Случалось набредать и на отхожие места. По уставу, нужники должны были отрываться в каждой траншее, но иногда русскими засирались целые окопы, утратившие изначальную функцию в связи с изменением обстановки на поле боя. Надо заметить, что грешили этим только наши. Немцы на своих позициях поддерживали европейский порядок. Напластования фекалий с годами хоть и стали землистее, но запах… Запах остался прежним. Однажды Дима откопал ведро. Обрадовался, думал, полное патронов. Оказалось – кал!
На сей раз ровесники порадовали нас более полезными вещами. Сашка приволок два десятка боеприпасов. Мы разобрали ПТРД (к тому времени приучились брать из дома масленки), привели его в порядок и опробовали.
Ввиду отсутствия сошек стрелять пришлось с бедра. Я открыл затвор, скомандовал Сашке: «Патрон!» Крейзи протянул снаряд.
Я поднял ружье. Оно показалось мне большущей трехлинейкой. Нажал на спуск. Толчок был немыслимым. Отдача кинула меня на пятую точку. Под ноги вылетела дымящаяся гильза. Следующие выстрелы пошли значительно мягче – должно быть, прочистился ствол. Благодаря дульному тормозу лягался ПТР не очень сильно, из него вполне можно было вести огонь стоя.
На выстрелы заявились знакомцы. Патронов у них оказалось немерено. Пока трофейщики под предводительством Крейзи увлеченно сокращали боезапас, я прошелся по позициям и, к своему изумлению, обнаружил еще один ПТРД.
Вдоль разрытого траншейного хода вытянулся прилежно сложенный костяк бронебойщика с противотанковым ружьем у плеча. Не иначе как кто-то, откопав ПТР и не имея к нему патронов, поленился тащить на своем горбу тяжеленную приправу. Или уже наездился в электричках. Бывает и такое. Я быстро обследовал оружие на предмет дефектов и нашел его абсолютно исправным, даже дерево было почти целехонько, наверное, лежало плотно запрессованное глиной.
Когда я вернулся к Сашке, канонада прекратилась. Настрелявшись до звона в ушах, ребята покинули нас, оставив нехилый боекомплект. Мы с Крейзи утащили ружья подальше в лес и решили испробовать их на дереве. Установили новый ПТР напротив толстой сосны на расстоянии шагов пятидесяти.
Не доверяя прицелу, расположенному у ПТРД по странной прихоти конструктора сбоку и поэтому вызывавшему подозрения, я самолично занялся наводкой при помощи катушки ниток. Из-за чрезмерной длины нитка провисала и неоднократно рвалась, но я все же добился желаемого результата. Выставив ствол по мерке, я приказал Сашке подать патрон и выстрелил.
Ничего не произошло. Дерево осталось стоять, даже не шелохнувшись. Сообразив, что, скорее всего, получился промах, я перезарядил ружье и снова пальнул в дерево.
Мы думали, что сосна расколется пополам и рухнет, но пуля со стальным сердечником действовала несколько по-другому. Когда мы подошли к мишени, то увидели в лицевой части две дырки. Сзади ствола образовалась узкая длинная трещина, а пули улетели неизвестно куда.
Хорошо воевать в лесу с ПТРом – достанет где хочешь. Я бы не позавидовал тому, кто попытался укрыться от меня за деревом! Танковую броню 14,5-мм пуля, правда, не прошибала, поэтому наши целились в смотровую щель. Многослойное стекло триплекс такую примочку удержать не могло. Если попадали, танк выходил из боя – механик, сидящий напротив щели, в буквальном смысле терял голову. Для дополнительного поражения противника в экспериментальную модификацию пули БС-41 помещали капсулу с хлорацетофеноном. Влетая в танк, она наполняла заброневое пространство слезоточивым газом, выводя из строя весь экипаж. Эти впечатляющие подробности я узнал от местного корифея военной истории Макса Сидоренкова, иногда копавшего вместе с нами. Но в тот день Макса с нами не было и освидетельствовать партию найденных патронов было некому. Настрелялись до одурения, представляя, как долбим с крыш правительственные лимузины, катящие по Московскому проспекту. Наигравшись и отмыв закопченные морды, навострили лыжи в город – жратва закончилась еще утром, да и спальных принадлежностей не взяли.
Противотанковые ружья и остатки патронов мы спрятали до лучших времен в затопленной воронке. Бросать в лесу было жалко, а тащить с собой постремались. Поэтому укрыли их под водой. Надеялись, что когда-нибудь вернемся и заберем, да вот так и не собрались.
Зато такая возможность представилась нам теперь.
– Что мы с пэтээрами будем делать без патронов? – задал я вполне разумный вопрос.
– Как без патронов? Мы же в воронке их затопили.
– А каким образом ты их оттуда добудешь? Пэтээры можно крюком выудить, а чтобы патроны достать, придется всю воду из воронки вычерпывать. Ведер у нас нет, да и возиться неохота.
– Ну, значит, на позициях найдем, – Сашку не оставлял наивный энтузиазм.
– А ну как не найдем? – предположил Аким.
– Найдем, патронов на Апрашке завались, только поискать надо получше, – не унимался Крейзи.
– Если не найдем, Сашке по макитре настучим, – предложил Пухлый.
– Пэтээром, – добавил я. Апраксинскую глину можно было рыть до посинения и при этом ничего не найти. Сей предмет мы уже проходили.
– Я раз видел, как на винтовках дрались, – поведал Аким, пряча в бороду улыбку, – трофейщики в лесу. Патроны у них кончились, а все никак не утихомириться. Похватали шпалеры за стволы и устроили махач, как на дубинах.
– Долго сражались? – спросил Дима.
– Нет, недолго. У одного приклад отлетел, а второй его так пошел мутузить, что он убежал.
– Пэтээром-то сильно приложить можно, – размечтался Глинник.
– Ты его так просто не поднимешь, – тоном знатока изрек Аким. – Вообще-то можно, если за ствол раскрутить. Тогда им стену размолотить – плюнуть раз.
Сашка беспокойно заерзал. Глаза его забегали.
– Давайте не пойдем на Алрашку, – заговорил он, оглядывая нас по очереди, – и правда, что там без патронов делать? Может быть, мы их вообще не найдем. Зачем заморачиваться их искать? Только зря время потеряем. Канавы там надо глубокие копать. Ну их. Да мне и расхотелось уже из пэтээров стрелять…
– Ха-ха-ха, а вот это уже малоебучий фактор, – заржал Пухлый. – Ты встрял, деточка, ты встрял!
Крейзи беспомощно забуксовал. Впечатления от вчерашнего опиздюливания были свежи в его памяти.
Пухлый реготал и глумился.
Посовещавшись, мы решили забрать ружья, только если ничего более путного не найдем.
Наиздевавшись над Крейзи, принялись укладываться спать. Балдорис остался досушивать одежду, укутавшись в глинниковское одеяло. Пухлый надел ватный подшлемник, заменяющий ему ночной колпак, и залез в гамак. Дима снял притороченный к «Ермаку» спальный мешок и закутался с головой, чтобы не докучали комары.
Лесовик-Аким разместился на подстилке из лапника. Он был старый партизан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93