Он то наносил удары, то уклонялся от невидимого противника; колени его были полусогнуты, движения стремительны, свободная рука для равновесия отставлена в сторону.
Физические упражнения вскоре принесли желаемый результат – после ряда прямых и ложных выпадов и отбивов сердце майора забилось чаще, зато голова прояснилась. В движении он всегда соображал гораздо лучше, чем сидя в удобном кресле: вероятно, от бездействия мозг его постепенно тупел. Кроме того, сегодня, стоило ему опуститься в кресло, как мысли его словно магнитом притягивались к Джулии, к их первой за восемь лет встрече и неожиданно жаркому объятию, к этой ее нелепой затее с замужеством… И чем дольше он сидел, тем настойчивее преследовал его образ Джулии, вытесняя из головы все остальное.
Нет, упражнения со шпагой были все же лучше. Наконец-то он мог сосредоточиться на деле, которое требовало его немедленного внимания.
Он не сказал Джулии всей правды. Он приехал в Бат не только затем, чтобы спустя восемь лет взглянуть на родные края, навестить дядю и обитателей Хатерлея и уладить некие дела в Корнуолле. В данный момент на кровати майора было разложено десятка четыре бумаг самого разного содержания. Он получил их от Веллингтона перед отъездом из Лондона и вот уже несколько дней занимался их изучением, сличая даты и имена.
По возвращении из Бата он снова выложил их на кровать, на сей раз придвинув ближе к себе самые последние, датированные маем или даже июнем. Он пытался нащупать след. Выходило, что кто-то из дядиных ближайших помощников – предатель, точнее говоря, убежденный бонапартист, полный решимости сделать все возможное для восстановления императорского престола в Париже. Маловероятно, что Наполеон долго задержится в ссылке на острове Эльба. Чтобы генерал-триумфатор, царствовавший еще недавно чуть ли не над всей Европой, удовольствовался прозябанием на крошечном островке? Нет. Немыслимо.
Посреди одного из мастерски выполненных выпадов Эдвард вдруг замер, опустил шпагу и затаил дыхание. Шорох, скрип половицы, чьи-то шаги? Повернув голову к двери, он долго напряженно вслушивался, после чего медленно выдохнул воздух.
Тишина.
Однако за дверью все же кто-то был, Эдвард чувствовал это всей кожей. Бесшумно ступая по ковру, он подошел ближе и прислушался. Ни звука. Тогда он подбежал к двери и рывком распахнул ее. Никого, лишь в конце коридора он успел разглядеть чью-то неясную тень.
Эдвард сильнее сжал эфес шпаги, которую все еще держал в руке. Сердце его колотилось. Он ощущал присутствие врага так ясно, словно горячий скакун нес его по широкому полю навстречу французу. Только по ту сторону поля его ждал на сей раз не неприятельский солдат с оружием в руках, а сильный и умный противник, ведущий свою тайную войну среди темных коридоров и чужих бумаг.
Постояв так еще некоторое время, майор Блэкторн вернулся в комнату. Да, все изменилось, подумал он. Полученный по службе приказ перестал быть ординарным распоряжением свыше, которое можно было выполнять с прохладцей, потому что война с французами стала теперь его войной – личной, кровной и беспощадной. Вот только сможет ли он, офицер кавалерии, победить в этой тайной войне?
Несколько прядей выбились из-под черной шелковой ленты, и Эдвард нетерпеливо сдернул ее с волос и бросил на кипу бумаг. Его волосы рассыпались по плечам. Черт возьми, почему выбор Веллингтона пал именно на него? Разве он годится для роли сыщика? Ему стократ проще командовать эскадроном, чем гоняться за какой-то таинственной тенью. И все же он был готов беспрекословно выполнять любое поручение Веллингтона – отныне герцога Веллингтона, – ибо считал его полководцем, не имеющим себе равных во всем мире.
В задумчивости он снова начал передвигаться по комнате, делая выпады и пронзая воображаемого противника насквозь. Шпага со свистом рассекала воздух, ноги в чулках мягко ступали по красному с золотом ковру. Как странно, что все следы ведут именно в Бат, а точнее, в сомерсетскую усадьбу сэра Перрана. Впрочем, загадка вполне объяснима, если принять во внимание обширность дядиных связей. В самом деле, в Англии, да и во всей Европе, не было ни одного мало-мальски значительного предприятия, к которому сэр Перран так или иначе не приложил бы руку. Пожалуй, этот английский баронет понимал в делах больше любого политика и любого, даже самого изворотливого, торговца и умел разместить свои средства так разумно, что в течение жизни сколотил огромное состояние. Только теперь, занявшись делами своего родственника вплотную, Блэкторн узнал, что сэр Перран, оказывается, вложил почти шестьсот тысяч фунтов в одни только ценные бумаги. До сих пор он даже не догадывался о размахах дядиной деятельности.
