Но карие глаза с ужасом глядели на Перрена.
– Скорее! Буря! – нетерпеливо перебил Каспар, пытаясь справиться с обезумевшим жеребцом. Огнебой пронзительно ржал и мотал головой, косясь на стремительно надвигающуюся стену черной пыли. Горовик уселся на песок, с идиотской ухмылкой озирая свои тыквы.
Май судорожно вцепилась в Каспара.
– Он… он…
Молодому воину было не до разговоров.
– Нет времени! Буря!
Он закинул Май на спину Огнебоя.
Конечно, добраться до безопасных гор они уже не успевают – но можно попробовать найти хоть какое-то убежище у той расщепленной скалы.
– Потом расскажешь.
Он подозвал животных и пришпорил Огнебоя. Жеребец во весь опор помчался к скале, до которой было не больше мили. Длинные волосы Май развевались на ветру, захлестывали вперед, лезли Каспару в лицо. Руна не отставала, в горле у нее по-прежнему клокотало грозное рычание. Заметно похолодало. Юноша закашлялся. Песок тучей вился вокруг, проникая под одежду, немилосердно въедаясь в кожу и, что хуже всего, забивая рот и ноздри.
Наконец беглецы добрались до скалы – огромной и почти квадратной. С подветренной стороны на ней зияла широкая черная расщелина. Вблизи она была куда больше, чем показалось Каспару. Тут хотя бы можно было укрыться от удушающего ветра.
Каспар торопливо спешился и потащил Май за собой к расселине, что уводила куда-то вниз, во тьму. Он сам не верил подобной удаче. Им повезло – внутри ждала укромная пещера. Хоть в этот раз судьба оказалась на их стороне. Огнебой храпел и рыл землю копытом, но без особых уговоров позволил завести себя в нишу.
В пещеру еще проникали слабые отсветы дня, но с каждой минутой становилось все темнее.
– Трог, пожалуйста, дойди сюда, сумей, – взмолился Каспар.
Он провел всех остальных глубже в пещеру и огляделся, выискивая, куда положить Май. Возле неровного, изрезанного непогодами входа лежали заносы песка, однако в глубине каменный пол оставался почти чистым. Похоже, никакие прежние пустынные бури не в силах были проникнуть сюда. На душе у молодого воина стало чуть поспокойнее. Кажется, тут они будут в безопасности.
Он торопливо перевязал руку Май, то и дело оглядываясь на царящее снаружи безумие и с трепетом ожидая – не появится ли Трог. Он знал, что псу потребуется лишь несколько минут, чтобы догнать их – но сейчас каждая секунда тянулась как вечность. Наконец пес показался в проеме. Он отчаянно кашлял, белая шкура посерела от пыли. Каспар втащил его глубже и прочистил нос от песка.
Май по-прежнему била неудержимая дрожь. Забыв про ссору, Каспар крепко обнял ее. Девушка начала всхлипывать:
– Он пытался сожрать меня, пытался высосать из меня кровь.
– Что? Перрен? – Каспар пришел в ужас. – Не может быть. Я не верю. Рукой шевелить можешь?
Май кивнула.
– Он меня не очень крепко схватил. Спар, он все твердил и твердил, что умрет без воды, что весь раскрошится и что он еще слишком молод, чтобы умирать. Сперва он попытался поймать Трога с Руной, только их поди слови, они шустрые.
Каспар участливо поднес к губам Май тыкву с водой, что ее хоть чуть-чуть успокоило. Оба молчали, зачарованно прислушиваясь к чудовищному реву бури. Потрясенный силой ветра, юноша через некоторое время встал проведать Огнебоя. Конь то пронзительно ржал, то хрипел, вставал на дыбы и так плясал на месте, что Каспар боялся: он ударится головой о каменные своды.
Наконец жеребец притих. Глядя на вихрящуюся мглу у входа в пещеру, Каспар вспомнил про Перрена. Горовик еще где-то там, среди буйства стихии. Сейчас юноша сам себя винил – и как это он не предусмотрел подобного поворота событий. Поскольку Перрен всегда жевал корешки и веточки, предпочитая их любому мясу, все привыкли считать его безобиднейшим вегетарианцем. Но Каспар-то ведь своими глазами видел пещеры горовиков в Горе Старика. И как он только забыл? Над подземной рекой тут и там торчали обглоданные скелеты тех несчастных животных, которые не смогли потешить пещерных жителей какой-нибудь интересной историей. Каспар тоскливо обернулся к Май, но, увы, сознание, что она спала с Талорканом, снова одолевало его, и, к своему стыду, юноша не смог заставить себя пойти и утешить бывшую возлюбленную.
Полностью поглощенный невеселыми, одинокими мыслями, он сидел, глядя на бурю, пока все тело у него не затекло. Каспар уже сам не знал толком – день сейчас или ночь. Черные тучи песка яростными вихрями бушевали в пустыне вот уже много часов, от непрестанного рева звенело в ушах. Этот рев поглощал все мысли юноши, сжигал эмоции. Темноту пещеры озаряло лишь неверное, дрожащее сияние – Май нашла в своих пожитках церемониальную свечку. Но даже от такого слабого огонька становилось чуть легче на душе.
