Драться в детстве полезно, драться в детстве нужно.
Когда мы завалились домой, Ксения уже пришла с работы.
– Ого, у тебя и видок, – смерила она меня взглядом эскулапа и покосилась на мужа. – Где это вы отирались?
– У тестя были, – ответил я, чем ее весьма удивил.
– Ни хрена себе страна! – воскликнула Ксения. – Чего же вы так с тестем не поделили? Приличные ж люди, хучь бы Маришки постыдились.
Жена, не отвечая, смотрела в пол.
– От тестя что-нибудь осталось? – не унималась Ксения.
– Папа здесь ни при чем, – быстро сказала Маринка. – Это хулиганы напали.
Казалось, она затаила обиду, только я не мог понять на кого.
– А чего случилось? – забеспокоилась Ксения, озабоченно заглядывая в глаза мужу.
– Да ничего, бакланы какие-то с Ильюхой сцепились, – смутился тот.
– А ты где был? – накинулась на него Ксения, будто Слава был моим секьюрити, а она – директором охранного бюро.
– Он задержался немного, – поспешил я на вы. ручку другу. – Мы с Мариной ушли вперед, а он слегка подотстал.
– Нужда замучила, – нашелся Слава.
– Ох, заняться вами некогда, – грозно подбоченилась Ксения. – Вы посмотрите, что с Маришкой творится, идолы.
Маринку била крупная дрожь. Нормальный отходняк после стресса, только проявился поздновато.
– Зато изничтожили заблатовавшую шушеру, – попытался я приободрить ее, но мне это не удалось.
– Илья, ты свой фонарь потерял, – сосредоточенно произнесла Маринка и вдруг зарыдала. Ксения, обняв ее за плечи, увела в комнату.
Мы как оплеванные стояли в прихожей и глядели друг на друга.
– Ну ничего, – сказал корефан и стал раздеваться, – бабы сами разберутся.
Это означало, что он предлагает возобновить банкет.
– Нет, – возразил я, еще не отойдя после разговора с Маринкой, – моя половина без меня разбираться не будет. Пойду ее успокою.
С этими словами я направился в комнату. Маринка с верной подругой, обнявшись, сидели на диване. При моем появлении догадливая Ксения вышла, оставив нас одних.
– Прости, что так получилось, – сказал я, присаживаясь рядом.
– Милый. – Маринка, всхлипывая, прильнула ко мне и уткнулась лицом в грудь.
Я заботливо погладил ее по голове и почему-то вспомнил, что сегодня жена сделала новую прическу.
– У тебя очень красивые волосы, – совсем не к месту сказал я комплимент и в результате под конец сумасшедшего дня лишился остатка невинности. Утешало, что Слава с Ксенией люди взрослые, в жизни повидавшие не только войну. Но все же я предпочел бы находиться в отдельной квартире.
– Я так за тебя испугалась, – доверительно прошептала Маринка и запоздало хлюпнула носом.
– Ничего страшного не могло случиться, – успокоил я ее, утвердившись в мысли, что никогда не расскажу ей о том, что произошло сегодня у магазина. И о многом-многом другом. – Линия жизни на моей ладони уходит концом в вечность.
Маринка поцеловала меня в разбитые губы. От неожиданной боли я поморщился.
– Так быстрее заживет, – оправдалась она.
– Губа заживет совсем быстро, если ты не будешь высасывать из нее кровь.
– А может, она у тебя вкусная, – рассмеялась удовлетворенная Маринка. – Может, мне нравится.
«Доведут же проклятые гопники!» – подумал я.
9
Наутро я решил, что с меня хватит сумбура. Два нападения грабителей за один день, может, и случайность, но какая премерзкая! Они ко мне липнут, как железные опилки к магниту. Вообще-то, говоря языком марксизма, случайность есть непознанная закономерность. Мне доводилось видеть чудеса похлеще, но сейчас совпадения откровенно настораживали. Особенно после того, что услышал от тестя. «Светлое братство» с присущей ему радикальной ехидностью вполне способно было руками уголовников попрессовать строптивого археолога: смотри, что мы можем, и делай выводы. Сразу убивать меня не имело смысла, тогда бы «братья» не получили Доспехов, а создав нервную почву, можно было на это рассчитывать. Труп ржевского меченосца гарантировал Обществу, что прессуемый не обратится в милицию. Ради этого стоило потерять бойца. Они себе нового через газеты найдут, а вот оказавшийся в безвыходном положении раскопщик рано или поздно сдастся. Его уговорят: не парламентеры, так родственники; не родственники, так друзья. «Никто не хотел умирать». В результате добьются полной капитуляции с последующей экспроприацией искомого артефакта. А уж потом и археолога ликвидируют.
