— Обычная практика.
— Сколько же вы там пробыли? — задыхающимся от возбуждения голосом продолжала допрашивать Элизабет неуемная девица, тем не менее по-прежнему не спуская глаз с Джонни.
— В самом деле, Джейн, — вступилась Анна Болдуин, приходя на выручку Элизабет, — наша хозяйка уже устала пересказывать историю о том, как ее обменяли на брата лорда Грейден. Сколько же можно!
И действительно, история эта была хорошо известна в округе «Трех королей», и теперь только присутствие печально известного лорда Приграничья возродило к ней интерес у любопытных и чересчур впечатлительных сестер Жерард.
— Почему бы тебе не показать нам, как продвигаются дела со строительством, Элизабет? — предложил Джордж Болдуин, чтобы нарушить неловкую паузу. — Насколько я понимаю, ты уже приступила к сооружению фундамента?
— Вы не станете возражать, Монро? — обратилась Элизабет к молодому архитектору, чувствуя благодарность по отношению к Болдуину за то, что тот вызволил ее из неловкой ситуации. — Он разбирается в этом гораздо лучше меня, — с улыбкой пояснила она, обращаясь к гостям.
Вслед за этим вся компания вышла через застекленные двери, ведущие в сад. Поместье, купленное Элизабет на деньги, которые она унаследовала после смерти мужа, включало в себя постройку красного кирпича, сооруженную в эпоху Тюдоров, и великолепный ухоженный сад, который террасами поднимался к самой вершине холма. Когда-то там находилась какая-то старинная романская постройка, однако теперь от нее остались лишь руины. Именно это возвышение, откуда открывался изумительный вид на близлежащие окрестности, Элизабет и выбрала для строительства своего нового дома.
— Да, нас ожидает долгий день, — пробормотал Джонни. Они с Элизабет замыкали небольшую процессию, шедшую между аккуратно подстриженными деревьями. Джонни внимательно смотрел на идущих впереди, готовый в любую секунду убрать руку, которая лежала на талии Элизабет. — Клянусь Богом, следующее, что захотят узнать сестрички Жерард, — это чем я занимался в течение последней ночи. Причем — в деталях.
— Я уверена, что они жаждут узнать о тебе абсолютно все, дорогой, — насмешливо ответила Элизабет, резко повернувшись к возлюбленному, отчего юбки зеленого платья завернулись вокруг ее ног.
— Ну уж, уволь, — поморщился Джонни. Женская назойливость всегда раздражала его.
— Разве ты не находишь, что Люси очень миленькая? — сладким, как мед, голосом осведомилась Элизабет, легко коснувшись его руки.
— Нет, не нахожу.
— Ну, тогда, может быть, твоему вкусу больше отвечает Джейн? — Элизабет прямо-таки сияла улыбкой.
— По-моему, тебе это доставляет удовольствие? — На лице Джонни также появилась улыбка. — Нет, Джейн тоже не в моем вкусе. Мне не нравятся жеманные блондинки.
— Она пока еще не жеманилась.
— Будет, можешь мне поверить.
— Как вы в себе уверены, Равенсби! Может, это проистекает из обширного опыта? — продолжала подтрунивать над возлюбленным Элизабет.
— Да, черт побери, ты совершенно права, моя маленькая милая Битси. И если ты не перестанешь донимать меня этими разговорами, за которыми стоят одни только сплетни, я обниму тебя и поцелую прямо на глазах у всех твоих соседей!
— Ты мне угрожаешь? — Элизабет ничуть не выглядела встревоженной.
— Абсолютно верно!
Элизабет смерила его оценивающим взглядом и ответила:
— Ну что ж, возможно, в таком случае я отвечу тебе таким же пылким поцелуем.
— Невозможно, дорогая, ты этого не сделаешь. — Джонни поглядел на нее из-под своих длинных темных ресниц. — Ты уже не в том возрасте.
— Заносчивый нахал!
— Нет, просто откровенный человек. Поверь мне, я крутился в свете гораздо больше твоего и видел таких вот сестриц Жерард больше, чем ты можешь себе представить.
Джонни был прав. Не ошибался он и относительно неукротимого любопытства сестер Жерард.
— Что же мне сказать Люси и Джейн? — с легким вздохом проговорила Элизабет. Лукавая улыбка исчезла с ее лица, и вместо нее на нем появилось выражение неподдельной озабоченности. Они уже миновали сад и почти вплотную подошли к своим спутникам, собравшимся на вершине холма.
— А ничего! — выразительно объявил Джонни. — Ты не должна отчитываться перед ними в делах, которые касаются только тебя. И они не имеют никакого права задавать тебе вопросы по поводу твоей личной жизни.
