– Она показала на фибулу. Женщина улыбнулась ей в ответ.
– Я выужу твоего спутника. Он в Яйце, а Яйцо – из женского мира. – Она поднесла руки к Некронду и нахмурилась. – Весьма любопытная диковинка. Она вам нужна для прорицания? Вы читаете по ней будущее?
Май пожала плечами, но ее собеседница была слишком поглощена Яйцом и почти не обращала на нее внимания. Она уже тянулась к ножу.
– Так говоришь, он внутри? Надо раскрыть Яйцо и выпустить его дыхание жизни наружу.
– Нет! Нет! – всполошилась Май. – Тогда оттуда вырвутся всякие чудовища, вроде тех морских тварей, что сыпались с неба, и драконов, и других жутких зверей. Это будет конец рода человеческого. Мы все погибнем. Ни за что нельзя разбивать Яйцо.
– Тогда как же ты предлагаешь вызвать его дыхание? Сидра повернулась к гостье. Май пожала плечами.
– Я бы взяла его в руки и попыталась вызвать Каспара обратно, только это слишком опасно. Боюсь, у меня с магией тоже что-то не в порядке, и я скорее сама туда провалюсь, чем его вызволю.
– Ты хочешь вызвать его, но не касаясь Яйца голыми руками? – Женщина взяла перо – насколько могла судить Май по цвету и размеру, хвостовое перо орла – и срезала кончик, так чтобы им можно было писать. – Как его зовут?
– Спар, – тихо ответила Май. – Лорд Каспар, сын барона Бранвульфа из Торра-Альты, – добавила она.
– Слишком длинно, – покачала головой старуха. – Мы будем звать его Спаром. Ты, девочка, гляди ему в глаза и зови его, а я начертаю его имя на Яйце. Только тебе придется заплатить за это – отдельно мне, а отдельно Великой Матери.
Май кивнула и обнажила руку.
– У меня нет подношений иных, чем моя кровь или рог единорога. Возьмите, что пожелаете.
– Ребенок! – провозгласила женщина и вдруг предстала глазам Май совершенно иной: страшной, высокой и грозной. Мягкий рот затвердел, точно клюв, да и вся она сделалась необыкновенно похожей на стервятника. – Я исторгла из своего чрева множество сыновей, но ни одной дочери, чтобы передать ей свое искусство. Ты отдашь мне ребенка!
Май показалось – она вот-вот лишится чувств. Мысль о том, чтобы утратить ребенка, была столь ужасна, что она обеими руками схватилась за живот.
Руна с Трогом, почуяв страх госпожи, встали по бокам от нее, ощетинившись и скаля зубы. От угрожающего рычания кровь в жилах стыла. Выхватив рог единорога и выставив его перед собой как оружие, Май попятилась к двери. Со двора раздалось ржание и фырканье Огнебоя. Должно быть, Папоротник почуял грозящую опасность и вывел коня из конюшни, с облегчением подумала она. Резко развернувшись, девушка вылетела в дверь – и оказалась в кольце жутких масок минувшей ночи.
Кто-то захлопнул дверь перед самым носом Трога с Руной, отрезав их от Май.
– О, Великая Мать! – всхлипнула бедняжка в панике. – Помоги мне! Что же я натворила?
Она понимала, что навлекла на себя все эти несчастья собственной глупостью и опрометчивостью.
– Я могу извлечь дитя из твоего тела так, что обе вы останетесь живы, – пообещала Сидра, надвигаясь на нее.
Руна взвыла, как демон отчаяния, и бешено заскребла дверь лапами. Май закричала и бросилась бежать, но тотчас же попалась в руки людям в масках, служителям культа лошади. Они грубо швыряли ее во все стороны, а потом четверо из них крепко-накрепко ухватили ее за руки и ноги, пригвоздив к земле. Старуха неотвратимо приближалась, в руке у нее сверкал серп.
Внезапно земля под ногами черной жрицы зарокотала и разверзлась. Оттуда выскочила могучая каменная фигура и, легонько выдернув одной рукой молодое деревце, принялась размахивать им, как дубиной, сметая с пути ориаксийцев, что в ужасе бежали прочь.
– Перрен! – восторженно закричала Май. Она-то думала, горовик давно мертв, поглощен зыбучими песками. Однако казалось, что он полностью пришел в себя.
Рыча что-то на гортанном, жутковатом наречии, Перрен бросился в дом, подхватил Каспара и перебросил его через плечо. Трог и Руна выскочили во двор и, ощетинившись, заняли свои места по бокам от Май.
– Яйцо! – воскликнула она. – Нельзя оставлять его здесь!
– Я забрал его, – заверил ее горовик, спрятав Некронд в серебряный ларчик и облизав пальцы, точно их обожгло прикосновение к камню. – А теперь скорее!
Огнебой уже мчался прочь, в холмы. Из-под копыт его поднимались тучи пыли. Май схватила прильнувшего к земле Папоротника за руку и потянула за собой. Перрен, неся на одном плече Каспара, легонько подхватил Май и посадил ее на второе плечо.
