Ничего по-человечески не сделать. Врачи обещают, что скоро буду ходить, правда, на костылях, но и то радует.
– Все познается в сравнении, – заметил я.
– Ты как поживаешь?
– Теперь спокойно, – многозначительно ответил я, откупоривая вторую бутылку.
– Рыжий не достает?
– Нет. Отстал Рыжий.
– Странно, – удивился Димон, – не похоже это на Рыжего. Хотя Пухлый мне то же самое говорит.
– Кто говорит? – спросил я.
– Пухлый.
Я промолчал. Не сказал, что Чачелова убили, как не стал сообщать о своей новой работе на «Светлое братство». Боярскому эти новости ни к чему.
– Ты давно Вову видел?
– Позавчера заходил, – не моргнув глазом выдал Дима.
У меня отвисла челюсть. Рерих же сказал, что он погиб. Но зачем ему врать?
– Ну и как он? – Я быстро справился с собой.
– А чему ты так удивился? – Глазок у мусора был цепкий.
– Ничему. Просто давно не встречались.
– Нормально, оглох только. Говорит, что мину взрывал, чуть не окочурился. Детство вспомнил, дурак. В кусты его забросило, фуражку свою потерял и оглушило сильно.
«Знал бы ты, что это за мина была, – подумал я. – Бедняга Пухлый, надо будет к нему зайти. Впрочем, со взрывом поступок был при тех обстоятельствах исключительно мудрый».
– Ничего, – хлопнул я Димона по плечу, – мы еще погуляем в Синяве. Нас, следопытов, просто так не перекокаешь!
На том мы и расстались. От одного юного следопыта я поехал к другому.
Лжепредставители строительной фирмы «Санкт-Петербургская недвижимость» явились пред карие очи шукателей лучшей доли в прежнем составе. Хозяйка золотоносного участка даже как будто не удивилась, завидев нас снова, только приняла позу готовности к активной обороне, уткнув руки в боки.
Состроив улыбку, в которую была вложена львиная доля дарованного природой обаяния, Володя Рерих завел старую песню. Начал сразу о главном. Чувство вины за поруганный огород заставляло действовать решительно. Зачем попусту время терять – оно, как известно, деньги. Плясать лучше от печки.
– Добрый день, Оксана Андреевна, – бодрым голосом приветствовал ее Володя, – мы опять к вам.
– Да я вижу, здравствуйте, – заметно польщенная тем, что такой представительный мужчина запомнил ее имя-отчество, хозяйка приблизилась к калитке.
– Вот, как мы в прошлый раз и договаривались, заехали узнать цену.
– Ну, знаете… – замялась хозяйка. – Мы вообще-то не хотим продавать.
– А собирались, – напомнил то, чего не было, Рерих.
– Да нет же. Вы, верно, спутали.
– Ничуточки, – осклабился Рерих. – Сколько вы хотели бы выручить за свой участок?
– Я, вообще-то, не знаю. Надо с мужем посоветоваться, он решит. Но мы не продаем.
– Давайте поторгуемся, – дипломатично предложил Володя, доставая сигареты.
Я скромненько стоял рядом. В прошлый визит Рерих представил меня исполнительным директором фирмы, а на такой должности подобало не высовываться, что меня вполне устраивало.
Вступать в торг хозяйка желанием не горела. Сразу стала отнекиваться. Видно было, что более всего ей хочется отвязаться от прилипчивого просителя. Налет на огород, совершенный неизвестными вандалами под покровом ночи, не сделал ее уступчивее. Даже несмотря на то, что называемая покупателем сумма неуклонно ползла вверх, хозяйка отказывалась наотрез. Огорченный ее дурным упрямством, Рерих занервничал.
– Что вам здесь, медом намазано? – мысль о лежащем под грядками золоте изрядно прогревала ему кукушку.
– Да, намазано, – подбоченилась владелица земли. – У нас туточки свои интересы!
Торг перешел в перепалку.
– Сколько стоят ваши интересы? – слово это взвинтило Рериха. – Я их оплачу!
– Да хучь всю меня золотом осыпь, земля непродажная!
При упоминании о золоте у Володи едва не случилась истерика. Лицо его перекосилось в беспомощной гримасе.
– Пятнадцать тысяч! – прокричал он. Хохлушка перепугалась.
– Двадцать. Двадцать пять. Тридцать. Что же вы со мной делаете, Оксана Андреевна! – завопил Рерих.
Женщина заморгала.
– Витя, ходи ж быстрее сюда!
Тоскливо поджимая в ботинках пальцы от этой душераздирающей сцены, я покрылся потом.
– Пятьдесят тысяч. ПЯТЬДЕСЯТ!
Появившийся на зов жены Виктор застал ее втянувшей голову в плечи, коммерсанта, в исступлении скачущего перед ней и производящего впечатление психа.
– Че вы тут голосите? – поспешил на помощь хозяин.
– Предлагаю ей хорошие деньги, а она не берет, – пожаловался Володя, находящийся на грани нервного срыва. Сокровище, до которого было рукой подать, вопреки ожиданиям доступнее не становилось. Это и бесило.
