Джонни обнял Элизабет и крепко прижал к своей груди.
— Мы оба хороши, — поправил он ее. Уж кто-кто, а лэйрд Равенсби лучше многих других разбирался в науке доставлять наслаждение. Их тела являли собой яркий контраст — белоснежные и утонченно стройные формы Элизабет и бронзовая кожа Джонни, которая бугрилась могучими мускулами. Джонни лениво протянул руку к изголовью их травяной «постели» и, сорвав маргаритку, засунул ее за ухо возлюбленной.
— Поздравляю с двадцать девятым июля, Элизабет Грэм, — прошептал он, мечтая только о том, чтобы можно было остаться на этой отрезанной от всего остального мира полянке до скончания века.
Наклонившись назад так далеко, что Джонни пришлось ее держать, Элизабет также сорвала маргаритку и, в свою очередь, закрепила цветок между его черными вьющимися локонами, а затем проговорила тихим от страсти голосом:
— Ты подарил мне счастье, Джонни Кэрр.
«Удовлетворение» — слишком тусклое слово для того, чтобы описать чувства, которые испытывала Элизабет. Впервые в жизни она познала подлинное наслаждение и теперь пила его, смакуя каждый глоток. Она поглядела на Джонни, и лицо ее осветилось улыбкой.
— Ты должен всегда носить маргаритку в волосах.
«Наверное, именно так выглядят сатиры», — подумала она. И впрямь, Джонни сейчас был похож на мифическое существо, созданное для чувственной любви, — сама красота и сила.
— Если ты этого хочешь, я готов, — ответил он. В этот момент он действительно был готов абсолютно на все.
От продолжительных любовных игр их тела были объяты жаром, и время от времени с его лба падали капли пота.
— Ты весь горишь, — прошептала Элизабет. Прикоснувшись к его лбу, она стерла кончиком пальца одну соленую капельку и попробовала ее на вкус. В этот момент ее переполняло чувство гордости оттого, что хотя бы сейчас этот мужчина целиком и полностью принадлежит ей.
Вместо ответа Джонни зарылся лицом в ее волосы и с наслаждением вдыхал их тонкий аромат. Находясь рядом с ней, он чувствовал постоянное желание. И, словно услышав его мысли, Элизабет поцеловала его и проговорила срывающимся шепотом:
— Ты не возражаешь?.. Я чувствую… Я…
— Не возражаю против чего? — игриво переспросил он.
— Я снова хочу тебя.
— Опять? — Горячий шепот Джонни обжигал ее губы.
— Извини, но это так… — выдохнула Элизабет и провела языком по его верхней губе. — Может быть, ты что-нибудь придумаешь?
— Вполне возможно…
— А я тебя отблагодарю…
— На самом деле? — в притворном удивлении поднял он одну бровь.
— Да. Пожалуйста.
Удовлетворить просьбу Элизабет для Джонни не представляло никакого труда, поскольку он горел не меньшим желанием, нежели она.
— Давай же! — требовательно поторопила она, запуская пальцы в его густые волосы и склоняясь к его губам.
Потом Джонни лежал поверх нее и, чувствуя, как вздымается его грудь, думал, что Элизабет Грэм когда-нибудь доведет его до смерти. Настанет ли такой момент, когда он перестанет испытывать это постоянное всепоглощающее желание по отношению к этой женщине?
— Поехали… со мной… в «Три короля», — с трудом выдохнула она в его влажные от пота волосы.
Скатившись с Элизабет, словно она предложила ему выпить смертельного яда, Джонни распростерся на траве рядом с ней, закинул руки за голову и закрыл глаза. Прошла секунда, вторая, и тогда он, не открывая глаз, тихо шепнул:
— Да.
Позднее, когда его рассудок чуть прояснился, когда Джонни снова обрел способность говорить, когда сообразил, где находится, он спокойно добавил:
— В «Трех королях» мы сможем заниматься любовью в постели. — Элизабет улыбнулась в ответ на эти слова, а Джонни озабоченным голосом добавил: — Кажется, я вконец натер себе колени.
— Ты, видно, не привык заниматься этим на природе, — шутливо заметила Элизабет.
— Точно так же, как я не привык быть одержимым. Наверное, на меня так действует воздух Тинедейла.
— Или мое неотразимое обаяние.
— Да, — согласился Джонни, который после нескольких оргазмов пребывал в философском настроении. — Скорее всего. По крайней мере, колени себе я не натирал уже лет десять.
Мысль о том, чтобы заняться любовью в мягкой, удобной постели, казалась Джонни чрезвычайно соблазнительной, поэтому он немедленно вскочил на ноги и отправился на поиски воды. Вскоре он нашел чистый лесной родник, возле которого они с Элизабет умылись, а затем натянул на себя одежду с быстротой, присущей только военному человеку. Джонни помог одеться и Элизабет — затянул на ней корсет, застегнул многочисленные пуговицы ее платья, приколол булавкой платок на груди и даже извинился за то, что у него нет с собой гребешка.
— Когда я пригласил тебя на эту маленькую прогулку, я меньше всего думал о гребешке, — объяснил он.
— И я тоже, — призналась Элизабет, поправляя свои длинные светлые волосы. — Впрочем, я полагаю, никто из тех, кто нас ждет, не думает, что все это время мы и впрямь гуляли по лесу.
— Ну вот и прекрасно! — жизнерадостно откликнулся Джонни. — А теперь, леди Грэм, позвольте мне завязать ленты вашей шляпки, и постараемся предстать перед вашими телохранителями в лучшем виде.
14
Рука об руку они подошли к карете и расположившимся возле нее мужчинам. Некоторые из них играли в кости, другие просто отдыхали, разлегшись на поросшей травой обочине дороги. Монро, которого вообще было сложно увидеть без книги в руках, и на этот раз был занят чтением. Однако, как только Элизабет и Джонни появились в поле зрения, все до единого оторвались от своих занятий, и последнюю сотню ярдов любовники шли под изучающими взглядами нескольких пар глаз.
— Мы едем в «Три короля» все вместе, — сообщила Элизабет Редмонду, подойдя к карете. — Благодарю вас за то, что… подождали, — добавила она, непроизвольно покраснев.
Редмонд дипломатично потупился, однако, когда в следующую секунду он перевел глаза на Джонни, в их проницательном взгляде читалось предупреждение. Повисло короткое молчание. Два огромных, сильных мужчины, привыкшие сами устанавливать правила, изучали друг друга, словно прикидывая, чего стоит потенциальный противник.
— Леди Грэм пригласила меня, — спокойно произнес Джонни.
— Не сомневаюсь в этом, — ответил Редмонд — вежливо, но по-прежнему настороженно.
— Это мое решение, Редмонд, — пояснила Элизабет, мягко дотронувшись до рукава начальника своей охраны.
Несколько секунд Редмонд, похоже, колебался, словно давая понять, что воины из Ридсдейла не только подчиняются чужим приказам, но способны и сами принимать решения. Затем он кивнул и сказал:
— Очень хорошо, миледи. Надолго вы собираетесь у нас задержаться? — равнодушным голосом охранника, обращающегося к хозяину за инструкциями, спросил он, повернувшись к Джонни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136