Эрик с Борей взялись за носилки и удалили отвалы из курганной щели. Мы углубили траншею и обнаружили много мелких камней килограммов до сорока весом. В основном речных голышей, но встречались и обломки валунов, расколотых древними новгородцами для удобства перемещения.
С этими кусками вполне можно было справиться, и вскоре мы откатили валун с отпечатком в дальний конец канавы. Вскоре – понятие весьма относительно: вкалывали мы как проклятые, и пот лил ручьями, но ведь когда в охотку… Тяжелую монотонную работу скрашивала мысль о сокровище, ждущем своего часа под грудою камней.
Компаньоны забыли о Дне здоровья. Раскочегарившийся Боря согнул лом. Он уже не чувствовал боли в ободранных руках; он хотел только одного – добраться до магического наследия всемогущих жрецов острова Туле. Я вдобавок предвкушал изящные ювелирные изделия, периодические встречаемые в неразграбленных усыпальницах.
Наконец каменная насыпь была убрана, и лопаты вонзились в утрамбованную многотонным гнетом могильную землю.
– Осторожнее, – предупредил я, – слой может быть тонким. Постарайтесь ничего не повредить. Дайте-ка лучше я сам.
С наивозможнейшей нежностью я заработал лопатой. Сильно сточенный штык моего давнего (еще со студенческих лет) спутника аккуратно убирал почву. Я стянул перчатки. Черенок привычно лег в ладони, приятно охладив натруженную кожу.
Говоря откровенно, для такой работы требовался совочек на короткой ручке, но ассортимент инвентаря в этой экспедиции был ограничен. Я поудобнее перехватил черенок и глубоко вздохнул. Получилось сосредоточиться. Я словно слился с лопатой.
– Давай помогу, – влез Эрик.
– Не мешай!
Затаив дыхание, я слой за слоем снимал древнее напластование, ощущая штыком сопротивление грунта. Такая черновая работа на завершающем этапе, производимая слишком грубым, не предназначенным для нее инструментом, настоящая пытка. Напряжение колоссальное: так не хочется что-нибудь повредить, а сколько осталось до трупоположения, неизвестно. Весь на нервах, и лопата становится продолжением рук.
Пока слой был однородным, я с превеликим удовольствием выбирал его, но вдруг почуял, что сейчас, вот-вот сейчас, должен буду коснуться… Нюх археолога не обманул меня. Штык бережно ткнулся в некий твердый предмет, и я убрал лопату.
– Есть!
– Что «есть»? – встрепенулись сидящие на краю ямы напарники.
– Что-то есть, – нервозно выдохнул я, – что-то, принадлежащее усыпальнице.
– Помочь? – Боря достал складной нож.
– Если не трудно, – деликатно отверг я медвежью услугу, – принеси ложку.
– Ложку? – трофейщик Боря не догонял, что ножами исступленно раскапывают гробницы только в кино.
– Если хочешь присоединиться, то две.
Боря убрал складник и скоренько вернулся с требующимся инструментом.
– Работаем ювелирно, – проинструктировал я. – Помните, что вещи в земле хрупкие, поэтому грунт не роем, а отгребаем. Любой твердый предмет аккуратно обкапываем. Никакую приставшую к нему грязь не отскребаем и уж тем более не оббиваем. Никаких ножей! Поняли?
Первым твердым предметом оказалась берцовая кость. Мы вместе долго откапывали ее, не веря, что бывают человеческие кости такой длины. Поставленная вертикально, она была по пояс Боре. Былины говорили правду. Хотя ильменьские славяне преимущественно были низкорослы, среди них встречались подлинные гиганты.
* * *
К вечеру следующего дня мы закончили извлекать из земли останки богатыря и сопутствующие захоронению предметы. Долго гадать, что послужило причиной смерти великана, не пришлось. Вскоре я с волнением держал в руках огромный череп, удивляясь, какой силы должен был быть удар, чтобы проломить титанической толщины затылочную кость. Били чем-то большим и круглым, наверное булавой, подкравшись сзади. Археологи любят выдумывать на досуге романтические истории о происхождении своих находок. Кто и при каких обстоятельствах замочил чудо-богатыря и каково было его имя, осталось для меня тайной. Впрочем, это и не важно. Мы нашли Доспехи.
С виду они были ничем не примечательны: наборные, из стальных пластин и вполне нормального размера. Если только не принимать во внимание тот факт, что они пролежали в земле четыре с половиной века. Более всего они напоминали новодел для клуба реконструкторов-медиевистов.
Доспехи Чистоты находились в изголовье погребения и были единственной целой вещью, обнаруженной в кургане. Они остались абсолютно не тронуты коррозией. Даже кожаные ремешки сохранились. В какой-то мере Доспехи являлись воплощением неземной чистоты. Отмытая в Мете полированная сталь засияла в лучах вечернего солнца. Время было не властно над изделием мастеров Туле, и от этого верилось в его священные свойства.
Прочие находки ржа съела почти полностью.
С личными вещами у витязя было негусто. Из амуниции на усопшем присутствовали остатки великанских лат в виде хрупких, почти кружевных, нагрудных пластин, дюжины поясных бляшек и распавшегося на бесформенные куски громадного шелома. По правую руку помещалось нечто гнилое и ржавое, напоминающее окованную железом дубину, видимо излюбленное оружие богатыря. Остальное превратилось в рыжую пыль.
К моему величайшему сожалению, ни серебра, ни злата в могилу положено не было. Видать, решил не баловать князь пышными проводами в загробный мир своего чудо-богатыря, наверняка, как и все от природы наделенные силушкой немереной, самодура и буяна. Которому проломил жбан в пьяной драке такой же дружинник-отморозок. Насчет драки я почти не сомневался, все-таки шелом откапывал лично и мог убедиться, что надевали его на уже пробитую голову. Шелом было особенно жаль, такой уник мог стать настоящим украшением моей домашней коллекции, но, увы, он буквально рассыпался под пальцами.
Огорчение от безвозвратной утраты останков богатыря с лихвою компенсировалось находкой куда более важного артефакта – Доспехов Чистоты. Мы торжествовали. Легендарный амулет Третьего рейха, созданный на прародине древних германцев, острове Туле, существование которого долгое время ставилось под сомнение, был в наших руках.
По этому поводу устроили пиршество. Развели высоченный «пионерский» костер до небес и побросали в него разный хлам, скопившийся на стойбище. Все равно утром уезжать. Из продуктов отложили только позавтракать, остальное съели или сожгли в виде искупительной жертвы языческим божествам. Мосталыги гиганта уложили обратно в яму и закидали могильник землей. Затем справили по нему повторную тризну. Покойник должен был остаться на нас не в обиде – не каждому воину выпадает счастье быть чествованным по смерти дважды, да еще почти полтысячелетия спустя!
Отметили, надо сказать, от души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93