Он закашлялся.
– Какие еще условия вы предлагаете, милорд? – Овод положил перо на лист бумаги. Его гость сделал то же самое, чтобы оба имели идентичные документы. – Договаривающиеся Стороны, в Седьмой день Шестого месяца триста шестьдесят восьмого года… Касательно женитьбы короля Радгара на Принцессе Малинде. Все условия Твигепортского Договора возобновляются и подтверждаются. И в дополнение…
2
Разумеется, слухи о предполагаемом браке неизбежно поползли по дворам и столицам Эйрании. Король Амброз и без того служил мишенью для злых языков своим сватовством к принцессе, которая была на месяц моложе его собственной дочери. Ничего удивительного не было в том, что он задумал избавиться от дочери, ибо монархи старается избегать совсем уж неловких ситуаций, однако мало кто действительно верил в то, что он может быть настолько жестоким, чтобы посылать ее жить среди дикарей на голых морских скалах. К осени слухи подтвердились. Посланники Шивиаля и Бельмарка, тайно встречаясь в Драхльде, подписали договор о прекращении давней войны, заключение брака входило в число его статей.
Скандал все разрастался. Амброз, как говорили, послал своего лорд-канцлера известить принцессу Малинду об изменениях в ее жизни. Поскольку сама она услышала об этом в первый раз, вышеозначенная принцесса ударила вышеозначенного канцлера так сильно, что рассекла ему лицо перстнями. Известно было, что эти двое никогда не питали друг к другу особенно нежных чувств. После этого она – опять же, если верить наиболее дерзким слухам – ворвалась на официальный королевский прием и выкрикивала оскорбления своему августейшему папеньке прямо а глазах у всего двора и дипломатического корпуса. Разгневанный король приказал своим Клинкам вывести принцессу, однако Клинки не подчинились приказанию. Малинда продолжала обвинять отца в изменах всем трем предыдущим женам и в том, что он продал ее шайке работорговцев, чтобы избежать продолжения войны, которую не состоянии вести. При этих словах король сбил ее на пол или вылетел из зала – или сделал и то, и другое. Придворные сплетники по всему континенту громко хихикали с нетерпением ожидали продолжения.
Продолжение последовало, хотя очень малая часть из того нашла официальное подтверждение. Принцесса клялась, что никогда в жизни не произнесет слов брачной клятвы; король угрожал запереть ее в Бастион; только когда за ней явились тюремщики с кандалами, она испугалась и покорилась. Она написала жениху письмо, в котором клялась, что счастлива предстоящему браку и идет на его добровольно, однако на официальной церемонии помолвки она, казалось, с трудом удерживалась от слез, семьи всех ее фрейлин наперегонки бросились во дворец расхватывать своих родственниц женского пола – дочерей, пока их не погрузили на пиратские ладьи. Собственная королевская свадьба была отложена до весны. Долгая Ночь в том году вышла при шивиальском дворе не самым веселым праздником.
Впрочем, кое-что было известно наверняка. Хотя новости о мирном договоре были встречены в стране с ликованием, перспектива выдать вторую в очереди наследников престола за чужеземного пирата не пользовалась в народе популярностью. Король созвал Парламент на внеочередную сессию, дабы купаться в его похвалах. Он объявил перерыв в его работе очень скоро – как только тот начал обсуждать вопросы наследования трона. Его способность – или неспособность – произвести на свет новых сыновей Парламента не касалась.
Зима не могла длиться вечно. В хмурый дождливый день Третьего месяца 369 года принцесса Малинда выходила замуж за короля Радгара Бельмаркского во дворце Уэтшор, примерно в лиге вниз по течению реки от Грендона.
До тех пор все шло вполне пристойно.
Приготовлениями к свадьбе занимались лично принцесса, а также тергианский посол, выступавший от Бельмарка. Заслуживающие доверия свидетели цитировали слова посла о том, что король Амброз, обыкновенно совавший нос во все, на этот раз был настолько поглощен подготовкой грандиозных, рассчитанных на месяц торжеств по поводу собственного бракосочетания, что не заметил того, что делала его дочь. Он выказал изрядный гнев, обнаружив, что она отказалась от всего, что обыкновенно сопровождает королевские мероприятия: балов, банкетов, парадов, маскарадов, фейерверков и прочей помпы. Королевские бракосочетания неизменно совершались в Греймерском дворце в столице. Вместо этого она выбрала обветшалое имение, на редкость не подходящее для такого события и, кстати, давно намеченное к сносу. Из списка гостей исключили, тем самым оскорбив, три четверти знати и дипломатического корпуса. Когда король узнал все это, менять что-либо было уже поздно. Его дочь выходит замуж, как дочь простого торговца рыбой, ревел он: немного пива, колбаски на палочках, и прыг в кровать!