Каспар с трудом пошевелился и обнаружил вдруг, что страшно замерз. В пещере не было ни сушняка, ни кустарничка – никакого топлива. Юноша начал дрожать и украдкой покосился на свою спутницу. Май с Руной и Трогом жались друг к другу в поисках тепла. В глубине души Каспара отчаянно тянуло туда, к ним.
Как же хотелось обнять ее, поцеловать. Но честь – честь не дозволяла. Май беременна от другого. Чувства Каспара были тем горше, что мучаться ревностью ему было не впервые. Он столько лет ревновал к Халю жрицу Брид, свою первую, страстную любовь. Возможно, не лелей он этого чувства, не упивайся так своими страданиями, сейчас ему легче было бы заглушить ревность нынешнюю. Наследник Торра-Альты презирал себя за мелочность и слабодушие, но всякий раз, лишь стоило ему представить Май в объятиях Талоркана, тугой узел ревности, что скручивал все его внутренности, завязывался еще сильнее.
Юноша знал: он все еще любит изменницу. Но теперь к этой любви примешивалась ненависть. Май причинила ему столько боли! А что еще хуже, на смену этой мысли шла следующая, еще более мучительная. Май украла у него Некронд. В голове у него зародилось и окрепло подозрение, мигом изгнавшее ревность. Когда они с Брид ненароком попали в Иномирье и столкнулись там с Талорканом, главный лесничий пытался через Брид овладеть Некрондом. А вдруг… вдруг он и с Май проделал то же самое? Возможно, и она, подобно Брид, подчинилась его колдовству… быть может, даже Яйцо украла по его наущению? Что, если все ее рассказы о том, что она взяла Некронд, чтобы защитить его, Каспара, просто-напросто ложь?
Он взял себя в руки. Нет, это уже просто смешно! Как бы Май ни обошлась лично с ним, она все еще остается прежней Май: любящей, честной и преданной. Она никогда не пошла бы против воли Великой Матери.
Лица ее Каспар не видел – лишь силуэт. Вот девушка обернулась к нему и, похоже, поняла, что он думает о ней. Молодой воин хотел было отвернуться, но передумал и, чтобы скрыть смущение, с холодной вежливостью справился, как ее рука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156
– Скорее! Буря! – нетерпеливо перебил Каспар, пытаясь справиться с обезумевшим жеребцом. Огнебой пронзительно ржал и мотал головой, косясь на стремительно надвигающуюся стену черной пыли. Горовик уселся на песок, с идиотской ухмылкой озирая свои тыквы.
Май судорожно вцепилась в Каспара.
– Он… он…
Молодому воину было не до разговоров.
– Нет времени! Буря!
Он закинул Май на спину Огнебоя.
Конечно, добраться до безопасных гор они уже не успевают – но можно попробовать найти хоть какое-то убежище у той расщепленной скалы.
– Потом расскажешь.
Он подозвал животных и пришпорил Огнебоя. Жеребец во весь опор помчался к скале, до которой было не больше мили. Длинные волосы Май развевались на ветру, захлестывали вперед, лезли Каспару в лицо. Руна не отставала, в горле у нее по-прежнему клокотало грозное рычание. Заметно похолодало. Юноша закашлялся. Песок тучей вился вокруг, проникая под одежду, немилосердно въедаясь в кожу и, что хуже всего, забивая рот и ноздри.
Наконец беглецы добрались до скалы – огромной и почти квадратной. С подветренной стороны на ней зияла широкая черная расщелина. Вблизи она была куда больше, чем показалось Каспару. Тут хотя бы можно было укрыться от удушающего ветра.
Каспар торопливо спешился и потащил Май за собой к расселине, что уводила куда-то вниз, во тьму. Он сам не верил подобной удаче. Им повезло – внутри ждала укромная пещера. Хоть в этот раз судьба оказалась на их стороне. Огнебой храпел и рыл землю копытом, но без особых уговоров позволил завести себя в нишу.
В пещеру еще проникали слабые отсветы дня, но с каждой минутой становилось все темнее.
– Трог, пожалуйста, дойди сюда, сумей, – взмолился Каспар.
Он провел всех остальных глубже в пещеру и огляделся, выискивая, куда положить Май. Возле неровного, изрезанного непогодами входа лежали заносы песка, однако в глубине каменный пол оставался почти чистым. Похоже, никакие прежние пустынные бури не в силах были проникнуть сюда. На душе у молодого воина стало чуть поспокойнее. Кажется, тут они будут в безопасности.