Блэкторн покосился на устеленное бумагами красное бархатное покрывало, при этом едва не пронзив шпагой кроватный столбик. Да, он уже постепенно начал понимать, откуда взялись несметные богатства сэра Перрана. Баронет создал целую сеть лазутчиков, и вся агентура Веллингтона, увы, не шла с нею ни в какое сравнение. Судя по всему, в дядины руки каким-то образом попадали едва ли не все приказы и донесения, рассылаемые по войсковым частям обширной Британской империи.
Блэкторн на минуту опустил шпагу и перечитал служебную записку, в которой предлагалось нанять алжирских корсаров и с их помощью похитить и убить Наполеона. Поражала как дерзость выдвигаемого в записке плана, так и то, что копия ее, как было доподлинно известно Веллингтону, находилась в распоряжении сэра Перрана.
Задача, поставленная перед майором Блэкторном, была предельно ясна. Он должен был обнаружить французского шпиона, выкачивающего сведения из обширных источников сэра Перрана. Сам баронет был вне подозрений Веллингтона. Однако где-то в непосредственной близости от него, возможно, даже под его кровом, скрывался шпион либо самого Бонапарта, либо кого-то из его ближайших помощников, и этот шпион имел доступ ко всем бумагам сэра Перрана.
Единственной зацепкой, которая хоть как-то могла вывести Блэкторна на след лазутчика, был некий Витвик, отставной пехотный сержант из Корнуолла. Год назад при Талавере сержант потерял руку и с тех пор служил досмотрщиком на таможне, то есть – учитывая, что народ в тех краях привык рассматривать контрабанду как законную статью своего дохода, – выполнял работу в высшей степени неблагодарную. По долгу службы ему довелось задержать близ Фалмута нескольких контрабандистов, у одного из которых оказались при себе бумаги поистине государственной важности.
Пожалуй, в сложившихся обстоятельствах ему следовало завтра же отправиться в Корнуолл, разыскать там сержанта Витвика и допросить как следует задержанного контрабандиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Физические упражнения вскоре принесли желаемый результат – после ряда прямых и ложных выпадов и отбивов сердце майора забилось чаще, зато голова прояснилась. В движении он всегда соображал гораздо лучше, чем сидя в удобном кресле: вероятно, от бездействия мозг его постепенно тупел. Кроме того, сегодня, стоило ему опуститься в кресло, как мысли его словно магнитом притягивались к Джулии, к их первой за восемь лет встрече и неожиданно жаркому объятию, к этой ее нелепой затее с замужеством… И чем дольше он сидел, тем настойчивее преследовал его образ Джулии, вытесняя из головы все остальное.
Нет, упражнения со шпагой были все же лучше. Наконец-то он мог сосредоточиться на деле, которое требовало его немедленного внимания.
Он не сказал Джулии всей правды. Он приехал в Бат не только затем, чтобы спустя восемь лет взглянуть на родные края, навестить дядю и обитателей Хатерлея и уладить некие дела в Корнуолле. В данный момент на кровати майора было разложено десятка четыре бумаг самого разного содержания. Он получил их от Веллингтона перед отъездом из Лондона и вот уже несколько дней занимался их изучением, сличая даты и имена.
По возвращении из Бата он снова выложил их на кровать, на сей раз придвинув ближе к себе самые последние, датированные маем или даже июнем. Он пытался нащупать след. Выходило, что кто-то из дядиных ближайших помощников – предатель, точнее говоря, убежденный бонапартист, полный решимости сделать все возможное для восстановления императорского престола в Париже. Маловероятно, что Наполеон долго задержится в ссылке на острове Эльба. Чтобы генерал-триумфатор, царствовавший еще недавно чуть ли не над всей Европой, удовольствовался прозябанием на крошечном островке? Нет. Немыслимо.
Посреди одного из мастерски выполненных выпадов Эдвард вдруг замер, опустил шпагу и затаил дыхание. Шорох, скрип половицы, чьи-то шаги? Повернув голову к двери, он долго напряженно вслушивался, после чего медленно выдохнул воздух.
Тишина.
