– Археология – замечательная профессия. При соответствующем навыке можно добиться потрясающих результатов. Разумеется, должно было пройти некоторое время, прежде чем вы научились проводить исследования с добросовестностью истинного ученого. Признаю, поначалу между нами возникали разногласия…
Только сейчас я понял, насколько мало мы знакомы.
– …Но теперь, когда вы совершили такое потрясающее открытие, у нас с мамой не осталось сомнений, что вы сумеете устроить судьбу нашей дочери.
В словах затюканного научного работника чувствовалась термоядерная тещина накачка.
– Ладно, папа, – охладила его Маринка. Я подмигнул Славе:
– Наливай. Выпьем за родственные отношения. Выпили. Потеплело на душе.
– Что касается судьбы дочери, – снисходительно пояснил я тестю, – то она могла быть устроена значительно раньше, если бы вы не считали меня лодырем и проходимцем, каких не сыскать.
– Гм… это не совсем так. – Глаза Анатолия Георгиевича забегали по пластмассовой зелени, украшающей гостиную.
С позапрошлого лета в квартире мало что переменилось. Те же фальшивые джунгли и запыленные головы животных на стенах – Маринкин дед был таксидермистом.
– Не сердитесь на нас, Ильюша, пожалуйста, – мягко попросила Валерия Львовна. – Кто старое помянет… Мир, ладно?
– Идет, – уступил я.
Доброта, как ни странно, может являться следствием равнодушия. Когда люди тебе безразличны, необходимость пристрастного отношения к ним отпадает. Поэтому мы так часто ссоримся с близкими и остаемся вежливыми с малознакомыми людьми. К близкому человеку предъявляется больше требований. Маринкины же родители, я знал, были и останутся для меня чужими. С ними можно было и помириться. И столь же безболезненно поссориться. Их чувства не имели для меня никакого значения. Угадав момент, Слава наполнил рюмки.
– Давайте за мир, – предложила повеселевшая Валерия Львовна.
После третьей обстановка за столом разрядилась. Я увлекательно описал поиск клада на развалинах старинной часовни, затерянной в лесной глухомани Псковской области. Случилось это вскоре после развода. За тот клад я отсидел трешник, но по освобождении купил двухкомнатную квартиру, в которой сейчас и живу. Так что мой промысел мог быть весьма плодотворным. Все напряженно слушали занимательный рассказ о раскопках и были поражены перепитиями копательского бытия. За исключением разве что корефана. Слава за обе щеки уминал бутерброд с яйцом. Он был в курсе всех моих дел.
– Как я люблю подобные авантюры! – завороженно произнес Анатолий Георгиевич.
Надо заметить, что он был доктором физических наук, но после сокращения штатов в Технологическом институте оказался уволен с должности начальника лаборатории и последние годы кормился репетиторством, натаскивая по математике тупых абитуриентов. Неудивительно, что после таких пертурбаций в голове ученого стали роиться мечты о легком заработке. С голодухи станешь падким на любые аферы, а тут еще зять-археолог, сколотивший состояние на раскопках. Как не пойти на мировую с таким!
– Никто не лишен романтической жилки, – пожалел я тестя, распаленное воображение которого, судя по блестящим глазам, воссоздавало пленительную картину сказочных сокровищ, ждущих своего часа где-то глубоко под землей.
– Глупо спрашивать, но это правда, что археологам часто попадаются весьма ценные вещицы, которые они незаметно прибирают к рукам? – поинтересовался Анатолий Георгиевич.
Ксения фыркнула с таким пренебрежением, будто с раннего детства проводила дни на раскопках.
– Нет, – серьезно заявил я. – Далеко не часто и далеко не всем.
Лаконичность моего ответа объяснялась отсутствием исчерпывающей информации о предмете дискуссии. Не так уж много я знал подобных случаев, чтобы поголовно шельмовать рабочих археологических партий.
Об одной утечке мне поведал ныне покойный антикварный барыга Гоша Марков, хвастаясь своим новым приобретением. Ему в общем-то было чем похвалиться. Буквально за бесценок Гоше достался полный набор женских серебряных украшений X века, найденный в Гнездовских курганах: пузатые височные кольца, прикрепляемые к прическе модницами обитавших в пойме Днепра славянских племен, витые браслеты, сердоликовое ожерелье и тончайшей работы лунница – подвеска к ожерелью в форме полумесяца – главная Гошина гордость. Организованная москвичами экспедиция в Смоленскую область была совершенно официальной, что и придавало сделке особую пикантность. Помнится, мы тогда здорово посмеялись над курганником, не отважившимся толкнуть краденую находку в родной столице. Надо полагать, украшения обрели достойного хозяина или хозяйку, потому что вскоре Гоша обзавелся новенькой белой «девяткой» и больше о гнездовских побрякушках не заикался.