— Мы тут, в деревне, живем несколько иной жизнью, и личная жизнь каждого чаще всего становится достоянием всех остальных.
— Как и везде, дорогая, — пожал плечами Джонни, — Но если ты позволишь окружающим переступить определенную грань, они съедят тебя заживо.
— Может, мне сказаться больной? — с надеждой спросила Элизабет. С каждым шагом они все ближе подходили к гостям, столпившимся возле строившегося фундамента. Перспектива провести весь остаток вечера с сестрами Жерард вдруг показалась ей невыносимой.
— Может быть, но позже. — Легкая улыбка искривила губы Джонни. — Если только я не придумаю что-нибудь более правдоподобное.
— Сейчас я уже жалею, что вчера вечером не отправила гонца и не отменила приглашение. Так и нужно было сделать — пусть даже в полночь!
— Аминь! — пробормотал Джонни, и на лице его появилась ничего не выражающая светская улыбка — они подошли так близко к остальным гостям, что те уже могли услышать их разговор. — Ну что, Монро, ты уже успел объяснить, зачем этому дому нужен такой мощный фундамент? Меня особенно восхищает то, как Монро загодя удается вычислить необходимую степень прочности стен и кровли. Расскажи им, как ты обучался этому в Риме.
После этого Джонни проявил себя настоящим дипломатом и с большим умением направлял беседу в течение всего времени, которое потребовалось, чтобы обойти здание, вернуться в дом и даже пообедать. Он развлекал гостей историями из жизни лондонского двора, который находился так далеко, что обитателям Нортумбрии казалось, будто он существует на другой планете, рассказывал о китайских морях и своих торговых складах на Востоке, описывал великолепные дворцы императоров Сунг, куда англичанину попасть было практически невозможно. Помимо всего прочего, Джонни пообещал дамам прислать тонкие французские вина — очень дорогие и исчезнувшие в Англии с тех пор, как началась война. Мужчинам же он посулил выдержанное бренди, купить которое было невозможно ни за любовь, ни за деньги.
Они еще немного поговорили о войне на континенте, а затем — о возможном столкновении между Шотландией и Англией.
— Господи, я все же надеюсь, что до этого не дойдет, — пробормотал лорд Эйтон. — Из всех возможных вариантов Лондон далеко не всегда выбирает лучшие. — Выходец из старинной романско-католической семьи, лорд Эйтон имел собственный взгляд на смену правления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
— Сколько же вы там пробыли? — задыхающимся от возбуждения голосом продолжала допрашивать Элизабет неуемная девица, тем не менее по-прежнему не спуская глаз с Джонни.
— В самом деле, Джейн, — вступилась Анна Болдуин, приходя на выручку Элизабет, — наша хозяйка уже устала пересказывать историю о том, как ее обменяли на брата лорда Грейден. Сколько же можно!
И действительно, история эта была хорошо известна в округе «Трех королей», и теперь только присутствие печально известного лорда Приграничья возродило к ней интерес у любопытных и чересчур впечатлительных сестер Жерард.
— Почему бы тебе не показать нам, как продвигаются дела со строительством, Элизабет? — предложил Джордж Болдуин, чтобы нарушить неловкую паузу. — Насколько я понимаю, ты уже приступила к сооружению фундамента?
— Вы не станете возражать, Монро? — обратилась Элизабет к молодому архитектору, чувствуя благодарность по отношению к Болдуину за то, что тот вызволил ее из неловкой ситуации. — Он разбирается в этом гораздо лучше меня, — с улыбкой пояснила она, обращаясь к гостям.
Вслед за этим вся компания вышла через застекленные двери, ведущие в сад. Поместье, купленное Элизабет на деньги, которые она унаследовала после смерти мужа, включало в себя постройку красного кирпича, сооруженную в эпоху Тюдоров, и великолепный ухоженный сад, который террасами поднимался к самой вершине холма. Когда-то там находилась какая-то старинная романская постройка, однако теперь от нее остались лишь руины. Именно это возвышение, откуда открывался изумительный вид на близлежащие окрестности, Элизабет и выбрала для строительства своего нового дома.
— Да, нас ожидает долгий день, — пробормотал Джонни. Они с Элизабет замыкали небольшую процессию, шедшую между аккуратно подстриженными деревьями. Джонни внимательно смотрел на идущих впереди, готовый в любую секунду убрать руку, которая лежала на талии Элизабет. — Клянусь Богом, следующее, что захотят узнать сестрички Жерард, — это чем я занимался в течение последней ночи. Причем — в деталях.
— Я уверена, что они жаждут узнать о тебе абсолютно все, дорогой, — насмешливо ответила Элизабет, резко повернувшись к возлюбленному, отчего юбки зеленого платья завернулись вокруг ее ног.