Однако за дверью все же кто-то был, Эдвард чувствовал это всей кожей. Бесшумно ступая по ковру, он подошел ближе и прислушался. Ни звука. Тогда он подбежал к двери и рывком распахнул ее. Никого, лишь в конце коридора он успел разглядеть чью-то неясную тень.
Эдвард сильнее сжал эфес шпаги, которую все еще держал в руке. Сердце его колотилось. Он ощущал присутствие врага так ясно, словно горячий скакун нес его по широкому полю навстречу французу. Только по ту сторону поля его ждал на сей раз не неприятельский солдат с оружием в руках, а сильный и умный противник, ведущий свою тайную войну среди темных коридоров и чужих бумаг.
Постояв так еще некоторое время, майор Блэкторн вернулся в комнату. Да, все изменилось, подумал он. Полученный по службе приказ перестал быть ординарным распоряжением свыше, которое можно было выполнять с прохладцей, потому что война с французами стала теперь его войной – личной, кровной и беспощадной. Вот только сможет ли он, офицер кавалерии, победить в этой тайной войне?
Несколько прядей выбились из-под черной шелковой ленты, и Эдвард нетерпеливо сдернул ее с волос и бросил на кипу бумаг. Его волосы рассыпались по плечам. Черт возьми, почему выбор Веллингтона пал именно на него? Разве он годится для роли сыщика? Ему стократ проще командовать эскадроном, чем гоняться за какой-то таинственной тенью. И все же он был готов беспрекословно выполнять любое поручение Веллингтона – отныне герцога Веллингтона, – ибо считал его полководцем, не имеющим себе равных во всем мире.
В задумчивости он снова начал передвигаться по комнате, делая выпады и пронзая воображаемого противника насквозь. Шпага со свистом рассекала воздух, ноги в чулках мягко ступали по красному с золотом ковру. Как странно, что все следы ведут именно в Бат, а точнее, в сомерсетскую усадьбу сэра Перрана. Впрочем, загадка вполне объяснима, если принять во внимание обширность дядиных связей. В самом деле, в Англии, да и во всей Европе, не было ни одного мало-мальски значительного предприятия, к которому сэр Перран так или иначе не приложил бы руку. Пожалуй, этот английский баронет понимал в делах больше любого политика и любого, даже самого изворотливого, торговца и умел разместить свои средства так разумно, что в течение жизни сколотил огромное состояние. Только теперь, занявшись делами своего родственника вплотную, Блэкторн узнал, что сэр Перран, оказывается, вложил почти шестьсот тысяч фунтов в одни только ценные бумаги. До сих пор он даже не догадывался о размахах дядиной деятельности.
Блэкторн покосился на устеленное бумагами красное бархатное покрывало, при этом едва не пронзив шпагой кроватный столбик. Да, он уже постепенно начал понимать, откуда взялись несметные богатства сэра Перрана. Баронет создал целую сеть лазутчиков, и вся агентура Веллингтона, увы, не шла с нею ни в какое сравнение. Судя по всему, в дядины руки каким-то образом попадали едва ли не все приказы и донесения, рассылаемые по войсковым частям обширной Британской империи.
Блэкторн на минуту опустил шпагу и перечитал служебную записку, в которой предлагалось нанять алжирских корсаров и с их помощью похитить и убить Наполеона. Поражала как дерзость выдвигаемого в записке плана, так и то, что копия ее, как было доподлинно известно Веллингтону, находилась в распоряжении сэра Перрана.
Задача, поставленная перед майором Блэкторном, была предельно ясна. Он должен был обнаружить французского шпиона, выкачивающего сведения из обширных источников сэра Перрана. Сам баронет был вне подозрений Веллингтона. Однако где-то в непосредственной близости от него, возможно, даже под его кровом, скрывался шпион либо самого Бонапарта, либо кого-то из его ближайших помощников, и этот шпион имел доступ ко всем бумагам сэра Перрана.
Единственной зацепкой, которая хоть как-то могла вывести Блэкторна на след лазутчика, был некий Витвик, отставной пехотный сержант из Корнуолла. Год назад при Талавере сержант потерял руку и с тех пор служил досмотрщиком на таможне, то есть – учитывая, что народ в тех краях привык рассматривать контрабанду как законную статью своего дохода, – выполнял работу в высшей степени неблагодарную. По долгу службы ему довелось задержать близ Фалмута нескольких контрабандистов, у одного из которых оказались при себе бумаги поистине государственной важности.
Пожалуй, в сложившихся обстоятельствах ему следовало завтра же отправиться в Корнуолл, разыскать там сержанта Витвика и допросить как следует задержанного контрабандиста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113