– Вероятно, таким же образом в тень уплыло множество подобных кладов, – предположил Анатолий Георгиевич, когда я поведал о смоленском леваке.
– Не исключено, – сдержанно отозвался я, с удовлетворением отметив, что Маринка больше не выглядит как побитая собака. Отношения с родителями налаживались, и она не чувствовала вины за нашу гоп-компанию.
– Давайте, мужественные мужчины, выпьем за вас, – поднялась Валерия Львовна, обводя нас испытующим взглядом.
Ждала, как отреагируем. Вели мы себя на редкость хорошо, что, видимо, настораживало.
Отреагировали положительно. Слава подтянул новую бутылку.
– Илья, – отставив рюмку, доверительно наклонился ко мне тесть. – Мариша рассказывала, что у вас в библиотеке есть много старинных книг…
Повеселевшие дамы заговорили о своем. Лишь Слава молчал, закусывая и делая вид, будто не интересуется их беседой. Сидел корефан слишком далеко от нас, и привлечь его к разговору не представлялось возможным.
– Есть, а что? – прикинул я, чего Маринка вчера могла наболтать. Получалось много, и я приготовился отвечать на самые каверзные вопросы.
– Да вот, просто хотел узнать… В связи с этим вы ведь, наверное, увлекаетесь всякими древними учениями, например каббалистикой?
– В какой-то мере, да, – изо всех сил избегая опрометчивых заявлений, отозвался я.
– Я тоже, по роду своей профессии, все-таки физмат за спиной, – похвастался Анатолий Георгиевич. – Вы имеете представление о нумерологии?
– В определенной степени.
– Наверное, больше как гуманитарий?
– В некотором роде, – я старался не задевать болезненного самолюбия, свойственного большинству представителей точных наук.
– Но немножечко в курсе?
– Так, самую малость.
В своих ответах я был сама осмотрительность.
– И как вы относитесь к каббализму имен?
– К Каббале, как к таковой, отношусь с почтением.
«Что мне твой физмат? – подумал я. Во мне проснулся историк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Только сейчас я понял, насколько мало мы знакомы.
– …Но теперь, когда вы совершили такое потрясающее открытие, у нас с мамой не осталось сомнений, что вы сумеете устроить судьбу нашей дочери.
В словах затюканного научного работника чувствовалась термоядерная тещина накачка.
– Ладно, папа, – охладила его Маринка. Я подмигнул Славе:
– Наливай. Выпьем за родственные отношения. Выпили. Потеплело на душе.
– Что касается судьбы дочери, – снисходительно пояснил я тестю, – то она могла быть устроена значительно раньше, если бы вы не считали меня лодырем и проходимцем, каких не сыскать.
– Гм… это не совсем так. – Глаза Анатолия Георгиевича забегали по пластмассовой зелени, украшающей гостиную.
С позапрошлого лета в квартире мало что переменилось. Те же фальшивые джунгли и запыленные головы животных на стенах – Маринкин дед был таксидермистом.
– Не сердитесь на нас, Ильюша, пожалуйста, – мягко попросила Валерия Львовна. – Кто старое помянет… Мир, ладно?
– Идет, – уступил я.
Доброта, как ни странно, может являться следствием равнодушия. Когда люди тебе безразличны, необходимость пристрастного отношения к ним отпадает. Поэтому мы так часто ссоримся с близкими и остаемся вежливыми с малознакомыми людьми. К близкому человеку предъявляется больше требований. Маринкины же родители, я знал, были и останутся для меня чужими. С ними можно было и помириться. И столь же безболезненно поссориться. Их чувства не имели для меня никакого значения. Угадав момент, Слава наполнил рюмки.
– Давайте за мир, – предложила повеселевшая Валерия Львовна.
После третьей обстановка за столом разрядилась. Я увлекательно описал поиск клада на развалинах старинной часовни, затерянной в лесной глухомани Псковской области. Случилось это вскоре после развода. За тот клад я отсидел трешник, но по освобождении купил двухкомнатную квартиру, в которой сейчас и живу. Так что мой промысел мог быть весьма плодотворным. Все напряженно слушали занимательный рассказ о раскопках и были поражены перепитиями копательского бытия. За исключением разве что корефана. Слава за обе щеки уминал бутерброд с яйцом. Он был в курсе всех моих дел.
