Вслед за Рэвиком юноша спустился под главную темницу и зашагал по неосвещенному переходу. На такой глубине царил ледяной холод, древние плиты пола стерлись на несколько дюймов – столько лет ступали по ним ноги тюремщиков и узников. Пахло сыростью. Дорогу преградила низкая дверца, обитая железом.
– Тюремщик, ключи! – приказал Рэвик.
Едва тяжелая дверь молча распахнулась, Халь рванулся вперед мимо короля и первым заглянул в темноту. На полу, прижавшись друг к другу, лежали двое. Один, мужчина, постоянно кашлял, длинные волосы и борода скрывали его лицо. Исхудалая женщина баюкала его голову у себя на коленях, на обнаженных руках ее краснели воспаленные рубцы. Она даже не повернула головы в сторону пришедших, а все так же продолжала глядеть на своего мужа.
– Тс-с, Халь, не разбуди его так внезапно, – негромко проговорила она.
Юноша не удивился тому, что Керидвэн узнала его. Он кивнул, глазами желая Бранвульфу силы.
– Он очень устал и заснул только что. Он будет рад видеть тебя. – Она нежно гладила лицо барона, пока тот не начал беспокойно шевелиться во сне. Керидвэн подняла взгляд и улыбнулась Халю, – Я слышала фанфары. До чего же приятно снова видеть тебя, Халь. – Глаза ее ненадолго остановились на обрубке руки. – Халь, где она?
Молодой воин нагнулся, чтобы обхватить здоровой рукой талию Бранвульфа, который подслеповато щурился на него.
– Кто?
– Брид.
Голос Керидвэн дрожал.
Халь покачал головой.
– Больна. Ранена, – выдавил он.
– Носилки для моего дорогого кузена Бранвульфа! – энергично вскричал король. – Носилки! Врачей!
– Врачи нам не нужны, – отрезала Керидвэн.
Хотя лицо ее было все в ссадинах и синяках, а под глазами пролегли черные круги, она каким-то образом нашла в себе силы идти самостоятельно. А вот у Бранвульфа никаких сил уже не осталось. Солдаты несли его на носилках. Он весь пылал в жару, почти умирал от голода, и Халь сдавленно зарычал, увидев на теле брата следы недавних побоев. Юношу затрясло от гнева. Не в силах более изображать равнодушие, он ухватился за меч.
Керидвэн остановила его руку. Движения ее оставались быстры, как и прежде. На обветренном, покрытом синяками лице все так же улыбались яркие глаза.
– Не довольно ли ты уже натворил этим мечом? Рэвик того не стоит. Его просто ввели в заблуждение, он пытался на свой лад сделать то, что считал лучшим для страны.
Она с достоинство шествовала вслед за носилками Бранвульфа на свет. Стиснув зубы, Халь шагал рядом с ней.
– Мои покои – к вашим услугам, – заявил Рэвик. Керидвэн покачала головой.
– Когда мы только приехали, я заметила за дворцом, близ фруктового сада, изумительную рощу – дубы, ивы и ясени. Там нам будет вполне хорошо. Сейчас тепло. Вижу, еще только ранняя осень.
Она улыбнулась, щурясь на солнце, голос ее звучал устало и медленно. Но все же жрице хватало упрямого мужества идти самостоятельно, без поддержки. Халь только диву давался. Босые пятки Керидвэн были рассечены ударами бича – от этого зрелища молодой воин позабыл даже про боль в руке.
Керидвэн уложила Бранвульфа в тени и дала ему чистой воды.
– Все хорошо, Бранвульф, – нежно прошептала она. – Халь вернулся и привез Кимбелин. Все кончено.
Поднявшись, она обратилась к начальнику караула:
– Принесите мне свежего шалфея и золототысячника. Травы помогут ему лучше спать. – Она снова обернулась к Халю. – Но где же Брид?
Он молча показал на другой край лужайки. Кеовульф с торжественно-печальным лицом нес на руках безжизненное тело Брид. Волосы ее свешивались и покачивались у его колен. Рыцарь благоговейно уложил раненую у босых ног Керидвэн.
Та бросилась на колени перед юной жрицей и прижала ее голову к груди. Несколько мгновений спустя она мрачно поглядела на Халя.
– Объясни.
– Не могу, – оцепенело ответил он.
Бросив еще один мрачный взгляд на тело Брид, юноша отошел и смешался с все нараставшей толпой, бездумно слушая торопливые приказания, выкрикиваемые и на кеолотианском, и на бельбидийском. Оба короля рука об руку прогуливались по аллее вдоль площади, дабы подтвердить известие о воцарившемся меж ними согласии, Халь присоединился к процессии.
Кимбелин тоже была там и с несчастным видом поджидала возможность нарушить монаршью беседу.
– Отец, – тихонько окликнула она Дагонета по-кеолотиански. На лице ее читалось смятение.
Больше Халь ничего не слышал, но видел, как поникли плечи Дагонета, а руки бессильно упали вдоль тела.