Сплетники утверждали, хихикая, что в этом и заключалась идея принцессы. Юная леди заставляла молчание говорить громче слов, выказывая, как она относится к предстоящему браку. Никто не поверил ее уверениям в том, что она перенесла мероприятие из Грендона только потому, что горожане могут устроить беспорядки в знак протеста, и что она не хочет, чтобы кого-либо убили или ранили из-за нее. Хуже того, хотя бельцы предложили для перевозки принцессы к новому месту жительства каравеллу, она потребовала, чтобы за ней прислали драккар. Такова, объяснила она, семейная традиция. Тут сэр Бандит, командующий Королевской Гвардией, шагнул между королем и его дочерью…
Только две фрейлины должны были провожать принцессу в изгнание, леди Руби и леди Доув. Обе были приблизительно одного с ней возраста, но она их почти не знала. Они приняли на себя честь, которой не желал никто, потому что – так, во всяком случае, говорили – Руби была бесхребетная, а Доув – безмозглая. Их почтенные семейства заставили их пойти на это, поскольку король подкупом или силой принудил их к этому, и если он удовлетворился только двумя, должно быть, заплатил немало: большие имения сменили владельцев.
Тергианский посол наверняка известил об этом скандале своих августейших повелителей, а они, в свою очередь, передали это своим бельским друзьям.
Менять что-либо было слишком поздно. Свадьба протекала в соответствии с планом.
Сам жених, разумеется, не присутствовал на ней лично. Монархи никогда не посещают других королевств иначе, чем по военным делам, а в данном случае короля Радгара в Шивиале так боялись и ненавидели, что разорвали бы на мелкие клочки, стоило бы ему ступить ногой на шивиальскую землю.
Исполнить роль его личного представителя на свадьбе доверили бывшему министру и давнему советнику, фейну Леофрику, которого ради такого случая даже отозвали с пенсии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
– Какие еще условия вы предлагаете, милорд? – Овод положил перо на лист бумаги. Его гость сделал то же самое, чтобы оба имели идентичные документы. – Договаривающиеся Стороны, в Седьмой день Шестого месяца триста шестьдесят восьмого года… Касательно женитьбы короля Радгара на Принцессе Малинде. Все условия Твигепортского Договора возобновляются и подтверждаются. И в дополнение…
2
Разумеется, слухи о предполагаемом браке неизбежно поползли по дворам и столицам Эйрании. Король Амброз и без того служил мишенью для злых языков своим сватовством к принцессе, которая была на месяц моложе его собственной дочери. Ничего удивительного не было в том, что он задумал избавиться от дочери, ибо монархи старается избегать совсем уж неловких ситуаций, однако мало кто действительно верил в то, что он может быть настолько жестоким, чтобы посылать ее жить среди дикарей на голых морских скалах. К осени слухи подтвердились. Посланники Шивиаля и Бельмарка, тайно встречаясь в Драхльде, подписали договор о прекращении давней войны, заключение брака входило в число его статей.
Скандал все разрастался. Амброз, как говорили, послал своего лорд-канцлера известить принцессу Малинду об изменениях в ее жизни. Поскольку сама она услышала об этом в первый раз, вышеозначенная принцесса ударила вышеозначенного канцлера так сильно, что рассекла ему лицо перстнями. Известно было, что эти двое никогда не питали друг к другу особенно нежных чувств. После этого она – опять же, если верить наиболее дерзким слухам – ворвалась на официальный королевский прием и выкрикивала оскорбления своему августейшему папеньке прямо а глазах у всего двора и дипломатического корпуса. Разгневанный король приказал своим Клинкам вывести принцессу, однако Клинки не подчинились приказанию. Малинда продолжала обвинять отца в изменах всем трем предыдущим женам и в том, что он продал ее шайке работорговцев, чтобы избежать продолжения войны, которую не состоянии вести. При этих словах король сбил ее на пол или вылетел из зала – или сделал и то, и другое. Придворные сплетники по всему континенту громко хихикали с нетерпением ожидали продолжения.
