ступеням, и решил не сдаваться
и пустить в ход всю свою силу и мощь в отчаянной попытке остановить этого
грозного посланника в черных доспехах, несущего в своих руках его
переливающуюся голубизной смерть.
Огромные языки пламени неожиданно преградили дорогу Спархоку, но не
успел он почувствовать жар, исходящий от них, как они уже превратились в
лед. И тут же уродливая бесформенная тварь набросилась на рыцаря,
возникнув словно из ниоткуда, но огонь, еще более сильный, чем тот, что
был на него послан, без следа поглотил чудище. Тролли-Боги, оставленные
Спархоком без выбора, нехотя, но все же помогали ему, сметая с его пути
все преграды и ухищрения Азеша.
Едва Спархок ступил на седьмую террасу, Азеш пронзительно завизжал и
напустил на рыцаря череду ужасов, один отвратительнее другого, но все они
растворились в магии Троллей-Богов, да и самого Беллиома. А Спархок ровной
поступью прошел седьмую террасу и взобрался на восьмую.
Его окружали горы золота - монеты и слитки величиной с человеческую
голову слепили своим тяжелым блеском глаза Спархоку, мешая идти. И тут,
казалось, из пустоты, на сваленное огромными кучами золото обрушился целый
каскад переливающихся драгоценных камней, он несся сверху подобно
водопаду, в котором затерялась радуга, окрасившая несущие им воды во все
богатство своих цветов и оттенков. Но послышалось ужасное чавканье и все
это изобилие начало медленно таять, а потом и вовсе исчезло, как будто его
и не было.
- Спасибо, Гхномб, - шепнул Спархок Троллю-Богу Еды.
Любвеобильная гурия, красоты и очарования такого, что заходило
сердце, соблазнительно манила к себе Спархока, но сразу же попала в
объятия похотливого Тролля. Спархоку не было известно имя Тролля-Бога
Плодородия, как мягко назвал его Улэф, и поэтому не знал, как к нему
обратиться, чтобы поблагодарить. Он глубоко вздохнул и взошел на девятую и
последнюю террасу.
- Ты не можешь! - взвизгнул Азеш. Спархок не отвечал, мрачно и
неуклонно он продвигался к идолу, все еще сжимая Беллиом в одной руке и с
угрожающе занесенным мечом в другой. Совсем близко от него сверкнула
молния, потом другая, но все они потонули в сапфирной ауре, которой его
окружил волшебный цветок-гемма.
Отт бросил свою бесплодную дуэль с Сефренией и теперь, рыдая от
страха, отползал к алтарю, слева от которого, с глазами, полными безумия,
распластался ниц павший духом Энниас, и рядом с ним, крепко прижавшись
друг к другу, завывали Арисса и Личеас.
Спархок добрался до узкого алтаря.
- Пожелай мне удачи, - шепнул он вечно юной Богине.
- Конечно, отец, - ответила она.
Сияние, исходившее от Беллиома, разрасталось и становилось все ярче и
ярче, и идол, казалось, весь поник и съежился, выпучив от страха свои
глазищи. И Спархок созерцал ту особую беззащитность, что проявляет
Бессмертный, неожиданно натолкнувшись на свою собственную погибель. Одна
только мысль об этом уничтожает все другие, и Азеш повел себя не умнее
ребенка, охваченного гневом. Он разразился жестокой бранью и вслепую
послал огненный поток, предназначенный для рыцаря в черных доспехах,
посягнувшего на его собственное существование. Но едва стремительно
несущийся шквал зеленого огня коснулся ослепительного голубого пламени
Беллиом, а раздался оглушительный взрыв;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
еще одно преимущество у Спархока. Боги не только не могли предвидеть его
Судьбу, но не могли и прочитать его мыслей. И поэтому Азеш не мог знать,
когда он решит нанести удар по Голубой Розе, и не мог помешать ему.
Спархок решил поиграть на этом. Все еще ощущая преграду, возведенную
Азешем, он вздохнул.
- Ну что ж, раз ты сам этого так хочешь! - проговорил Спархок и занес
свой меч над Беллиомом.
- Нет! - раздался ужасный крик, исходивший не только от Азеша, но и
от томившихся в каменном плену Троллей-Богов.
Спархок пересек четвертую террасу. Пот ручьями струился с него. Он
мог скрыть свои мысли от Богов, но не от себя самого.
- Теперь, Голубая Роза, - тихо сказал он Беллиому, ступая на пятую
террасу, - я собираюсь сделать это. Ты, и Кхвай, и Гхномб, и остальные
поможете мне - или погибнете. Один Бог должен здесь умереть - один или
многие. Если вы мне поможете, умрет только один; если нет - то многие.
- Спархок! - раздался возмущенный голос Афраэль.
- Не вмешивайся.
- Но могу я хотя бы помочь? - с замешательством в голосе прошептала
она.
Спархок на мгновение задумался.
- Ну хорошо, - сдался он, - но помни, что сейчас не время для игр,
так что не тревожь и не сбивай меня с толку. Моя рука, что взведенная
пружина.
Свечение, исходящее от светляка, заметно увеличилось и стало
сгущаться, и наконец из самого его сердца появилась Афраэль. Она что-то
тихонько наигрывала на свирели. Ноги ее как обычно были перепачканы
травяным соком. Лицо маленькой Богини хранило печаль.
- Ступай вперед и разбей камень, Спархок, - печально проговорила она.