– Турквин! Турквин! – горестно вскричал он и принялся бить кулаком по стволу яблони. Костяшки пальцев у него залились кровью. Через минуту-другую он утих и сел на скамью, онемело глядя на кинжал, вытащенный из тела его сына. Весь дрожа, Дагонет судорожно прижимал к себе дочь.
– Но это же эмблема Кульфрида.
У Халя было слишком много своих проблем, его все это более не касалось.
Весь день во дворец и из дворца сновали тучи посланцев, но Халь едва замечал их, сидя подле Брид. К огромному его облегчению лицо девушки утратило прежнее выражение постоянной муки, хотя никаких признаков выздоровления не наблюдалось. Бедняжка ворочалась, металась, а время от времени сгибалась в три погибели и ее рвало.
– О, Брид! – в отчаянии прошептал молодой воин и, не в силах более смотреть на ее страдания, повернулся к брату – тот по крайней мере, умывшись и побрившись, стал выглядеть гораздо лучше.
– Как он? – спросил Халь, когда Керидвэн погладила мужа по голове.
– Халь? Халь, это ты?
Барон снова открыл глаза, сощурился и слабо потянулся к брату.
Халь легонько сжал пальцы Бранвульфа в знак любви, но не придумал, что бы сказать.
– Он сильный воин, но ему слишком многое пришлось вынести, – тихонько произнесла Керидвэн. – Они морили нас голодом и опаивали всякими зельями, пытаясь выведать, где спрятана Кимбелин.
– Какая же ты сильная, Керидвэн, – сказал Халь. – Сильная, когда мы все так слабы. Я пытался убить ее…
– Да, – мягко, без осуждения произнесла Керидвэн. – Но ты должен знать еще кое-что.
Молодой воин поднял на нее взгляд, уже по одному тону жрицы уверенный: что бы она ни собиралась сказать, он не хочет этого слышать.
21
Брид перекатилась на живот, ее вырвало, и девушка снова скрючилась, стараясь справиться с болью. Но та оказалась сильнее. Выгибаясь дугой, стиснув кулаки, несчастная кричала и корчилась. Казалось, зазубренный кинжал пронзает ей грудь, терзает плоть, вырезает сердце. Всхлипывая, Брид кусала руки и молила о пощаде.
Наконец благословенный сон снизошел на нее, и маковый настой швырнул девушку обратно в темный мир неизбежных кошмаров. Ухмыляющиеся лица глумились над ней, когтистые лапы тянулись схватить ее. «Ты последняя из твоего рода, последняя жрица, и скоро, скоро ты тоже умрешь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Тюремщик, ключи! – приказал Рэвик.
Едва тяжелая дверь молча распахнулась, Халь рванулся вперед мимо короля и первым заглянул в темноту. На полу, прижавшись друг к другу, лежали двое. Один, мужчина, постоянно кашлял, длинные волосы и борода скрывали его лицо. Исхудалая женщина баюкала его голову у себя на коленях, на обнаженных руках ее краснели воспаленные рубцы. Она даже не повернула головы в сторону пришедших, а все так же продолжала глядеть на своего мужа.
– Тс-с, Халь, не разбуди его так внезапно, – негромко проговорила она.
Юноша не удивился тому, что Керидвэн узнала его. Он кивнул, глазами желая Бранвульфу силы.
– Он очень устал и заснул только что. Он будет рад видеть тебя. – Она нежно гладила лицо барона, пока тот не начал беспокойно шевелиться во сне. Керидвэн подняла взгляд и улыбнулась Халю, – Я слышала фанфары. До чего же приятно снова видеть тебя, Халь. – Глаза ее ненадолго остановились на обрубке руки. – Халь, где она?
Молодой воин нагнулся, чтобы обхватить здоровой рукой талию Бранвульфа, который подслеповато щурился на него.
– Кто?
– Брид.
Голос Керидвэн дрожал.
Халь покачал головой.
– Больна. Ранена, – выдавил он.
– Носилки для моего дорогого кузена Бранвульфа! – энергично вскричал король. – Носилки! Врачей!
– Врачи нам не нужны, – отрезала Керидвэн.
Хотя лицо ее было все в ссадинах и синяках, а под глазами пролегли черные круги, она каким-то образом нашла в себе силы идти самостоятельно. А вот у Бранвульфа никаких сил уже не осталось. Солдаты несли его на носилках. Он весь пылал в жару, почти умирал от голода, и Халь сдавленно зарычал, увидев на теле брата следы недавних побоев. Юношу затрясло от гнева. Не в силах более изображать равнодушие, он ухватился за меч.
Керидвэн остановила его руку. Движения ее оставались быстры, как и прежде. На обветренном, покрытом синяками лице все так же улыбались яркие глаза.
– Не довольно ли ты уже натворил этим мечом? Рэвик того не стоит. Его просто ввели в заблуждение, он пытался на свой лад сделать то, что считал лучшим для страны.