Поскольку такой вариант меня никоим образом не устраивал, я счел нужным временно самоустраниться. Заодно проверить возможности «Светлого братства». Сумеет ли оно найти меня на даче у Славы? Друган по случаю прикупил участок земли в Горелово, оформив его на Ксению, как и все прочее имущество. Слава был парень нежадный. Он сам и предложил затихариться у него, мне же не оставалось ничего, кроме как согласиться. К Маринкиным родителям на дачу дорога была однозначно заказана. Не хотелось одалживаться, да и отыскать нас там легко.
Маринка была не против. В сущности, она сама уболтала меня на этот шаг. Придя к обоюдному согласию, мы сели в «Ниву» и поехали домой – собирать пожитки. Славу с Ксенией оставили отдыхать. Я пообещал им беречь Маринку и в доказательство продемонстрировал АПС, после чего убрал его во внутренний карман куртки. Мне поверили, вручили ключи от дачи, сопроводили напутствиями. Настроились отваливать конкретно – я даже Доспехи в багажник положил, чтобы из дома сразу ехать в Горелово. Сокращая время пребывания в городе, мы уменьшали возможность возникновения новых эксцессов. Я всегда был легок на подъем, да и Маринка тоже – она ведь моя вторая половина.
Нежилая квартира производила тягостное впечатление, но я предложил Маринке не возиться с мокрой тряпкой, а поскорее укладывать шмотки. Сам же решил заглянуть к Боре – попрощаться, если он еще не уехал.
Боря не уехал. Он встретил меня в той же рубашке с тем же значком, только в руке на сей раз держал трофейную «хлорницу» – прямоугольный пенальчик из коричневого эбонита, в котором немцы хранили порошок для обеззараживания воды. Из «хлорницы» торчали иголки. Видать, выломился отпирать прямо с рабочего места. Ждет, что ли, кого?
– Привет, – сказал я. – Не ждал меня?
– Не-а. – Боря отступил, пропуская меня в комнату.
– А кого ждал?
– Ребята должны зайти. Я заморочился в лес с ними поехать.
– Где будете копать? – Кажется, Боря нашел подходящую компанию «черных следопытов».
– В Синявино. Там у человека своя дача есть.
– Что за ребята? – Мир тесен, некоторых я вполне мог знать по своему трофейному детству.
– Аким, Пухлый, Саша Крейзи, Дима Боярский, Болт, и еще кто-то будет.
– Что за Пухлый – Чачелов?
– Ну да, – неуверенно ответил Боря, наших общих знакомых он знал несколько хуже, чем я. – Вова. Со шрамами такой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Когда мы завалились домой, Ксения уже пришла с работы.
– Ого, у тебя и видок, – смерила она меня взглядом эскулапа и покосилась на мужа. – Где это вы отирались?
– У тестя были, – ответил я, чем ее весьма удивил.
– Ни хрена себе страна! – воскликнула Ксения. – Чего же вы так с тестем не поделили? Приличные ж люди, хучь бы Маришки постыдились.
Жена, не отвечая, смотрела в пол.
– От тестя что-нибудь осталось? – не унималась Ксения.
– Папа здесь ни при чем, – быстро сказала Маринка. – Это хулиганы напали.
Казалось, она затаила обиду, только я не мог понять на кого.
– А чего случилось? – забеспокоилась Ксения, озабоченно заглядывая в глаза мужу.
– Да ничего, бакланы какие-то с Ильюхой сцепились, – смутился тот.
– А ты где был? – накинулась на него Ксения, будто Слава был моим секьюрити, а она – директором охранного бюро.
– Он задержался немного, – поспешил я на вы. ручку другу. – Мы с Мариной ушли вперед, а он слегка подотстал.
– Нужда замучила, – нашелся Слава.
– Ох, заняться вами некогда, – грозно подбоченилась Ксения. – Вы посмотрите, что с Маришкой творится, идолы.
Маринку била крупная дрожь. Нормальный отходняк после стресса, только проявился поздновато.
– Зато изничтожили заблатовавшую шушеру, – попытался я приободрить ее, но мне это не удалось.
– Илья, ты свой фонарь потерял, – сосредоточенно произнесла Маринка и вдруг зарыдала. Ксения, обняв ее за плечи, увела в комнату.
Мы как оплеванные стояли в прихожей и глядели друг на друга.
– Ну ничего, – сказал корефан и стал раздеваться, – бабы сами разберутся.
Это означало, что он предлагает возобновить банкет.
– Нет, – возразил я, еще не отойдя после разговора с Маринкой, – моя половина без меня разбираться не будет. Пойду ее успокою.
С этими словами я направился в комнату. Маринка с верной подругой, обнявшись, сидели на диване. При моем появлении догадливая Ксения вышла, оставив нас одних.
– Прости, что так получилось, – сказал я, присаживаясь рядом.
– Милый. – Маринка, всхлипывая, прильнула ко мне и уткнулась лицом в грудь.
