В этот день она вознамерилась обследовать окрестности.
Возле крыльца стоял конь под дамским седлом, которого держал под уздцы мальчик-грум. Значит, Джанет ночевала в замке. Высокородная потаскуха!
Впрочем, через секунду Элизабет уже принялась честить себя за то, что мысль об этом вызвала в се душе такой бурный отклик, и, резко повернувшись, пошла через широкий двор, словно желая оставить эту минутную слабость возле входных дверей.
Пройдя сквозь ворота замка, она остановилась на небольшом холме возле заросшего травой замкового рва и принялась озирать зеленое поле, спускавшееся по направлению к реке. Больше всего ей хотелось сейчас позабыть о Джанет Линдсей и всех остальных женщинах, когда-либо появлявшихся в жизни Джонни Кэрра. Не зря за ним прочно укрепилась слава распутника! Только что ей представилась возможность убедиться в этом самой. Для этого человека не имело значения, с кем спать, и Элизабет, в свою очередь, решительно пообещала себе выбросить его из головы.
В следующие дни она почти не виделась с хозяином замка. Джонни Кэрр не хотел, чтобы какие-то непредвиденные обстоятельства помешали освобождению Робби, а Элизабет Грэм в этом смысле представляла собой вполне очевидную опасность. Он не умел сдерживать себя, когда дело касалось женщин, поэтому для него было лучше не видеться с ней вообще.
Подсознание Джонни, впрочем, не очень прислушивалось к голосу разума, поэтому волнующий образ Элизабет, распростершейся в его постели, то и дело вторгался в сны лэйрда Равенсби, лишая его покоя.
Что касается Элизабет, то она часами просиживала в библиотеке Голдихауса, восхищаясь собранием книг по архитектуре и рассматривая содержавшиеся в идеальном порядке макеты помещений, которые на протяжении десятилетий пристраивались к замку. Видимо, страсть к строительству передавалась в этой семье из поколения в поколение. Каждое из них старалось украсить родовое гнездо чем-то в своем вкусе. Больше всех по размеру была модель тех добавлений, которые сооружались сейчас. К западу от замка уже был сооружен фундамент, предназначенный для его нового крыла. Выдержанное в классическом стиле, более теплое и человечное, оно заставляло думать, что нынешний эрл Грейден был намерен жить в более комфортабельной обстановке, нежели его предки.
Элизабет познакомилась с Монро — двоюродным братом Джонни, молодым архитектором, недавно вернувшимся из Виченцы, где он изучал загородные виллы работы Палладио. Элизабет часто навещала Монро в его кабинете и подолгу просиживала рядом с ним. Она увлеченно слушала, а юноша восторженно, с горящими глазами рассказывал о таланте, позволявшем Палладио строить свои шедевры так, что они составляли единое целое с окружающей природой. Элизабет задавала ему серьезные вопросы, он показывал ей зарисовки, мастерски сделанные им в Италии, и объяснял, каким образом Палладио с помощью оптимально подобранных объемов и пропорций удавалось сделать так, что его сооружения идеально вписывались в ландшафт.
Интерес, который проявляла ко всему этому Элизабет, представлял собой нечто большее, нежели простое любопытство дилетанта. Она уже давно мечтала о собственном доме и со всей серьезностью готовилась к его строительству. Располагая наследством, доставшимся от Хотчейна, она намеревалась жить независимо. С этой целью наняла агента, чтобы тот подобрал ей участок где-нибудь в Нортумбрии — подальше от владений ее назойливого родителя.
Ела Элизабет обычно либо в своей комнате, либо на кухне, где хлопотали толстые добродушные повара. Она проводила мирные часы за чашкой чаю во владениях госпожи Рейд, выслушивая от домоправительницы бесконечные истории о семье Кэрров. За все это время Элизабет ни разу не пригласили за обеденный стол с самим Джонни или его людьми — так распорядился сам лэйрд. Зная, что ему будет сложно противостоять женским чарам Элизабет, он решил вовсе не встречаться с нею — тем более что, усаживаясь за стол, они с соратниками неизменно пили. Джонни ни секунды не сомневался: после того как кувшин с бренди или кларетом совершит несколько кругов вокруг стола, он уже точно не сможет обуздать свои желания.
И все же как-то вечером они волею случая все же встретились в английском саду. Джонни решил пройти через сад коротким путем, возвращаясь от реки, где встречался с Монро. Они обсуждали высоту купола над оранжереей. Оттуда крытый проход должен был вести к апартаментам Джонни в новом крыле, строительство которого находилось в самом разгаре. Мужчины отошли подальше, чтобы взглянуть на замок с расстояния и решить, не нарушит ли купол пропорций всего сооружения. Переходя с места на место, они совещались и наконец остановились на том, что купол должен быть более плоским, иначе спокойная гармония окрестностей будет безнадежно испорчена.