Она с достоинство шествовала вслед за носилками Бранвульфа на свет. Стиснув зубы, Халь шагал рядом с ней.
– Мои покои – к вашим услугам, – заявил Рэвик. Керидвэн покачала головой.
– Когда мы только приехали, я заметила за дворцом, близ фруктового сада, изумительную рощу – дубы, ивы и ясени. Там нам будет вполне хорошо. Сейчас тепло. Вижу, еще только ранняя осень.
Она улыбнулась, щурясь на солнце, голос ее звучал устало и медленно. Но все же жрице хватало упрямого мужества идти самостоятельно, без поддержки. Халь только диву давался. Босые пятки Керидвэн были рассечены ударами бича – от этого зрелища молодой воин позабыл даже про боль в руке.
Керидвэн уложила Бранвульфа в тени и дала ему чистой воды.
– Все хорошо, Бранвульф, – нежно прошептала она. – Халь вернулся и привез Кимбелин. Все кончено.
Поднявшись, она обратилась к начальнику караула:
– Принесите мне свежего шалфея и золототысячника. Травы помогут ему лучше спать. – Она снова обернулась к Халю. – Но где же Брид?
Он молча показал на другой край лужайки. Кеовульф с торжественно-печальным лицом нес на руках безжизненное тело Брид. Волосы ее свешивались и покачивались у его колен. Рыцарь благоговейно уложил раненую у босых ног Керидвэн.
Та бросилась на колени перед юной жрицей и прижала ее голову к груди. Несколько мгновений спустя она мрачно поглядела на Халя.
– Объясни.
– Не могу, – оцепенело ответил он.
Бросив еще один мрачный взгляд на тело Брид, юноша отошел и смешался с все нараставшей толпой, бездумно слушая торопливые приказания, выкрикиваемые и на кеолотианском, и на бельбидийском. Оба короля рука об руку прогуливались по аллее вдоль площади, дабы подтвердить известие о воцарившемся меж ними согласии, Халь присоединился к процессии.
Кимбелин тоже была там и с несчастным видом поджидала возможность нарушить монаршью беседу.
– Отец, – тихонько окликнула она Дагонета по-кеолотиански. На лице ее читалось смятение.
Больше Халь ничего не слышал, но видел, как поникли плечи Дагонета, а руки бессильно упали вдоль тела.
– Турквин! Турквин! – горестно вскричал он и принялся бить кулаком по стволу яблони. Костяшки пальцев у него залились кровью. Через минуту-другую он утих и сел на скамью, онемело глядя на кинжал, вытащенный из тела его сына. Весь дрожа, Дагонет судорожно прижимал к себе дочь.
– Но это же эмблема Кульфрида.
У Халя было слишком много своих проблем, его все это более не касалось.
Весь день во дворец и из дворца сновали тучи посланцев, но Халь едва замечал их, сидя подле Брид. К огромному его облегчению лицо девушки утратило прежнее выражение постоянной муки, хотя никаких признаков выздоровления не наблюдалось. Бедняжка ворочалась, металась, а время от времени сгибалась в три погибели и ее рвало.
– О, Брид! – в отчаянии прошептал молодой воин и, не в силах более смотреть на ее страдания, повернулся к брату – тот по крайней мере, умывшись и побрившись, стал выглядеть гораздо лучше.
– Как он? – спросил Халь, когда Керидвэн погладила мужа по голове.
– Халь? Халь, это ты?
Барон снова открыл глаза, сощурился и слабо потянулся к брату.
Халь легонько сжал пальцы Бранвульфа в знак любви, но не придумал, что бы сказать.
– Он сильный воин, но ему слишком многое пришлось вынести, – тихонько произнесла Керидвэн. – Они морили нас голодом и опаивали всякими зельями, пытаясь выведать, где спрятана Кимбелин.
– Какая же ты сильная, Керидвэн, – сказал Халь. – Сильная, когда мы все так слабы. Я пытался убить ее…
– Да, – мягко, без осуждения произнесла Керидвэн. – Но ты должен знать еще кое-что.
Молодой воин поднял на нее взгляд, уже по одному тону жрицы уверенный: что бы она ни собиралась сказать, он не хочет этого слышать.
21
Брид перекатилась на живот, ее вырвало, и девушка снова скрючилась, стараясь справиться с болью. Но та оказалась сильнее. Выгибаясь дугой, стиснув кулаки, несчастная кричала и корчилась. Казалось, зазубренный кинжал пронзает ей грудь, терзает плоть, вырезает сердце. Всхлипывая, Брид кусала руки и молила о пощаде.
Наконец благословенный сон снизошел на нее, и маковый настой швырнул девушку обратно в темный мир неизбежных кошмаров. Ухмыляющиеся лица глумились над ней, когтистые лапы тянулись схватить ее. «Ты последняя из твоего рода, последняя жрица, и скоро, скоро ты тоже умрешь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156