— Ну уж, уволь, — поморщился Джонни. Женская назойливость всегда раздражала его.
— Разве ты не находишь, что Люси очень миленькая? — сладким, как мед, голосом осведомилась Элизабет, легко коснувшись его руки.
— Нет, не нахожу.
— Ну, тогда, может быть, твоему вкусу больше отвечает Джейн? — Элизабет прямо-таки сияла улыбкой.
— По-моему, тебе это доставляет удовольствие? — На лице Джонни также появилась улыбка. — Нет, Джейн тоже не в моем вкусе. Мне не нравятся жеманные блондинки.
— Она пока еще не жеманилась.
— Будет, можешь мне поверить.
— Как вы в себе уверены, Равенсби! Может, это проистекает из обширного опыта? — продолжала подтрунивать над возлюбленным Элизабет.
— Да, черт побери, ты совершенно права, моя маленькая милая Битси. И если ты не перестанешь донимать меня этими разговорами, за которыми стоят одни только сплетни, я обниму тебя и поцелую прямо на глазах у всех твоих соседей!
— Ты мне угрожаешь? — Элизабет ничуть не выглядела встревоженной.
— Абсолютно верно!
Элизабет смерила его оценивающим взглядом и ответила:
— Ну что ж, возможно, в таком случае я отвечу тебе таким же пылким поцелуем.
— Невозможно, дорогая, ты этого не сделаешь. — Джонни поглядел на нее из-под своих длинных темных ресниц. — Ты уже не в том возрасте.
— Заносчивый нахал!
— Нет, просто откровенный человек. Поверь мне, я крутился в свете гораздо больше твоего и видел таких вот сестриц Жерард больше, чем ты можешь себе представить.
Джонни был прав. Не ошибался он и относительно неукротимого любопытства сестер Жерард.
— Что же мне сказать Люси и Джейн? — с легким вздохом проговорила Элизабет. Лукавая улыбка исчезла с ее лица, и вместо нее на нем появилось выражение неподдельной озабоченности. Они уже миновали сад и почти вплотную подошли к своим спутникам, собравшимся на вершине холма.
— А ничего! — выразительно объявил Джонни. — Ты не должна отчитываться перед ними в делах, которые касаются только тебя. И они не имеют никакого права задавать тебе вопросы по поводу твоей личной жизни.
— Мы тут, в деревне, живем несколько иной жизнью, и личная жизнь каждого чаще всего становится достоянием всех остальных.
— Как и везде, дорогая, — пожал плечами Джонни, — Но если ты позволишь окружающим переступить определенную грань, они съедят тебя заживо.
— Может, мне сказаться больной? — с надеждой спросила Элизабет. С каждым шагом они все ближе подходили к гостям, столпившимся возле строившегося фундамента. Перспектива провести весь остаток вечера с сестрами Жерард вдруг показалась ей невыносимой.
— Может быть, но позже. — Легкая улыбка искривила губы Джонни. — Если только я не придумаю что-нибудь более правдоподобное.
— Сейчас я уже жалею, что вчера вечером не отправила гонца и не отменила приглашение. Так и нужно было сделать — пусть даже в полночь!
— Аминь! — пробормотал Джонни, и на лице его появилась ничего не выражающая светская улыбка — они подошли так близко к остальным гостям, что те уже могли услышать их разговор. — Ну что, Монро, ты уже успел объяснить, зачем этому дому нужен такой мощный фундамент? Меня особенно восхищает то, как Монро загодя удается вычислить необходимую степень прочности стен и кровли. Расскажи им, как ты обучался этому в Риме.
После этого Джонни проявил себя настоящим дипломатом и с большим умением направлял беседу в течение всего времени, которое потребовалось, чтобы обойти здание, вернуться в дом и даже пообедать. Он развлекал гостей историями из жизни лондонского двора, который находился так далеко, что обитателям Нортумбрии казалось, будто он существует на другой планете, рассказывал о китайских морях и своих торговых складах на Востоке, описывал великолепные дворцы императоров Сунг, куда англичанину попасть было практически невозможно. Помимо всего прочего, Джонни пообещал дамам прислать тонкие французские вина — очень дорогие и исчезнувшие в Англии с тех пор, как началась война. Мужчинам же он посулил выдержанное бренди, купить которое было невозможно ни за любовь, ни за деньги.
Они еще немного поговорили о войне на континенте, а затем — о возможном столкновении между Шотландией и Англией.
— Господи, я все же надеюсь, что до этого не дойдет, — пробормотал лорд Эйтон. — Из всех возможных вариантов Лондон далеко не всегда выбирает лучшие. — Выходец из старинной романско-католической семьи, лорд Эйтон имел собственный взгляд на смену правления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136