– Спросите, Толя скажет. Он объяснит. Его спрашивали?
– Меня интересует ваше мнение.
– Я не знаю. Какие тысячи? Немыслимо! – Она вдруг находит единственную точку опоры в охватившем ее смятении: – Я вам не верю! – Отнимает руки от лица, отчаянно сцепляет на коленях. – Не верю!
Изумленный управляющий застывает с открытым ртом.
Пара на улице скрывается за углом, через минуту возвращается, и мужчина перехватывает взгляд шофера.
– Фиалки пахнут не тем, – говорит он. – Пойду разбираться.
– Я с тобой!
– Только ни во что не вмешивайся.
– Почему это?
– Потому что так надо!
Они сворачивают к подъезду.
* * *
Пал Палыч в раздумье: рассказать Артамоновой правду или еще погодить. Колебания прерывает Томин, знаком вызывающий его в коридор.
– Паша, родственники волнуются. Этот шурин или деверь рвется к тебе.
– Милости просим. А ты поприсутствуй – как там сестры встретятся.
Оба возвращаются в кабинет.
– Галина Степановна, наш сотрудник вас проводит.
Артамонова молча выходит в сопровождении Томина. Знаменский набирает ноль-два.
– Дежурного по городу.
* * *
На месте дорожного происшествия рядом с «Волгой» расстелен кусок брезента, на нем разложены предметы, найденные в машине Артамонова: бумажник с документами, сигареты, зажигалка, аптечка, уже известный нам чемодан, разорвавшийся газетный сверток с чеканкой по металлу, сплющенная шляпа и плащ.
Фотограф делает снимки, щелкая аппаратом.
– Попросить, чтобы поставили на колеса, Зинаида Яновна? – спрашивает молодой эксперт, указывая на лежащую в кювете «Волгу».
– Да, пожалуй, – но, помедлив, говорит: – Погодите, Володя, возьмем-ка пробы грунта. И с протекторов и с днища. Смотрите, какие нашлепки грязи.
– Хвойные иголки прилипли, – замечает молодой эксперт, присматриваясь.
– Проселочная дорога, Володя.
* * *
– Благодарю за услугу, Дмитрий Савельич, – прощается с управляющим конторой Знаменский. – Доверите мне еще на часок кабинет?
– Хоть до утра.
Управляющий берет свой журнал, кепку… и не выдерживает:
– Простите стариковское любопытство – вправду, тысячи?
– Вправду.
– А… сколько же?
Знаменский не успевает ответить, как на пороге появляется шурин Артамонова, приятной наружности, лет сорока.
– Бардин, – представляется он.
– Знаменский, – так же коротко отзывается Пал Палыч.
Сделав Знаменскому ручкой за спиной Бардина, разочарованный управляющий покидает кабинет.
– Бедный Анатолий! – восклицает Бардин. – Хорошо, что пока Галине не сказали, я боялся застать ее в истерике.
– О чем не сказали?
– Но у него же авария?
– Откуда вам известно?
– Машины на обычном месте нет, самого нет, а здесь милиция… – Бардин разводит руками: дескать, все ясно. – Он в больнице?
– Нет. В морге.
– Разбился?!..
Бардин сгибается, упирается лбом в сжатые кулаки…
…Три дня назад в теплый солнечный день они гуляли в парке: обе сестры с мужьями и на плече у Артамонова трехлетний сынишка. Женщины с мальчиком отправились на качели, а мужчины, наблюдая за их весельем, пили пиво неподалеку, и Артамонов повторял с тоской:
– Думал, буду другой человек… жизнь увижу… вроде достиг, а все не то…
– Мы давно это обговорили, Толька, – отозвался Бардин с раздражением. – Знал, на что идешь.
– Много я знал… Все не так, и не пойму, что делать… Тупик!..
– Куда вы сегодня вместе собирались? – слышит Бардин голос Знаменского и возвращается в настоящее.
– К теще на именины, – тяжело вздыхает он. – А вы не из ГАИ?
– Нет, не из ГАИ… Было заранее уговорено заехать за Артамоновым?
– Они с Галиной повздорили что-то. Думали по дороге их помирить. Кому нужны постные лица за столом? Простите, с кем имею честь разговаривать?
Знаменский подает удостоверение. Бардин разглядывает его дольше, чем требуется: внутренне готовится к серьезному разговору.
– Куда мог отправиться Артамонов, если день на службе не разъездной?
– Тут, скорей, Галина…
– Галина Степановна сочла мои вопросы странными.
– Да?
– А вам они не кажутся странными?
– Что прикидываться! Раз вы с Петровки, очевидно, не просто авария. Что-то еще вас смущает… – Он выжидающе замолкает, но Знаменский не отрицает и не подтверждает. – Потому вы от Галины и скрыли, чтобы разговор не потонул в слезах… Так что вопросы, я понимаю, любые возможны. Пожалуйста.
Бардин держится свободно и с достоинством, но Пал Палыч не спешит переходить на доверительный тон. Meшает скрытое давление собеседника: ну спрашивайте, спрашивайте, у меня готовы ответы!
Бардин первый прерывает паузу.
– Я должен помочь, чтобы рассеялось недоразумение. Толя парень безобидный. Возможно только недоразумение.
Пал Палыч – что с ним случается редко – пускается на хитрость: прикидывается простачком.
– Если безобидный, куда я дену подозрительный факт? Мелкий служащий, скромная зарплата – и вдруг…
– Что?
– А то, что начальство с меня голову снимет, если я не выясню, куда и зачем ваш родственник катался. На Калужском шоссе угораздило, пятидесятый километр. Какая нужда его погнала?
– А он… по дороге туда или обратно?
– Обратно, – говорит Пал Палыч, «не замечая» острого интереса собеседника.
Бардин узнал нечто важное.
– Ах, Толя, Толя, – бормочет он, быстро решая что-то для себя, и потом спрашивает осторожно: – Позвольте догадку: при нем нашли крупные деньги, да?
– Откуда им быть? – уклоняется Знаменский. Тон намеренно фальшив.
– В принципе, могло быть такое совпадение. Толя знал мою давнюю мечту – катер высокого класса. И недавно был разговор: обещали ему что-то вроде долгосрочной ссуды. У одного человека.
Знаменский делает вид, что клюнул.
– У кого?
– Вы меня ставите в затруднительное положение. Анатолий по секрету, под честное слово… Я, правда, не относился серьезно, мало ли что наобещают… – Для достоверности Бардин должен немного поломаться, а Знаменский надавить.
– Нет уж, товарищ Бардин, досказывайте: у какого человека? На слово верить – должность у меня не та.
– Это верно… Ну что поделаешь – Климов. Здешний его приятель. Толя говорил: Климов «имеет выход на деньги».
– Как это понимать?
– Ничего не хочу домысливать. Повторяю, что слышал.
– Домысливать не надо… – И, сбросив маску, Пал Палыч жестко кончает: – А сколько катеров вы хотели купить?
– Простите?..
– Я спрашиваю, сколько катеров: два? три? четыре?
* * *
Уже вечереет, когда Знаменский и Томин возвращаются в служебной машине из конторы.
– Слушай, Паша, ты веришь в тещины именины?
– А ты – нет?
– Странно: человек везет шестьдесят две тысячи – и вдруг сбегаются родичи в едином, так сказать, порыве! Поджидают, волнуются… Не напоминает типовую картину?
– В смысле, предстоит дележ и склока?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17