– Вы насчет дома? – спросил Виктор.
– Его самого, – кивнул Рерих, хотя домом не интересовался. – Вы обещали подумать в прошлый раз.
Женщина почувствовала поддержку и опять приняла бойцовский вид.
– Мы посоветовались, – спокойно сообщил Виктор.
Рерих заметно напрягся, весь превратившись в слух.
– Решили не продавать.
– Ну как же так?! – Володя чуть не заплакал. – Я вам предлагаю солидные бабки. Вы слышали: пятьдесят тысяч долларов.
Хозяин отрицательно покачал головой. Такой ответ подействовал на Рериха, как красная тряпка на быка. Он принялся истошно вздувать цену, словно яростью можно было чего-то добиться.
Горлом взять новороссийских мигрантов не удалось.
– Не в деньгах дело, – пояснил хозяин, когда Володя выдохся и пожух. – Мы не хотим продавать дом, а то вообще все потеряем. Времена щас жестокие, сами знаете. Денег можно в два счета лишиться и головы в придачу. А это хоть хибарка, а все ж своя. Да и куда мы из дома поедем?
– Даю трехкомнатную в центре и двадцать тысяч доплаты, – предложил Рерих.
– Этот участок, кстати, не из дешевых, – намекнул хозяин.
– Коттедж в Озерках и тридцать тысяч! – выкрикнул Володя.
– Да шо вы так в наш дом вцепились, як клещ какой? – изумилась Оксана Андреевна.
Провокационный вопрос напрочь свинтил Рериха с катушек. Едва не дошло до драки.
* * *
– Вот, значит, как! Пусть тогда ребята с ними разбираются.
– Я не считаю это хорошей идеей, – заметил я. Володя обиженно засопел и потер ладонью глаза.
Уже который раз я играл при нем роль няньки. Делом это было нелегким. Коммерсант вел себя будто капризный ребенок, недосягаемость сокровища сводила его с ума. В машине Рерих заплакал, а по прибытии домой начал грозиться и строить далеко идущие планы с использованием меченосцев.
– А я считаю, – прошипел Володя. – Сотни домовладельцев бесследно исчезают в Петербурге каждый год, ну и что? Кто будет разыскивать заезжих арбайтеров? У них даже заявление в милицию подать некому – все родственники на Украине остались.
– Что ты, Вова? Ты что? – Одна мысль о подобном исходе приводила меня в содрогание.
– А что? – невинным тоном спросил Рерих.
– Нас же видели соседи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Все познается в сравнении, – заметил я.
– Ты как поживаешь?
– Теперь спокойно, – многозначительно ответил я, откупоривая вторую бутылку.
– Рыжий не достает?
– Нет. Отстал Рыжий.
– Странно, – удивился Димон, – не похоже это на Рыжего. Хотя Пухлый мне то же самое говорит.
– Кто говорит? – спросил я.
– Пухлый.
Я промолчал. Не сказал, что Чачелова убили, как не стал сообщать о своей новой работе на «Светлое братство». Боярскому эти новости ни к чему.
– Ты давно Вову видел?
– Позавчера заходил, – не моргнув глазом выдал Дима.
У меня отвисла челюсть. Рерих же сказал, что он погиб. Но зачем ему врать?
– Ну и как он? – Я быстро справился с собой.
– А чему ты так удивился? – Глазок у мусора был цепкий.
– Ничему. Просто давно не встречались.
– Нормально, оглох только. Говорит, что мину взрывал, чуть не окочурился. Детство вспомнил, дурак. В кусты его забросило, фуражку свою потерял и оглушило сильно.
«Знал бы ты, что это за мина была, – подумал я. – Бедняга Пухлый, надо будет к нему зайти. Впрочем, со взрывом поступок был при тех обстоятельствах исключительно мудрый».
– Ничего, – хлопнул я Димона по плечу, – мы еще погуляем в Синяве. Нас, следопытов, просто так не перекокаешь!
На том мы и расстались. От одного юного следопыта я поехал к другому.
Лжепредставители строительной фирмы «Санкт-Петербургская недвижимость» явились пред карие очи шукателей лучшей доли в прежнем составе. Хозяйка золотоносного участка даже как будто не удивилась, завидев нас снова, только приняла позу готовности к активной обороне, уткнув руки в боки.
Состроив улыбку, в которую была вложена львиная доля дарованного природой обаяния, Володя Рерих завел старую песню. Начал сразу о главном. Чувство вины за поруганный огород заставляло действовать решительно. Зачем попусту время терять – оно, как известно, деньги. Плясать лучше от печки.
– Добрый день, Оксана Андреевна, – бодрым голосом приветствовал ее Володя, – мы опять к вам.
– Да я вижу, здравствуйте, – заметно польщенная тем, что такой представительный мужчина запомнил ее имя-отчество, хозяйка приблизилась к калитке.
– Вот, как мы в прошлый раз и договаривались, заехали узнать цену.
