Уви­дев на столе чемодан, она с грустью говорит:
– Толя часто с ним ездил, служебные документы носил.
– Вы их видели?
– Зачем мне их смотреть?
– Таисия Николаевна, женщины ведь наблюда­тельны.
– Ну?
– Как вам кажется, Артамонов приезжал прямиком из города? Или заворачивая еще куда-то в округе?
– Трудно сказать, – отвечает Снежкова после разду­мья. – Но чего ему в округе делать?
– А часто он звонил от вас? На службу или друзьям?
– Нет, только жене: «Галочка, задержусь, работаю с Климовым». Я после шутила: приезжай, говорю, работать с Климовым, я соскучилась.
Знаменский с досадой убирает в сторону чемо­дан, вошедший Томин понимает, что допрос почти бесплоден.
– Вам не случалось бывать у знакомых Артамонова или принимать их у себя?
– Привозил одного старика как-то. Не помню, как зовут.
– Плешивый и носатый? – полувопросительно встав­ляет Томин, имея в виду владельца Абы.
– Да. И еще Антона. Это уже весной. Друг его. Тоже знаете?
Пал Палыч и Томин оживляются при имени Антон.
– Пожалуйста, все, что припомните.
– Ну, Толя заранее сказал, что будет гость, и давай, мол, постарайся встретить на высшем уровне. Хорошо, у соседки свинья опоросилась. Пришлось кланяться. Сдела­ла я молочного поросенка заливного, пальчики обли­жешь. Парад, конечно, навела…
Воспоминание относится к разряду приятных, и Снежкова погружается в него с удовольствием.
…За празднично накрытым столом сидят Артамонов и Бардин. Звучит музыка. Прифранченная хозяйка играет глазами и мечется между кухней и гостями. Бардин холод­новато любезен, его забавляют старания Артамонова про­извести впечатление.
– Как тебе Тася?
Бардин улыбается Снежковой, та, прервав хлопоты, ждет оценки.
– Красивая женщина, хорошая хозяйка. Чего еще желать?
– Благодарю за комплимент, – воркует Снежкова. Бардин представляется ей весьма привлекательным муж­чиной.
– Валяй, соблазняй его, валяй! – смеется Артамонов и подталкивает ее к шурину.
– Попозже, – обещает Снежкова.
– Сначала гарнитур посмотрим, – решает Арта­монов.
Хозяйка отпирает им комнату, загроможденную до­рогим кабинетным гарнитуром. Мебель просто составлена сюда, книжный шкаф без книг, письменный стол без единой бумажки.
Артамонов с победоносной ухмылкой плюхается в кресло.
– Сила?
– Зачем тебе?
– Ну… красиво, приятно. Посижу, о чем-нибудь по­думаю.
– Подумать тебе полезно, – со скрытым раздражени­ем роняет Бардин…
– Я слушаю, Таисия Николаевна, – прерывает Пал Палыч воспоминания Снежковой.
– Знаете, Толя чувствовал свою гибель! – вдруг вы­паливает она. – Такой был тоскливый и никак не хотел ехать! Перед дорогой он зашел в кабинет…
…На диван брошены плащ, шляпа и пресловутый чемодан. Артамонов бесцельно бродит по комнате, отре­шенно разглядывая пустые полки и голый стол, трогает пальцем верхнюю доску шкафа.
– Неизвестно, откуда пыль, – бормочет Снежкова. Прислонясь к косяку, она наблюдает за Артамоновым. Тот садится в кресло, подпирает голову кулаком и зас­тывает.
– Толюшка! – не выдерживает женщина. – Ну чего ты так переживаешь?!
– Не мешай. Я думаю о жизни.
От непривычности ответа Снежкова теряется…
– Я, говорит, думаю, – повторяет она теперь Зна­менскому и Томину. – «Не мешай думать», понимаете? Он предчувствовал! Он как знал!