– Как я люблю подобные авантюры! – завороженно произнес Анатолий Георгиевич.
Надо заметить, что он был доктором физических наук, но после сокращения штатов в Технологическом институте оказался уволен с должности начальника лаборатории и последние годы кормился репетиторством, натаскивая по математике тупых абитуриентов. Неудивительно, что после таких пертурбаций в голове ученого стали роиться мечты о легком заработке. С голодухи станешь падким на любые аферы, а тут еще зять-археолог, сколотивший состояние на раскопках. Как не пойти на мировую с таким!
– Никто не лишен романтической жилки, – пожалел я тестя, распаленное воображение которого, судя по блестящим глазам, воссоздавало пленительную картину сказочных сокровищ, ждущих своего часа где-то глубоко под землей.
– Глупо спрашивать, но это правда, что археологам часто попадаются весьма ценные вещицы, которые они незаметно прибирают к рукам? – поинтересовался Анатолий Георгиевич.
Ксения фыркнула с таким пренебрежением, будто с раннего детства проводила дни на раскопках.
– Нет, – серьезно заявил я. – Далеко не часто и далеко не всем.
Лаконичность моего ответа объяснялась отсутствием исчерпывающей информации о предмете дискуссии. Не так уж много я знал подобных случаев, чтобы поголовно шельмовать рабочих археологических партий.
Об одной утечке мне поведал ныне покойный антикварный барыга Гоша Марков, хвастаясь своим новым приобретением. Ему в общем-то было чем похвалиться. Буквально за бесценок Гоше достался полный набор женских серебряных украшений X века, найденный в Гнездовских курганах: пузатые височные кольца, прикрепляемые к прическе модницами обитавших в пойме Днепра славянских племен, витые браслеты, сердоликовое ожерелье и тончайшей работы лунница – подвеска к ожерелью в форме полумесяца – главная Гошина гордость. Организованная москвичами экспедиция в Смоленскую область была совершенно официальной, что и придавало сделке особую пикантность. Помнится, мы тогда здорово посмеялись над курганником, не отважившимся толкнуть краденую находку в родной столице. Надо полагать, украшения обрели достойного хозяина или хозяйку, потому что вскоре Гоша обзавелся новенькой белой «девяткой» и больше о гнездовских побрякушках не заикался.
– Вероятно, таким же образом в тень уплыло множество подобных кладов, – предположил Анатолий Георгиевич, когда я поведал о смоленском леваке.
– Не исключено, – сдержанно отозвался я, с удовлетворением отметив, что Маринка больше не выглядит как побитая собака. Отношения с родителями налаживались, и она не чувствовала вины за нашу гоп-компанию.
– Давайте, мужественные мужчины, выпьем за вас, – поднялась Валерия Львовна, обводя нас испытующим взглядом.
Ждала, как отреагируем. Вели мы себя на редкость хорошо, что, видимо, настораживало.
Отреагировали положительно. Слава подтянул новую бутылку.
– Илья, – отставив рюмку, доверительно наклонился ко мне тесть. – Мариша рассказывала, что у вас в библиотеке есть много старинных книг…
Повеселевшие дамы заговорили о своем. Лишь Слава молчал, закусывая и делая вид, будто не интересуется их беседой. Сидел корефан слишком далеко от нас, и привлечь его к разговору не представлялось возможным.
– Есть, а что? – прикинул я, чего Маринка вчера могла наболтать. Получалось много, и я приготовился отвечать на самые каверзные вопросы.
– Да вот, просто хотел узнать… В связи с этим вы ведь, наверное, увлекаетесь всякими древними учениями, например каббалистикой?
– В какой-то мере, да, – изо всех сил избегая опрометчивых заявлений, отозвался я.
– Я тоже, по роду своей профессии, все-таки физмат за спиной, – похвастался Анатолий Георгиевич. – Вы имеете представление о нумерологии?
– В определенной степени.
– Наверное, больше как гуманитарий?
– В некотором роде, – я старался не задевать болезненного самолюбия, свойственного большинству представителей точных наук.
– Но немножечко в курсе?
– Так, самую малость.
В своих ответах я был сама осмотрительность.
– И как вы относитесь к каббализму имен?
– К Каббале, как к таковой, отношусь с почтением.
«Что мне твой физмат? – подумал я. Во мне проснулся историк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93