– Я думала, ты погиб, – пробормотала она, когда горовик наконец замедлил шаг.
Конический холм с одиноким дубом остался далеко позади. Перрен аккуратно опустил ее на землю, чтобы Май могла немного пройтись, пока они не отыщут подходящее для привала место.
Горовик заметно исхудал, лицо его осунулось и покрылось трещинами, некогда серые глаза стали тускло-карими и утратили былой блеск. Он улыбнулся Май невеселой улыбкой того, кто раз и навсегда разучился радоваться жизни.
– Май, мне так стыдно. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня. Это все солнце! Взрослые предупреждали, что солнце мне вредно, и так оно и оказалось. Оно свело меня с ума. Твоя рука! Я сам не знал, что делаю. Ты сможешь меня простить?
– Ты ранил меня и вполовину не так сильно, как мог бы, – заверила Май, мгновенно забыв всю злость и ярость на горовика. – А еще теперь я знаю, как вытащить мастера Спара, а ты нашел и спас нас, Перрен. – Она задумчиво поглядела на него. – Хотя ума не приложу, как тебе удалось нас отыскать.
– Ты поступила очень мудро, Май. – Перрен кивнул на холм. – Нашла место средоточия силы и вонзила этот рог в землю, так что вокруг по земле растеклись отголоски магии. Мне было совершенно не трудно найти вас. Но и человеку-волку это тоже проблем не составит. – Он покаянно поглядел на Каспара. – Что я натворил? Это все я виноват! Что нам теперь делать?
– Я как раз пыталась тебе сказать. Все так просто! Старуха мне показала. Вот только найдем безопасное место для привала – и я его освобожу, – задыхаясь, проговорила Май, ковыляя рядом с горовиком.
Теперь, когда ребенок сильно вырос, она стала такой неуклюжей. Не прошло и пяти минут, как она с готовностью позволила Перрену снова ее нести.
Пес и волчица трусили за ними по пятам. Склон холма, поросшего орешником и рябинками, вывел небольшой отряд к голому, открытому всем ветрам гребню. Впереди на много миль раскинулась зеленая равнина. Вдали смутно проглядывало море. Здесь путники и остановились. Выбрав подходящий обломок скалы, Перрен бережно снял Каспара с коня и уложил туда.
Пока Папоротник с Перреном разжигали костер, чтобы держать Каспара в тепле, девушка срезала веточку с одной из рябин чуть ниже по склону и заточила кончик так, что получилось нечто вроде пера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Я выужу твоего спутника. Он в Яйце, а Яйцо – из женского мира. – Она поднесла руки к Некронду и нахмурилась. – Весьма любопытная диковинка. Она вам нужна для прорицания? Вы читаете по ней будущее?
Май пожала плечами, но ее собеседница была слишком поглощена Яйцом и почти не обращала на нее внимания. Она уже тянулась к ножу.
– Так говоришь, он внутри? Надо раскрыть Яйцо и выпустить его дыхание жизни наружу.
– Нет! Нет! – всполошилась Май. – Тогда оттуда вырвутся всякие чудовища, вроде тех морских тварей, что сыпались с неба, и драконов, и других жутких зверей. Это будет конец рода человеческого. Мы все погибнем. Ни за что нельзя разбивать Яйцо.
– Тогда как же ты предлагаешь вызвать его дыхание? Сидра повернулась к гостье. Май пожала плечами.
– Я бы взяла его в руки и попыталась вызвать Каспара обратно, только это слишком опасно. Боюсь, у меня с магией тоже что-то не в порядке, и я скорее сама туда провалюсь, чем его вызволю.
– Ты хочешь вызвать его, но не касаясь Яйца голыми руками? – Женщина взяла перо – насколько могла судить Май по цвету и размеру, хвостовое перо орла – и срезала кончик, так чтобы им можно было писать. – Как его зовут?
– Спар, – тихо ответила Май. – Лорд Каспар, сын барона Бранвульфа из Торра-Альты, – добавила она.
– Слишком длинно, – покачала головой старуха. – Мы будем звать его Спаром. Ты, девочка, гляди ему в глаза и зови его, а я начертаю его имя на Яйце. Только тебе придется заплатить за это – отдельно мне, а отдельно Великой Матери.
Май кивнула и обнажила руку.
– У меня нет подношений иных, чем моя кровь или рог единорога. Возьмите, что пожелаете.
– Ребенок! – провозгласила женщина и вдруг предстала глазам Май совершенно иной: страшной, высокой и грозной. Мягкий рот затвердел, точно клюв, да и вся она сделалась необыкновенно похожей на стервятника. – Я исторгла из своего чрева множество сыновей, но ни одной дочери, чтобы передать ей свое искусство. Ты отдашь мне ребенка!
Май показалось – она вот-вот лишится чувств. Мысль о том, чтобы утратить ребенка, была столь ужасна, что она обеими руками схватилась за живот.