Джонни Кэрр потратил на это слишком много времени и теперь опаздывал на встречу с Кинмонтом. Им предстояло обсудить новые условия сделки, полученные утром в письме от Годфри. Он торопился и быстрым шагом шел по симметричным дорожкам, перепрыгивая через аккуратные ряды кустов, когда те оказывались на его пути. Дойдя до сверкающего на солнце декоративного бассейна и не желая тратить время на то, чтобы идти в обход, Джонни попросту вошел в воду и широкими шагами направился к другому берегу. Затем он вскочил на невысокий бордюр, что отделял воду от усыпанной гравием дорожки к дому. Стремительно, словно на крыльях, молодой хозяин замка влетел на крыльцо и… столкнулся с Элизабет. Его руки взметнулись вверх, подхватив девушку, а Элизабет с испуганным криком отшатнулась в сторону, рассыпав при этом книги и бумаги, которые держала в руках.
Ее глаза удивленно раскрылись, в них отчетливо читалась растерянность. Чем была она вызвана: его прикосновением или внезапностью, с которой он появился, — Джонни не смог бы сказать, но, как ни странно, растерянное выражение ее глаз каким-то странным образом польстило ему — словно он был охотником, а она его дичью. Вполне понятное чувство для мужчины, с детства привыкшего к охоте.
Однако в данный момент Джонни гораздо больше встревожило то, как отреагировало на это столкновение его собственное тело. Пальцы его сомкнулись на мягкой руке Элизабет повыше локтя. «Интересно, с какой силой надо сжать пальцы, чтобы ей стало больно? — прозвучал безмолвный вопрос в каком-то уголке его сознания. — Ведь заложник не является неприкосновенной персоной». И действительно, история Приграничья знала много случаев, когда женщины подвергались насилию, причем это скорее было правилом, нежели исключением. Знал это и он. И она.
Чувства, охватившие Джонни Кэрра, отразились в его взгляде. Элизабет же подумала, что она, наверное, должна испытывать страх перед этим огромным мужчиной, возвышавшимся над ней подобно колоссу и крепко сжимавшим ее своими железными руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Возле крыльца стоял конь под дамским седлом, которого держал под уздцы мальчик-грум. Значит, Джанет ночевала в замке. Высокородная потаскуха!
Впрочем, через секунду Элизабет уже принялась честить себя за то, что мысль об этом вызвала в се душе такой бурный отклик, и, резко повернувшись, пошла через широкий двор, словно желая оставить эту минутную слабость возле входных дверей.
Пройдя сквозь ворота замка, она остановилась на небольшом холме возле заросшего травой замкового рва и принялась озирать зеленое поле, спускавшееся по направлению к реке. Больше всего ей хотелось сейчас позабыть о Джанет Линдсей и всех остальных женщинах, когда-либо появлявшихся в жизни Джонни Кэрра. Не зря за ним прочно укрепилась слава распутника! Только что ей представилась возможность убедиться в этом самой. Для этого человека не имело значения, с кем спать, и Элизабет, в свою очередь, решительно пообещала себе выбросить его из головы.
В следующие дни она почти не виделась с хозяином замка. Джонни Кэрр не хотел, чтобы какие-то непредвиденные обстоятельства помешали освобождению Робби, а Элизабет Грэм в этом смысле представляла собой вполне очевидную опасность. Он не умел сдерживать себя, когда дело касалось женщин, поэтому для него было лучше не видеться с ней вообще.
Подсознание Джонни, впрочем, не очень прислушивалось к голосу разума, поэтому волнующий образ Элизабет, распростершейся в его постели, то и дело вторгался в сны лэйрда Равенсби, лишая его покоя.
Что касается Элизабет, то она часами просиживала в библиотеке Голдихауса, восхищаясь собранием книг по архитектуре и рассматривая содержавшиеся в идеальном порядке макеты помещений, которые на протяжении десятилетий пристраивались к замку. Видимо, страсть к строительству передавалась в этой семье из поколения в поколение. Каждое из них старалось украсить родовое гнездо чем-то в своем вкусе. Больше всех по размеру была модель тех добавлений, которые сооружались сейчас. К западу от замка уже был сооружен фундамент, предназначенный для его нового крыла. Выдержанное в классическом стиле, более теплое и человечное, оно заставляло думать, что нынешний эрл Грейден был намерен жить в более комфортабельной обстановке, нежели его предки.