Я заботливо погладил ее по голове и почему-то вспомнил, что сегодня жена сделала новую прическу.
– У тебя очень красивые волосы, – совсем не к месту сказал я комплимент и в результате под конец сумасшедшего дня лишился остатка невинности. Утешало, что Слава с Ксенией люди взрослые, в жизни повидавшие не только войну. Но все же я предпочел бы находиться в отдельной квартире.
– Я так за тебя испугалась, – доверительно прошептала Маринка и запоздало хлюпнула носом.
– Ничего страшного не могло случиться, – успокоил я ее, утвердившись в мысли, что никогда не расскажу ей о том, что произошло сегодня у магазина. И о многом-многом другом. – Линия жизни на моей ладони уходит концом в вечность.
Маринка поцеловала меня в разбитые губы. От неожиданной боли я поморщился.
– Так быстрее заживет, – оправдалась она.
– Губа заживет совсем быстро, если ты не будешь высасывать из нее кровь.
– А может, она у тебя вкусная, – рассмеялась удовлетворенная Маринка. – Может, мне нравится.
«Доведут же проклятые гопники!» – подумал я.
9
Наутро я решил, что с меня хватит сумбура. Два нападения грабителей за один день, может, и случайность, но какая премерзкая! Они ко мне липнут, как железные опилки к магниту. Вообще-то, говоря языком марксизма, случайность есть непознанная закономерность. Мне доводилось видеть чудеса похлеще, но сейчас совпадения откровенно настораживали. Особенно после того, что услышал от тестя. «Светлое братство» с присущей ему радикальной ехидностью вполне способно было руками уголовников попрессовать строптивого археолога: смотри, что мы можем, и делай выводы. Сразу убивать меня не имело смысла, тогда бы «братья» не получили Доспехов, а создав нервную почву, можно было на это рассчитывать. Труп ржевского меченосца гарантировал Обществу, что прессуемый не обратится в милицию. Ради этого стоило потерять бойца. Они себе нового через газеты найдут, а вот оказавшийся в безвыходном положении раскопщик рано или поздно сдастся. Его уговорят: не парламентеры, так родственники; не родственники, так друзья. «Никто не хотел умирать». В результате добьются полной капитуляции с последующей экспроприацией искомого артефакта. А уж потом и археолога ликвидируют.
Поскольку такой вариант меня никоим образом не устраивал, я счел нужным временно самоустраниться. Заодно проверить возможности «Светлого братства». Сумеет ли оно найти меня на даче у Славы? Друган по случаю прикупил участок земли в Горелово, оформив его на Ксению, как и все прочее имущество. Слава был парень нежадный. Он сам и предложил затихариться у него, мне же не оставалось ничего, кроме как согласиться. К Маринкиным родителям на дачу дорога была однозначно заказана. Не хотелось одалживаться, да и отыскать нас там легко.
Маринка была не против. В сущности, она сама уболтала меня на этот шаг. Придя к обоюдному согласию, мы сели в «Ниву» и поехали домой – собирать пожитки. Славу с Ксенией оставили отдыхать. Я пообещал им беречь Маринку и в доказательство продемонстрировал АПС, после чего убрал его во внутренний карман куртки. Мне поверили, вручили ключи от дачи, сопроводили напутствиями. Настроились отваливать конкретно – я даже Доспехи в багажник положил, чтобы из дома сразу ехать в Горелово. Сокращая время пребывания в городе, мы уменьшали возможность возникновения новых эксцессов. Я всегда был легок на подъем, да и Маринка тоже – она ведь моя вторая половина.
Нежилая квартира производила тягостное впечатление, но я предложил Маринке не возиться с мокрой тряпкой, а поскорее укладывать шмотки. Сам же решил заглянуть к Боре – попрощаться, если он еще не уехал.
Боря не уехал. Он встретил меня в той же рубашке с тем же значком, только в руке на сей раз держал трофейную «хлорницу» – прямоугольный пенальчик из коричневого эбонита, в котором немцы хранили порошок для обеззараживания воды. Из «хлорницы» торчали иголки. Видать, выломился отпирать прямо с рабочего места. Ждет, что ли, кого?
– Привет, – сказал я. – Не ждал меня?
– Не-а. – Боря отступил, пропуская меня в комнату.
– А кого ждал?
– Ребята должны зайти. Я заморочился в лес с ними поехать.
– Где будете копать? – Кажется, Боря нашел подходящую компанию «черных следопытов».
– В Синявино. Там у человека своя дача есть.
– Что за ребята? – Мир тесен, некоторых я вполне мог знать по своему трофейному детству.
– Аким, Пухлый, Саша Крейзи, Дима Боярский, Болт, и еще кто-то будет.
– Что за Пухлый – Чачелов?
– Ну да, – неуверенно ответил Боря, наших общих знакомых он знал несколько хуже, чем я. – Вова. Со шрамами такой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93