Наконец я открыл нужную мне дверь. При виде меня на лице Тины отразилась вся возможная в подобном случае гамма чувств: от удивления до негодования.
Отложив шприц в сторону, она с недовольным видом подошла ко мне:
- Я же просила...
Но я не дал ей договорить, схватил за руку и вытащил в коридор. В течение ближайших шестидесяти секунд я пытался вкратце объяснить ей положение вещей, но, похоже, не преуспел. Моя уверенность, что в результате моего побега здесь с минуту на минуту может появиться подмога для той троицы наверху и все вместе они сразу начнут действовать более решительно, ей тоже не передалась. Она сердито пожала плечиками и заявила:
- Как я могу отсюда уйти? Там полно больных!
- А если ты останешься, будет полно мертвых! - чуть не заорал я в отчаянии.
В конце концов мы еле-еле сторговались на том, что она закончит процедуру спаниелю и отпросится у доктора. Не знаю, сколько седых волос я нажил в те десять минут, что мне пришлось ее ждать. А когда она вышла ко мне и я увидел, что она за это время успела переодеться и даже слегка подкраситься, меня чуть не хватила кондрашка.
По-моему, она так и не поверила мне до конца. Ни когда я заставил ее пригнувшись бежать под прикрытием забора к машине. Ни когда, прячась от джипа за своей «копеечкой», я с помощью лезвия перочинного ножа открывал заднюю правую дверь - одному мне было известно, что замок там держится на честном слове. Ни даже когда, скрючившись на полу водительского сиденья, я голыми руками выдирал провода из замка зажигания и заводил двигатель. Возможно, она все-таки начала верить после того, как мы тронулись с места. Вернее, после того, как сразу вслед за нами, взвизгнув покрышками, рванул с места набитый бандитами джип.
Гонка обещала быть столь же захватывающей, сколь и короткой. Шансы на победу примерно соответствовали весовым категориям джипа и «копеечки», то есть для последней были практически нулевыми. Но я рассчитывал хотя бы уравнять их с помощью знания местной топографии. Главным было продержаться первые три-четыре минуты.
Стартовали мы, что называется, с гандикапом, за счет неожиданности оторвавшись от соперника метров на двести. Но я не строил иллюзий. Уже на пересечении Пироговки с Садовым они оказались практически у нас на хвосте. С ревом промчавшись на красный свет поперек совершенно пустынного в этот ранний час Садового кольца, мы цугом влетели на Пречистенку, и окончательно стало ясно, что на прямой дистанции мне не светит. Джип уже начал обходить меня слева с явным намерением прижать к тротуару, и тут я резко ударил по тормозам, крутанул руль вправо и свернул в Мансуровский переулок.
Они проскочили дальше вперед: я слышал, как за моей спиной визжат сначала тормоза, потом покрышки, и понял, что больше мне их на этот трюк не поймать. Но у меня в запасе была еще парочка. Нас вынесло на Остоженку, я вывернул руль влево и во весь опор понесся вверх, к Волхонке.
В этих местах прошла моя юность, и когда-то я пешком исходил все здешние закоулки, хранящие свои вековые названия. Вот сейчас справа возьмут начало извилистые, как лесные речушки, Зачатьевские переулки, а налево уйдет прямой старик Лопухинский. Я как бы автоматически показал мигалку влево, а сам свернул вправо так резко, что занесло зад. Но они не купились. Я ринулся вниз, к набережной, но в последний момент завернул направо в Бутиковский, а оттуда сразу в Молочный, которым меня вынесло в Коробейников. Направо, еще раз направо - и снова какой-то из Зачатьевских, то ли 1-й, то ли 3-й. В узких переулках Тину неверующую бросало на заднем сиденье из стороны в сторону, как мешок картошки. Зато мои преследователи лишались здесь одного из главных своих преимуществ - скорости. И, видимо, тоже поняв это, решили воспользоваться другим. В зеркало я увидел, как опустилось стекло с правой стороны и высунулась рука с пистолетом. Один за другим хлопнули четыре выстрела, но между первым и вторым я резко вильнул, и только одна из пуль достигла цели, пробив мне крышу и выйдя через лобовое стекло. Почти одновременно с этим, громко вскрикнув. Тина упала с сиденья на пол.
- Ты ранена? - заорал я и услышал потрясающий ответ:
- Ничего страшного, просто испугалась.
Надеюсь, теперь она поверила мне окончательно.
Рука с пистолетом уже снова прыгала у нас за спиной, и я понял, что на игры времени не осталось. У меня был план, один-единственный, как сосна в степи, как луна в ночи, и я больше не сомневался, что, если и он не выгорит, спасти нас сможет только чудо. Я точно знал, что сейчас делать мне, но, к сожалению, конечный результат зависел от того, что будут делать они.
Из Зачатьевского в Молочный поворот под девяносто градусов, а вот из Молочного в Бутиковский под сорок пять. Полноценным образом вписаться в него на такой скорости я не смог - только ценой левого заднего крыла и двух мусорных баков, с чудовищным грохотом полетевших в разные стороны. Впрочем, джипу маневр дался не легче, к тому же им пришлось объезжать те самые баки, так что к следующему перекрестку я подошел даже с небольшим отрывом. Но сейчас как раз это не входило в мои намерения: сворачивая налево, в Коробейников, я слегка притормозил, и они снова оказались буквально в нескольких метрах от моего заднего бампера. Как только это произошло, я сказал сам себе: «С Богом!», врубил вторую и ринулся вперед.
Впереди находилась набережная Москвы-реки. До нее было метров пятьдесят-шестьдесят, но я попытался разогнаться до максимума. Мой план строился на том, что Коробейников упирается в набережную на самом узком ее участке, где ширина не достигает и двадцати шагов. Но главным было, что тому, кто несется по переулку, воды не видно: серый гранитный парапет сливается с асфальтом, и не только ранним утром, но даже ясным днем создается иллюзия, будто перед тобой большое пространство до самого Дома художника на противоположной стороне. Я знал об этом. Но не знал, знают ли они. Впрочем, до выяснения этого обстоятельства оставалось несколько секунд.
Конечно, я повернул опасно, в самый последний момент, когда каменное ограждение набережной уже вовсю ехало прямо мне в лоб. Но, повторяю, никаких других шансов у меня не предвиделось, и я решил выжать максимум из этого. «Копеечку» вынесло на противоположный тротуар, она, бедняжка, ощутимо проскрежетала по граниту теперь уже правым задним крылом, но в конечном счете вышла из соревнования с честью. Чего нельзя было сказать о джипе. Он, правда, тоже успел начать поворот - но только начать. Думаю, они заметили парапет в последнее мгновение, быть может, в то самое, когда с лязгом и треском уже проламывали его насквозь. Последнее, что я услышал, давя со всей силы на педаль газа, был шумный плеск.
- Ой!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76