Он торопливо перевязал руку Май, то и дело оглядываясь на царящее снаружи безумие и с трепетом ожидая – не появится ли Трог. Он знал, что псу потребуется лишь несколько минут, чтобы догнать их – но сейчас каждая секунда тянулась как вечность. Наконец пес показался в проеме. Он отчаянно кашлял, белая шкура посерела от пыли. Каспар втащил его глубже и прочистил нос от песка.
Май по-прежнему била неудержимая дрожь. Забыв про ссору, Каспар крепко обнял ее. Девушка начала всхлипывать:
– Он пытался сожрать меня, пытался высосать из меня кровь.
– Что? Перрен? – Каспар пришел в ужас. – Не может быть. Я не верю. Рукой шевелить можешь?
Май кивнула.
– Он меня не очень крепко схватил. Спар, он все твердил и твердил, что умрет без воды, что весь раскрошится и что он еще слишком молод, чтобы умирать. Сперва он попытался поймать Трога с Руной, только их поди слови, они шустрые.
Каспар участливо поднес к губам Май тыкву с водой, что ее хоть чуть-чуть успокоило. Оба молчали, зачарованно прислушиваясь к чудовищному реву бури. Потрясенный силой ветра, юноша через некоторое время встал проведать Огнебоя. Конь то пронзительно ржал, то хрипел, вставал на дыбы и так плясал на месте, что Каспар боялся: он ударится головой о каменные своды.
Наконец жеребец притих. Глядя на вихрящуюся мглу у входа в пещеру, Каспар вспомнил про Перрена. Горовик еще где-то там, среди буйства стихии. Сейчас юноша сам себя винил – и как это он не предусмотрел подобного поворота событий. Поскольку Перрен всегда жевал корешки и веточки, предпочитая их любому мясу, все привыкли считать его безобиднейшим вегетарианцем. Но Каспар-то ведь своими глазами видел пещеры горовиков в Горе Старика. И как он только забыл? Над подземной рекой тут и там торчали обглоданные скелеты тех несчастных животных, которые не смогли потешить пещерных жителей какой-нибудь интересной историей. Каспар тоскливо обернулся к Май, но, увы, сознание, что она спала с Талорканом, снова одолевало его, и, к своему стыду, юноша не смог заставить себя пойти и утешить бывшую возлюбленную.
Полностью поглощенный невеселыми, одинокими мыслями, он сидел, глядя на бурю, пока все тело у него не затекло. Каспар уже сам не знал толком – день сейчас или ночь. Черные тучи песка яростными вихрями бушевали в пустыне вот уже много часов, от непрестанного рева звенело в ушах. Этот рев поглощал все мысли юноши, сжигал эмоции. Темноту пещеры озаряло лишь неверное, дрожащее сияние – Май нашла в своих пожитках церемониальную свечку. Но даже от такого слабого огонька становилось чуть легче на душе.
Каспар с трудом пошевелился и обнаружил вдруг, что страшно замерз. В пещере не было ни сушняка, ни кустарничка – никакого топлива. Юноша начал дрожать и украдкой покосился на свою спутницу. Май с Руной и Трогом жались друг к другу в поисках тепла. В глубине души Каспара отчаянно тянуло туда, к ним.
Как же хотелось обнять ее, поцеловать. Но честь – честь не дозволяла. Май беременна от другого. Чувства Каспара были тем горше, что мучаться ревностью ему было не впервые. Он столько лет ревновал к Халю жрицу Брид, свою первую, страстную любовь. Возможно, не лелей он этого чувства, не упивайся так своими страданиями, сейчас ему легче было бы заглушить ревность нынешнюю. Наследник Торра-Альты презирал себя за мелочность и слабодушие, но всякий раз, лишь стоило ему представить Май в объятиях Талоркана, тугой узел ревности, что скручивал все его внутренности, завязывался еще сильнее.
Юноша знал: он все еще любит изменницу. Но теперь к этой любви примешивалась ненависть. Май причинила ему столько боли! А что еще хуже, на смену этой мысли шла следующая, еще более мучительная. Май украла у него Некронд. В голове у него зародилось и окрепло подозрение, мигом изгнавшее ревность. Когда они с Брид ненароком попали в Иномирье и столкнулись там с Талорканом, главный лесничий пытался через Брид овладеть Некрондом. А вдруг… вдруг он и с Май проделал то же самое? Возможно, и она, подобно Брид, подчинилась его колдовству… быть может, даже Яйцо украла по его наущению? Что, если все ее рассказы о том, что она взяла Некронд, чтобы защитить его, Каспара, просто-напросто ложь?
Он взял себя в руки. Нет, это уже просто смешно! Как бы Май ни обошлась лично с ним, она все еще остается прежней Май: любящей, честной и преданной. Она никогда не пошла бы против воли Великой Матери.
Лица ее Каспар не видел – лишь силуэт. Вот девушка обернулась к нему и, похоже, поняла, что он думает о ней. Молодой воин хотел было отвернуться, но передумал и, чтобы скрыть смущение, с холодной вежливостью справился, как ее рука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156