– Умоляю вас не плакать! – вскакивает Томин. – Поговорим о другом. Вот вы познакомились. Кстати, где? Голосовали ближе к городу или уже недалеко от поселка?
– А при чем поселок? Я к тете ездила в Сосновку. Это по Киевскому. На возвратном пути Толя и подвез.
– Он был с чемоданом? – спрашивает Знаменский. Оба настороженно ждут ответа.
– Да, спереди в ногах мешался. («Заладили с этим чемоданом», – думает она в раздражении).
Наутро после допроса в кабинете Знаменского прово­дится опознание. Как положено, вместе с двумя другими мужчинами того же примерно возраста и комплекции Снежковой показывают Бардина.
– Знаете ли вы кого-либо из этих людей? – обраща­ется Пал Палыч к Снежковой.
– Да, в середине – Антон.
«Зачем нужна столь официальная процедура? – дума­ет она. – Может быть, она чревата опасностью для обхо­дительного, любезного Антона?» И, глядя на него с неловкостью, Снежкова добавляет:
– Извините…
– Пожалуйста, Тася, пожалуйста, – иронически улы­бается тот.
Звонит городской телефон.
– Минуточку, – говорит Пал Палыч в трубку и кла­дет ее на стол.

* * *
Артамонова позвонила Знаменскому из дому, по на­стоянию сестры. И теперь объясняет следователю причи­ну своего звонка. Прижав трубку к уху, Артамонова ждет, пока Пал Палыч освободится.
– Товарищ Знаменский?.. Это Артамонова. Простите, что мешаю, но каждый день неизвестности – для меня мука!.. Приедете?.. – Предложение Знаменского неожи­данно. – Нет, пожалуйста, раз вы считаете… Я немного нездорова, застанете в любое время. До свидания.
– Сюда?! – всплескивает руками Бардина.
– Да.
– Галочка, только не пугайся, это, наверно, с обыском.
Артамонова своим характерным жестом вскидывает руки к вискам.
– Боже, до чего я дожила!
– Где у тебя фотографии, письма? Я унесу, чтобы не рылись. Хоть это!
– Нет, Аля. Пусть обыскивают! Мне прятать нечего.
Бардина понимает, что ей надо как-то подготовить сестру.
– Галочка, родная… – начинает она, терзаясь тем, что предстоит выговорить. – Это ужасно, но я наконец должна тебе рассказать кое-что… Лучше уж я…

* * *
– Весьма пышная церемония, – улыбается Бардин, оставшись после опознания с Пал Пальнем. – И велика вам радость, что Толя возил меня к своей бабенке?
– Возил, между прочим, на «Волге», показывал до­рогую мебель и так далее. Следовательно, вы знали о его второй, тайной жизни.
– Хм… Один – ноль.
– И безусловно догадывались, что дело не чисто. Человек вы неглупый, бывалый.
– Даже сиделый, – замечает Бардин, поняв, что Пал Палычу известно о его судимости.
– Да, не скрою, поинтересовался вашим прошлым.
– И представляете, что я за фрукт, – это звучит в вашем голосе.
– Разубедите, если не так.
– Хорошо, – помолчав, соглашается Бардин и, решившись, рассказывает уже без понуканий. – Зало­жили меня тогда собственные коллеги. Два резвых мо­лодых человека сдали органам. Я был слишком силь­ный конкурент. Но я успел сесть, когда за валютные операции еще давали два года. Пока за проволокой – казалось ужасно много. Но едва приехал домой – указ: до высшей меры. И читаю в газете, что те резвые молодчики пошли под вышку. Представляете, что я чувствовал?
– Надеюсь, не только злорадство?
– Что вы! Готов был благодарить за прежнюю под­лость! Решил: стоп! Судьба подарила жизнь – но четко предостерегла. Не скажу, что я суеверный, но мистичес­кое было ощущение. Да… Ну, вспомнил свое музыкальное образование, пристроился работать, женился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17