- Все равно они не послушают тебя. - Малышка вздохнула. - Что касается
меня, так я устала от этой вечной жизни. Разбей Беллиом, и покончим с
этим.
Беллиом потемнел, и Спархок почувствовал, как самоцвет содрогнулся в
его руке. Затем по его ажурным лепесткам вновь разлилось голубое сияние,
мягкое и смиренное.
- Теперь они помогут, Спархок, - сказала ему Афраэль.
- Так ты лгала им? - укоризненно покачал головой рыцарь.
- Нет, я лгала тебе, а им и слова не промолвила.
Он не мог не рассмеяться.
Спархок миновал пятую террасу. Теперь идол был гораздо ближе, и
очертания его приняли угрожающие размеры. Спархок мог также видеть и Отта,
вспотевшего и едва переводящего дыхание; он по-прежнему вел поединок с
Сефренией, и Спархок знал, да мог и воочию убедиться в этом, что бой этот
будет посложнее их дуэли с Мартэлом и сразиться в нем могут лишь самые
искусные маги. Теперь рыцарь смог получше разглядеть застывший страх на
лице Энниаса и Ариссу с сыном в полуобморочном состоянии.
Спархок неожиданно ощутил присутствие Троллей-Богов. Это ощущение
было столь всепоглощающим и непреодолимым, что рыцарю казалось, будто он
видит огромные ужасные очертания, нависшие, чтобы защитить, прямо позади
него. Он взобрался на шестую террасу. Осталось еще три. Может число девять
приобрело особое значение в извращенных умах идолопоклонников, пронеслась
праздная мысль в голове Спархока. К этому времени Бог земохцев, охваченный
отчаянием и ужасом, отбросил всю свою осторожность. Он видел свою
погибель, неумолимо взбирающуюся к нему по ступеням, и решил не сдаваться
и пустить в ход всю свою силу и мощь в отчаянной попытке остановить этого
грозного посланника в черных доспехах, несущего в своих руках его
переливающуюся голубизной смерть.
Огромные языки пламени неожиданно преградили дорогу Спархоку, но не
успел он почувствовать жар, исходящий от них, как они уже превратились в
лед. И тут же уродливая бесформенная тварь набросилась на рыцаря,
возникнув словно из ниоткуда, но огонь, еще более сильный, чем тот, что
был на него послан, без следа поглотил чудище. Тролли-Боги, оставленные
Спархоком без выбора, нехотя, но все же помогали ему, сметая с его пути
все преграды и ухищрения Азеша.
Едва Спархок ступил на седьмую террасу, Азеш пронзительно завизжал и
напустил на рыцаря череду ужасов, один отвратительнее другого, но все они
растворились в магии Троллей-Богов, да и самого Беллиома. А Спархок ровной
поступью прошел седьмую террасу и взобрался на восьмую.
Его окружали горы золота - монеты и слитки величиной с человеческую
голову слепили своим тяжелым блеском глаза Спархоку, мешая идти. И тут,
казалось, из пустоты, на сваленное огромными кучами золото обрушился целый
каскад переливающихся драгоценных камней, он несся сверху подобно
водопаду, в котором затерялась радуга, окрасившая несущие им воды во все
богатство своих цветов и оттенков. Но послышалось ужасное чавканье и все
это изобилие начало медленно таять, а потом и вовсе исчезло, как будто его
и не было.
- Спасибо, Гхномб, - шепнул Спархок Троллю-Богу Еды.
Любвеобильная гурия, красоты и очарования такого, что заходило
сердце, соблазнительно манила к себе Спархока, но сразу же попала в
объятия похотливого Тролля. Спархоку не было известно имя Тролля-Бога
Плодородия, как мягко назвал его Улэф, и поэтому не знал, как к нему
обратиться, чтобы поблагодарить. Он глубоко вздохнул и взошел на девятую и
последнюю террасу.
- Ты не можешь! - взвизгнул Азеш. Спархок не отвечал, мрачно и
неуклонно он продвигался к идолу, все еще сжимая Беллиом в одной руке и с
угрожающе занесенным мечом в другой. Совсем близко от него сверкнула
молния, потом другая, но все они потонули в сапфирной ауре, которой его
окружил волшебный цветок-гемма.
Отт бросил свою бесплодную дуэль с Сефренией и теперь, рыдая от
страха, отползал к алтарю, слева от которого, с глазами, полными безумия,
распластался ниц павший духом Энниас, и рядом с ним, крепко прижавшись
друг к другу, завывали Арисса и Личеас.
Спархок добрался до узкого алтаря.
- Пожелай мне удачи, - шепнул он вечно юной Богине.
- Конечно, отец, - ответила она.
Сияние, исходившее от Беллиома, разрасталось и становилось все ярче и
ярче, и идол, казалось, весь поник и съежился, выпучив от страха свои
глазищи. И Спархок созерцал ту особую беззащитность, что проявляет
Бессмертный, неожиданно натолкнувшись на свою собственную погибель. Одна
только мысль об этом уничтожает все другие, и Азеш повел себя не умнее
ребенка, охваченного гневом. Он разразился жестокой бранью и вслепую
послал огненный поток, предназначенный для рыцаря в черных доспехах,
посягнувшего на его собственное существование. Но едва стремительно
несущийся шквал зеленого огня коснулся ослепительного голубого пламени
Беллиом, а раздался оглушительный взрыв;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161