– Ну, знаете… – замялась хозяйка. – Мы вообще-то не хотим продавать.
– А собирались, – напомнил то, чего не было, Рерих.
– Да нет же. Вы, верно, спутали.
– Ничуточки, – осклабился Рерих. – Сколько вы хотели бы выручить за свой участок?
– Я, вообще-то, не знаю. Надо с мужем посоветоваться, он решит. Но мы не продаем.
– Давайте поторгуемся, – дипломатично предложил Володя, доставая сигареты.
Я скромненько стоял рядом. В прошлый визит Рерих представил меня исполнительным директором фирмы, а на такой должности подобало не высовываться, что меня вполне устраивало.
Вступать в торг хозяйка желанием не горела. Сразу стала отнекиваться. Видно было, что более всего ей хочется отвязаться от прилипчивого просителя. Налет на огород, совершенный неизвестными вандалами под покровом ночи, не сделал ее уступчивее. Даже несмотря на то, что называемая покупателем сумма неуклонно ползла вверх, хозяйка отказывалась наотрез. Огорченный ее дурным упрямством, Рерих занервничал.
– Что вам здесь, медом намазано? – мысль о лежащем под грядками золоте изрядно прогревала ему кукушку.
– Да, намазано, – подбоченилась владелица земли. – У нас туточки свои интересы!
Торг перешел в перепалку.
– Сколько стоят ваши интересы? – слово это взвинтило Рериха. – Я их оплачу!
– Да хучь всю меня золотом осыпь, земля непродажная!
При упоминании о золоте у Володи едва не случилась истерика. Лицо его перекосилось в беспомощной гримасе.
– Пятнадцать тысяч! – прокричал он. Хохлушка перепугалась.
– Двадцать. Двадцать пять. Тридцать. Что же вы со мной делаете, Оксана Андреевна! – завопил Рерих.
Женщина заморгала.
– Витя, ходи ж быстрее сюда!
Тоскливо поджимая в ботинках пальцы от этой душераздирающей сцены, я покрылся потом.
– Пятьдесят тысяч. ПЯТЬДЕСЯТ!
Появившийся на зов жены Виктор застал ее втянувшей голову в плечи, коммерсанта, в исступлении скачущего перед ней и производящего впечатление психа.
– Че вы тут голосите? – поспешил на помощь хозяин.
– Предлагаю ей хорошие деньги, а она не берет, – пожаловался Володя, находящийся на грани нервного срыва. Сокровище, до которого было рукой подать, вопреки ожиданиям доступнее не становилось. Это и бесило.
– Вы насчет дома? – спросил Виктор.
– Его самого, – кивнул Рерих, хотя домом не интересовался. – Вы обещали подумать в прошлый раз.
Женщина почувствовала поддержку и опять приняла бойцовский вид.
– Мы посоветовались, – спокойно сообщил Виктор.
Рерих заметно напрягся, весь превратившись в слух.
– Решили не продавать.
– Ну как же так?! – Володя чуть не заплакал. – Я вам предлагаю солидные бабки. Вы слышали: пятьдесят тысяч долларов.
Хозяин отрицательно покачал головой. Такой ответ подействовал на Рериха, как красная тряпка на быка. Он принялся истошно вздувать цену, словно яростью можно было чего-то добиться.
Горлом взять новороссийских мигрантов не удалось.
– Не в деньгах дело, – пояснил хозяин, когда Володя выдохся и пожух. – Мы не хотим продавать дом, а то вообще все потеряем. Времена щас жестокие, сами знаете. Денег можно в два счета лишиться и головы в придачу. А это хоть хибарка, а все ж своя. Да и куда мы из дома поедем?
– Даю трехкомнатную в центре и двадцать тысяч доплаты, – предложил Рерих.
– Этот участок, кстати, не из дешевых, – намекнул хозяин.
– Коттедж в Озерках и тридцать тысяч! – выкрикнул Володя.
– Да шо вы так в наш дом вцепились, як клещ какой? – изумилась Оксана Андреевна.
Провокационный вопрос напрочь свинтил Рериха с катушек. Едва не дошло до драки.
* * *
– Вот, значит, как! Пусть тогда ребята с ними разбираются.
– Я не считаю это хорошей идеей, – заметил я. Володя обиженно засопел и потер ладонью глаза.
Уже который раз я играл при нем роль няньки. Делом это было нелегким. Коммерсант вел себя будто капризный ребенок, недосягаемость сокровища сводила его с ума. В машине Рерих заплакал, а по прибытии домой начал грозиться и строить далеко идущие планы с использованием меченосцев.
– А я считаю, – прошипел Володя. – Сотни домовладельцев бесследно исчезают в Петербурге каждый год, ну и что? Кто будет разыскивать заезжих арбайтеров? У них даже заявление в милицию подать некому – все родственники на Украине остались.
– Что ты, Вова? Ты что? – Одна мысль о подобном исходе приводила меня в содрогание.
– А что? – невинным тоном спросил Рерих.
– Нас же видели соседи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93