Продолжение последовало, хотя очень малая часть из того нашла официальное подтверждение. Принцесса клялась, что никогда в жизни не произнесет слов брачной клятвы; король угрожал запереть ее в Бастион; только когда за ней явились тюремщики с кандалами, она испугалась и покорилась. Она написала жениху письмо, в котором клялась, что счастлива предстоящему браку и идет на его добровольно, однако на официальной церемонии помолвки она, казалось, с трудом удерживалась от слез, семьи всех ее фрейлин наперегонки бросились во дворец расхватывать своих родственниц женского пола – дочерей, пока их не погрузили на пиратские ладьи. Собственная королевская свадьба была отложена до весны. Долгая Ночь в том году вышла при шивиальском дворе не самым веселым праздником.
Впрочем, кое-что было известно наверняка. Хотя новости о мирном договоре были встречены в стране с ликованием, перспектива выдать вторую в очереди наследников престола за чужеземного пирата не пользовалась в народе популярностью. Король созвал Парламент на внеочередную сессию, дабы купаться в его похвалах. Он объявил перерыв в его работе очень скоро – как только тот начал обсуждать вопросы наследования трона. Его способность – или неспособность – произвести на свет новых сыновей Парламента не касалась.
Зима не могла длиться вечно. В хмурый дождливый день Третьего месяца 369 года принцесса Малинда выходила замуж за короля Радгара Бельмаркского во дворце Уэтшор, примерно в лиге вниз по течению реки от Грендона.
До тех пор все шло вполне пристойно.
Приготовлениями к свадьбе занимались лично принцесса, а также тергианский посол, выступавший от Бельмарка. Заслуживающие доверия свидетели цитировали слова посла о том, что король Амброз, обыкновенно совавший нос во все, на этот раз был настолько поглощен подготовкой грандиозных, рассчитанных на месяц торжеств по поводу собственного бракосочетания, что не заметил того, что делала его дочь. Он выказал изрядный гнев, обнаружив, что она отказалась от всего, что обыкновенно сопровождает королевские мероприятия: балов, банкетов, парадов, маскарадов, фейерверков и прочей помпы. Королевские бракосочетания неизменно совершались в Греймерском дворце в столице. Вместо этого она выбрала обветшалое имение, на редкость не подходящее для такого события и, кстати, давно намеченное к сносу. Из списка гостей исключили, тем самым оскорбив, три четверти знати и дипломатического корпуса. Когда король узнал все это, менять что-либо было уже поздно. Его дочь выходит замуж, как дочь простого торговца рыбой, ревел он: немного пива, колбаски на палочках, и прыг в кровать!
Сплетники утверждали, хихикая, что в этом и заключалась идея принцессы. Юная леди заставляла молчание говорить громче слов, выказывая, как она относится к предстоящему браку. Никто не поверил ее уверениям в том, что она перенесла мероприятие из Грендона только потому, что горожане могут устроить беспорядки в знак протеста, и что она не хочет, чтобы кого-либо убили или ранили из-за нее. Хуже того, хотя бельцы предложили для перевозки принцессы к новому месту жительства каравеллу, она потребовала, чтобы за ней прислали драккар. Такова, объяснила она, семейная традиция. Тут сэр Бандит, командующий Королевской Гвардией, шагнул между королем и его дочерью…
Только две фрейлины должны были провожать принцессу в изгнание, леди Руби и леди Доув. Обе были приблизительно одного с ней возраста, но она их почти не знала. Они приняли на себя честь, которой не желал никто, потому что – так, во всяком случае, говорили – Руби была бесхребетная, а Доув – безмозглая. Их почтенные семейства заставили их пойти на это, поскольку король подкупом или силой принудил их к этому, и если он удовлетворился только двумя, должно быть, заплатил немало: большие имения сменили владельцев.
Тергианский посол наверняка известил об этом скандале своих августейших повелителей, а они, в свою очередь, передали это своим бельским друзьям.
Менять что-либо было слишком поздно. Свадьба протекала в соответствии с планом.
Сам жених, разумеется, не присутствовал на ней лично. Монархи никогда не посещают других королевств иначе, чем по военным делам, а в данном случае короля Радгара в Шивиале так боялись и ненавидели, что разорвали бы на мелкие клочки, стоило бы ему ступить ногой на шивиальскую землю.
Исполнить роль его личного представителя на свадьбе доверили бывшему министру и давнему советнику, фейну Леофрику, которого ради такого случая даже отозвали с пенсии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127