На морде афганца промелькнуло не свойственное ему удивление.
– Как Маришка? – спросил он. – Она мне звонила, рассказала про Синяву.
– Немцы нас там нашли, – я вкратце описал трагические маневры.
– Вижу, крепко они тебя зацепили, – вздохнул корефан. – Чего глаза такие ошалевшие? В атаку сходил?
– А что, сильно заметно?
– Ага. Из атаки нормальными не возвращаются. Подобное откровение было не очень приятным.
Я приподнялся и заглянул в зеркало, висящее у меня над головой. Глазки и в самом деле были какие-то не такие. Шальные. Почти как у Славы. Только афганец воевал больше. Теперь я понял, что отличало его от остальных людей.
– Ты железа оттуда не привез?
– Акаэм с парой магазинов, – сказал я, пожалев, что не разжился у «братков» на халяву оружием.
– Годится, – кивнул Слава.
– А у тебя я хотел забрать меч.
– Зачем он тебе? – снова удивился кореш. – Никак порубить собрался кого?
– Надо, – произнес я Бориным тоном.
Слава сходил в комнату и принес трофей, доставшийся при разборке на Ржевке. Я скинул куртку и стал распутывать кожаные шлейки.
– Ого, – поразился другая в третий раз, что было своеобразным рекордом, – да ты броник надел?
– Жизнь заставила, – похлопал я по сияющим пластинам Доспехов Чистоты и напялил портупею прямо на них. Облачился в куртку, поудобнее пристроил меч за спиной. Она пришлась в самый раз, полой только-только прикрыв навершие со свастикой. Висящий рукоятью вниз меч не был виден, но в то же время его можно было выхватить, не расстегивая молнии. – Буду бить врага его же мечом.
– Ну ты даешь! – сказал Слава и пошел одеваться.
Я не испытывал угрызений совести, втягивая его в войну. В конце концов, он сам ее начал. Нечего было валить оппонентов на «стрелке». А если уж взялся, то надо мочить всех.
Странные мысли одолевали меня. То, что я затевал, было авантюрой, почти самоубийственной и к тому же чертовски опасной для корефана. Но я чувствовал уверенность и спокойствие. Должно быть, и в самом деле что-то соскочило с места в моих мозгах после Синявы.
– Куда едем? – спросил Слава, когда мы сели в «Ниву».
– Разузнаем для начала побольше о «Светлом братстве». – Рассеянная улыбка тронула мои губы. – Чтобы победить врага, нужно знать его в лицо. Навестим маслозадого ебуна. Для получения сведений от него придется применить метод экстренного потрошения – тут тебе и карты в руки. Развязывать языки ты умеешь как никто другой.
– Сделаем, – хмыкнул польщенный Слава, недолюбливавший педерастического Эрикова бой-френда.
– Впрочем, прямо сейчас к нему ехать рано. – Я посмотрел на часы. – Давай-ка я к маме загляну.
– Давай, – пожал плечами Слава. – Мне в машине посидеть?
– Да нет, зачем же. Мама будет рада видеть нас обоих.
Так оно и оказалось. Мама была счастлива, что я жив и здоров. А что еще матери надо? Я чувствовал, что виноват, и попытался утешить ее. Без особого, как мне показалось, успеха. Да и как может успокоиться материнское сердце, если сын наотрез отказывается сделать самое элементарное – снять куртку?!
– И это пройдет, как говаривал царь Соломон, – оптимистично заявил я, угощаясь крепким кофием. Пулевые пробоины в стене моего жилья, размолоченную ванную комнату и кровь на кухне отрицать было невозможно, поскольку мама сама все это видела. Хорошо, хоть трупов не было. «Светлые братья» подбирали убитых с истинно немецкой аккуратностью. Да и не с руки им оставлять улики.
– Милиция к тебе не приходила?
– Нет.
Странно. Больше недели прошло со дня погрома, а мусора до сих пор ни разу не наведались по месту прописки владельца расстрелянной квартиры. Что-то больно они нерасторопны. Или задело взялся Большой Брат? Госбезопасность копает медленно, но верно…
– Поберегся бы ты, Ильюша, уехал куда-нибудь.
– Наверное, так и сделаю, – кивнул я. Догадка о причастности ФСБ обеспокоила меня не на шутку. – Уеду и Маринку с собой возьму.
– Уезжай, – строго сказала мама.
– Ты, когда квартиру закрывала, не заметила, все вещи на месте?
– Кажется, все. Я же у тебя редко бываю, могла что-нибудь не заметить.
– Спасибо, – сказал я. – Что бы я без тебя делал, мама!
Просидели мы у нее часа полтора. Говорил в основном я и, кажется, нужного эффекта достиг. Когда мы со Славой спускались к машине, я чувствовал себя как выжатая выхухоль. К тому же, несмотря на кофе, побаливала голова.
– Ф-фу, еле уболтал, – вздохнул я, грузно садясь за руль. Доспехи придавили меня изрядно.
– Мама у тебя просто золото, – сказал Слава.
Я лишь кивнул. Мы выехали на проспект Мориса Тореза и двинулись к центру. Как раз прибудем к концу рабочего дня дядюшки Альфа. Внезапно, заметив телефон, я резко причалил к поребрику.
– Ты чего? – спросил Слава.
– Надо позвонить. – Меня осенила мысль. Вытаскивая из внутреннего кармана записную книжку, я подошел к таксофону и всунул в щель кредитную карту. Набрал номер Чачелова. Через три гудка трубку сняли.
– Алло, – послышался голос Пухлого.
– Вова? – обрадовался я. – Это Илья. Узнал?
– Яволь, – откликнулся Пухлый. – Давно выбрался?
– Утром. А ты?
– Только что ввалился, – голос Пухлого был усталым. – Диму на себе тащил. Запарился, пока его кз леса вынес.
– Как он? Он в больнице?
– У себя, в санчасти. Нормально. Жить будет. Короче, нас тут к следователю всех вызывают.
У меня упало сердце. Только этого мне не хватало: следака, копающего по факту ранения коллеги. Тут можно такого нарыть, таких трофеев, что чертям тошно станет… Один рукопашный бой в окопах на вышку тянет, не говоря уж о прочих любопытных подробностях.
– Нет уж, хуюшки, – сказал я. – К следаку я не пойду.
– Придется сходить, – буркнул Пухлый. – Да все нормально. Мы с Димоном договорились, чисто по жизни, что отдыхали у меня на даче, пошли гулять в лес, а там какие-то отморозки трофейные в войну играли. Вот и зацепило.
– На хорошую версию не тянет, – сказал я. – Ну да ладно. А кто еще пойдет? Крейзи? Так он сразу расколется, дурачок. Он, кстати, живой?
– В порядке. Дома сидит, трубку не берет. Мы с ним Димона и тащили, один бы я не управился.
– Не застрелил его Рыжий, – с облегчением вздохнул я. Приятно было услышать, что старые друзья живы.
– Нормально все. А Рыжему я ебало набью, когда встречу, – пообещал Пухлый. – Его сейчас дома нет, я ему звонил. Жена говорит, что еще не приехал. Наверное, по лесу бегает, нас ищет.
– Или гансовские останки, – добавил я, подумав. – Он же у немцев вроде проводника – Дерсу Узала. Вот, наверное, и помогает жмуриков собирать, свое жалованье отрабатывает.
– Дима поклялся его посадить, – хмурым тоном, словно нехотя, сообщил Вова. – Пока волок его по лесу, он все про это бормотал, словно в бреду.
– А вообще, как у Димона со здоровьем? – осторожно поинтересовался я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93