Элизабет познакомилась с Монро — двоюродным братом Джонни, молодым архитектором, недавно вернувшимся из Виченцы, где он изучал загородные виллы работы Палладио. Элизабет часто навещала Монро в его кабинете и подолгу просиживала рядом с ним. Она увлеченно слушала, а юноша восторженно, с горящими глазами рассказывал о таланте, позволявшем Палладио строить свои шедевры так, что они составляли единое целое с окружающей природой. Элизабет задавала ему серьезные вопросы, он показывал ей зарисовки, мастерски сделанные им в Италии, и объяснял, каким образом Палладио с помощью оптимально подобранных объемов и пропорций удавалось сделать так, что его сооружения идеально вписывались в ландшафт.
Интерес, который проявляла ко всему этому Элизабет, представлял собой нечто большее, нежели простое любопытство дилетанта. Она уже давно мечтала о собственном доме и со всей серьезностью готовилась к его строительству. Располагая наследством, доставшимся от Хотчейна, она намеревалась жить независимо. С этой целью наняла агента, чтобы тот подобрал ей участок где-нибудь в Нортумбрии — подальше от владений ее назойливого родителя.
Ела Элизабет обычно либо в своей комнате, либо на кухне, где хлопотали толстые добродушные повара. Она проводила мирные часы за чашкой чаю во владениях госпожи Рейд, выслушивая от домоправительницы бесконечные истории о семье Кэрров. За все это время Элизабет ни разу не пригласили за обеденный стол с самим Джонни или его людьми — так распорядился сам лэйрд. Зная, что ему будет сложно противостоять женским чарам Элизабет, он решил вовсе не встречаться с нею — тем более что, усаживаясь за стол, они с соратниками неизменно пили. Джонни ни секунды не сомневался: после того как кувшин с бренди или кларетом совершит несколько кругов вокруг стола, он уже точно не сможет обуздать свои желания.
И все же как-то вечером они волею случая все же встретились в английском саду. Джонни решил пройти через сад коротким путем, возвращаясь от реки, где встречался с Монро. Они обсуждали высоту купола над оранжереей. Оттуда крытый проход должен был вести к апартаментам Джонни в новом крыле, строительство которого находилось в самом разгаре. Мужчины отошли подальше, чтобы взглянуть на замок с расстояния и решить, не нарушит ли купол пропорций всего сооружения. Переходя с места на место, они совещались и наконец остановились на том, что купол должен быть более плоским, иначе спокойная гармония окрестностей будет безнадежно испорчена.
Джонни Кэрр потратил на это слишком много времени и теперь опаздывал на встречу с Кинмонтом. Им предстояло обсудить новые условия сделки, полученные утром в письме от Годфри. Он торопился и быстрым шагом шел по симметричным дорожкам, перепрыгивая через аккуратные ряды кустов, когда те оказывались на его пути. Дойдя до сверкающего на солнце декоративного бассейна и не желая тратить время на то, чтобы идти в обход, Джонни попросту вошел в воду и широкими шагами направился к другому берегу. Затем он вскочил на невысокий бордюр, что отделял воду от усыпанной гравием дорожки к дому. Стремительно, словно на крыльях, молодой хозяин замка влетел на крыльцо и… столкнулся с Элизабет. Его руки взметнулись вверх, подхватив девушку, а Элизабет с испуганным криком отшатнулась в сторону, рассыпав при этом книги и бумаги, которые держала в руках.
Ее глаза удивленно раскрылись, в них отчетливо читалась растерянность. Чем была она вызвана: его прикосновением или внезапностью, с которой он появился, — Джонни не смог бы сказать, но, как ни странно, растерянное выражение ее глаз каким-то странным образом польстило ему — словно он был охотником, а она его дичью. Вполне понятное чувство для мужчины, с детства привыкшего к охоте.
Однако в данный момент Джонни гораздо больше встревожило то, как отреагировало на это столкновение его собственное тело. Пальцы его сомкнулись на мягкой руке Элизабет повыше локтя. «Интересно, с какой силой надо сжать пальцы, чтобы ей стало больно? — прозвучал безмолвный вопрос в каком-то уголке его сознания. — Ведь заложник не является неприкосновенной персоной». И действительно, история Приграничья знала много случаев, когда женщины подвергались насилию, причем это скорее было правилом, нежели исключением. Знал это и он. И она.
Чувства, охватившие Джонни Кэрра, отразились в его взгляде. Элизабет же подумала, что она, наверное, должна испытывать страх перед этим огромным мужчиной, возвышавшимся над ней подобно колоссу и крепко сжимавшим ее своими железными руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136