Неожиданно в комнату со встревоженным лицом вошел Долмант.
- Интересно, хоть кто-нибудь спит сегодня ночью? - поинтересовался
он.
- Завтра нам предстоит тяжелый день, ваша светлость, - отозвался
Спархок. - Вы бодрствуете тоже по этой причине?
- Нет, - покачал головой патриарх. - Один из моих слуг серьезно
заболел - повар. Не знаю, зачем за мной послали - я ведь не лекарь.
- Это просто большое доверие вам, ваша светлость, - улыбнулась
Сефрения. - Ведь у вас есть своя, особо тесная связь с эленийским Богом.
Они верят в ее действенность. Ну и как здоровье бедного малого?
- Он плох. Я послал за врачом. Говоря по чести, он не слишком-то
хороший повар, но я бы не хотел, чтобы он нашел смерть под моей крышей.
Так что же все-таки произошло в Симмуре, Спархок?
Спархок коротко передал все события, произошедшие в Тронном зале, то,
что им поведал Личеас.
- Отт? - воскликнул Долмант. - Неужели Энниас действительно зашел так
далеко?
- Мы не можем пока доказать этого, ваша светлость. Однако было бы
весьма разумно неожиданно сказать об этом в присутствии Энниаса. Это может
ошарашить его - нам на руку. Ну вот, по приказу Эланы Личеас и Арисса
арестованы и заключены в монастыре близ Демоса, и я везу с собой несколько
письменных указов о взятии под стражу некоторых лиц. Как государственных
изменников. В одном из них фигурирует имя Энниаса. Кстати, у меня
мелькнула одна мысль - не стоит ли Рыцарям Храма отправиться в Базилику,
арестовать там Энниаса и отправить его в Симмур в цепях? Элана весьма
серьезно говорила о повешении или обезглавливании, когда мы вернемся.
- Вы не сможете взять первосвященника прямо в Базилике, Спархок, -
возразил Долмант. - Это храм, а храм никогда не отказывает в убежище
преступнику, совершившему гражданское преступление.
- Экая досада, - пробормотал Спархок. - А кто в Базилике опекает
энниасовых подпевал?
- Макова - патриарх Кумби. Прошедший год он держал все в своих руках.
Макова - продажная тварь, но он хорошо разбирается в законе и всегда может
придумать множество всяческих лазеек и уверток, чтобы достичь своих целей.
- А Энниас присутствует на заседаниях Курии?
- По большей части да. Он старается сам следить за соотношением сил.
Все остальное время он проводит, стараясь склонить на свою сторону не
высказавших своей позиции патриархов. Однако эти девятеро - весьма
проницательные и хитрые люди. Они никогда впрямую не принимают его
предложений, а дают понять свой ответ тем, как голосуют на заседаниях. А
ты не хотела бы отправиться с нами и полюбоваться на наши забавы, матушка?
- с легкой иронией в голосе спросил Долмант.
- Я, конечно, благодарна тебе за приглашение, Долмант, - ответила
Сефрения, - но возникает одна трудность: многие эленийцы искренне убеждены
в том, что если когда-нибудь стирик переступит порог Базилики - собор
неминуемо рухнет. Так что, если можно, то я лучше останусь здесь.
- А в какое время обычно собирается Курия? - продолжил свои расспросы
Спархок.
- По-разному, - ответил Долмант. - Сейчас на собраниях
председательствует Макова - на этот пост избирают простым большинством - и
он пользуется своей властью, назначая заседания по своему, или еще
чьему-то капризу. Кстати же и гонцы, доставляющие приглашения, бывает,
сбиваются с пути. К противникам Энниаса, разумеется.
- А что, если он решит начать голосование посреди ночи, Долмант? -
спросила Сефрения.
- Нет, этого он не может, - ответил патриарх. - Еще в глубокой
древности какой-то патриарх составил свод правил о заседаниях Курии. Из
истории известно, что это был старый пустозвон, одержимый манией вникать
во все мельчайшие и не имеющие никакого значения детали каждого вопроса.
Именно он придумал это странное правило о сотне голосов. И именно он,
возможно, просто по собственной прихоти, вставил в этот свод такой пункт:
Курия может заседать только в светлое время суток. Многие из его правил
просто абсурдны, но заседание, на котором он отстаивал свой свод, длилось
с перерывами на ночь целых шесть недель, и в конце концов тогдашняя Курия
приняла его, наверно, только для того, чтобы не в меру ретивый законовед
успокоился, - Долмант задумчиво потер щеку. - Когда все это закончится, я
предложу, пожалуй, канонизировать этого глупца. Ведь именно эти дурацкие
правила сейчас, возможно, единственное, что мешает Энниасу сесть на трон
Архипрелата. Но, как бы то ни было, нам с рассветом нужно быть на месте.
Макова вообще-то не любитель рано подниматься, но последние несколько
недель он встречает солнце бодрствующим. А если его не окажется, мы сможем
проголосовать за нового председателя и начать без него. И будем
голосовать. За все, что только возможно, и против всего, что только
возможно.
В дверь осторожно постучали. Долмант коротко переговорил о чем-то с
заглянувшим в комнату слугой.
- Повар умер, - дрогнувшим голосом сообщил Долмант. - Подождите меня
здесь - врач хочет что-то сказать мне.
- Странно, - пробормотал Спархок.
- Но ведь люди иногда умирают и естественной смертью, Спархок. Ты уже
забыл об этом? - сказала Сефрения. - Может быть, это был уже старый
человек.
Вскоре возвратился Долмант. Лицо его было взволнованно и бледно.
- Он был отравлен, - воскликнул патриарх.
- Что? - переспросил Спархок.
- Мой повар был отравлен. Врач сказал, что яд был в овсянке, которую
бедняга готовил нам на завтрак. Эта каша могла бы убить всех в этом доме.
- Может быть, вам пора пересмотреть свое мнение по поводу ареста
Энниаса? - невесело усмехнулся Спархок.
- Неужели ты полагаешь?.. - глаза Долманта расширились, голос
пресекся.
- Алдреас и Элана были отравлены, ваша светлость, - напомнил Спархок.
- Не думаю, что несколько патриархов и два десятка рыцарей храма не
показались ему подходящей жертвой.
- Этот человек чудовище! - воскликнул Долмант и добавил сквозь зубы
несколько ругательств, которые можно услышать в казарме, но уж никак не в
духовной семинарии.
- Эмбан должен рассказать об этом честным патриархам, - посоветовала
Сефрения. - А то как бы Энниас не проложил себе таким способом более
легкий путь к победе на выборах.
- Пойду-ка я, пожалуй, разбужу остальных, - сказал Спархок, вставая.
- Надо рассказать им о случившемся, да и облачиться в доспехи - дело не
нескольких минут.
Было еще темно, когда они отправились в Базилику, сопровождаемые
шестью десятками рыцарей - по пятнадцати от каждого из четырех Орденов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161