Руна с Трогом, почуяв страх госпожи, встали по бокам от нее, ощетинившись и скаля зубы. От угрожающего рычания кровь в жилах стыла. Выхватив рог единорога и выставив его перед собой как оружие, Май попятилась к двери. Со двора раздалось ржание и фырканье Огнебоя. Должно быть, Папоротник почуял грозящую опасность и вывел коня из конюшни, с облегчением подумала она. Резко развернувшись, девушка вылетела в дверь – и оказалась в кольце жутких масок минувшей ночи.
Кто-то захлопнул дверь перед самым носом Трога с Руной, отрезав их от Май.
– О, Великая Мать! – всхлипнула бедняжка в панике. – Помоги мне! Что же я натворила?
Она понимала, что навлекла на себя все эти несчастья собственной глупостью и опрометчивостью.
– Я могу извлечь дитя из твоего тела так, что обе вы останетесь живы, – пообещала Сидра, надвигаясь на нее.
Руна взвыла, как демон отчаяния, и бешено заскребла дверь лапами. Май закричала и бросилась бежать, но тотчас же попалась в руки людям в масках, служителям культа лошади. Они грубо швыряли ее во все стороны, а потом четверо из них крепко-накрепко ухватили ее за руки и ноги, пригвоздив к земле. Старуха неотвратимо приближалась, в руке у нее сверкал серп.
Внезапно земля под ногами черной жрицы зарокотала и разверзлась. Оттуда выскочила могучая каменная фигура и, легонько выдернув одной рукой молодое деревце, принялась размахивать им, как дубиной, сметая с пути ориаксийцев, что в ужасе бежали прочь.
– Перрен! – восторженно закричала Май. Она-то думала, горовик давно мертв, поглощен зыбучими песками. Однако казалось, что он полностью пришел в себя.
Рыча что-то на гортанном, жутковатом наречии, Перрен бросился в дом, подхватил Каспара и перебросил его через плечо. Трог и Руна выскочили во двор и, ощетинившись, заняли свои места по бокам от Май.
– Яйцо! – воскликнула она. – Нельзя оставлять его здесь!
– Я забрал его, – заверил ее горовик, спрятав Некронд в серебряный ларчик и облизав пальцы, точно их обожгло прикосновение к камню. – А теперь скорее!
Огнебой уже мчался прочь, в холмы. Из-под копыт его поднимались тучи пыли. Май схватила прильнувшего к земле Папоротника за руку и потянула за собой. Перрен, неся на одном плече Каспара, легонько подхватил Май и посадил ее на второе плечо.
– Я думала, ты погиб, – пробормотала она, когда горовик наконец замедлил шаг.
Конический холм с одиноким дубом остался далеко позади. Перрен аккуратно опустил ее на землю, чтобы Май могла немного пройтись, пока они не отыщут подходящее для привала место.
Горовик заметно исхудал, лицо его осунулось и покрылось трещинами, некогда серые глаза стали тускло-карими и утратили былой блеск. Он улыбнулся Май невеселой улыбкой того, кто раз и навсегда разучился радоваться жизни.
– Май, мне так стыдно. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня. Это все солнце! Взрослые предупреждали, что солнце мне вредно, и так оно и оказалось. Оно свело меня с ума. Твоя рука! Я сам не знал, что делаю. Ты сможешь меня простить?
– Ты ранил меня и вполовину не так сильно, как мог бы, – заверила Май, мгновенно забыв всю злость и ярость на горовика. – А еще теперь я знаю, как вытащить мастера Спара, а ты нашел и спас нас, Перрен. – Она задумчиво поглядела на него. – Хотя ума не приложу, как тебе удалось нас отыскать.
– Ты поступила очень мудро, Май. – Перрен кивнул на холм. – Нашла место средоточия силы и вонзила этот рог в землю, так что вокруг по земле растеклись отголоски магии. Мне было совершенно не трудно найти вас. Но и человеку-волку это тоже проблем не составит. – Он покаянно поглядел на Каспара. – Что я натворил? Это все я виноват! Что нам теперь делать?
– Я как раз пыталась тебе сказать. Все так просто! Старуха мне показала. Вот только найдем безопасное место для привала – и я его освобожу, – задыхаясь, проговорила Май, ковыляя рядом с горовиком.
Теперь, когда ребенок сильно вырос, она стала такой неуклюжей. Не прошло и пяти минут, как она с готовностью позволила Перрену снова ее нести.
Пес и волчица трусили за ними по пятам. Склон холма, поросшего орешником и рябинками, вывел небольшой отряд к голому, открытому всем ветрам гребню. Впереди на много миль раскинулась зеленая равнина. Вдали смутно проглядывало море. Здесь путники и остановились. Выбрав подходящий обломок скалы, Перрен бережно снял Каспара с коня и уложил туда.
Пока Папоротник с Перреном разжигали костер, чтобы держать Каспара в тепле, девушка срезала веточку с одной из рябин чуть ниже по склону и заточила кончик так, что получилось нечто вроде пера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156