Спустя всего полмесяца после ее ухода он убедился, что загадочная армия, одетая в муслин и разноцветные шелка, не менее сильна и непобедима, чем армия Веллингтона, и что пытаться повредить Джулии в глазах света будет так же разумно, как, скажем, явиться на званый вечер нагишом.
Но тут, в ее собственной гостиной, за спиной у Джулии не будет леди Тревонанс, и они смогут наконец поговорить без свидетелей. Сэр Перран нимало не сомневался, что при таких условиях он найдет аргументы, чтобы убедить ее вернуться.
Но тогда почему он сидит как на раскаленных угольях?
Дверь отворилась, и на пороге появилась Джулия. Она стояла с гордо поднятой головой, ее золотые волосы были скручены в низкий пучок на затылке, в ушах покачивались жемчужные сережки. На ней было утреннее платье абрикосового шелка с высоким воротничком и отделкой из кружева кремового цвета.
Вот стоит настоящая знатная дама, подумал баронет. Пожалуй, сейчас она выглядела лет на десять взрослее, чем в тот день, когда он вел ее к алтарю.
– Добрый день, сэр Перран, – кивнула она.
Он поспешно поднялся со стула. Джулия скользнула чуть удивленным взглядом по картонке, которую он все еще держал в руке, но тут же, видимо, потеряла к ней интерес. Подойдя к камину, она опустилась в голубое кресло напротив гостя. Неглупо, подумал он; она хочет говорить с ним на равных.
– Что вам угодно? – осведомилась она.
– Хочу преподнести вам небольшой подарок, – сказал он и протянул ей картонку.
Вместо того, чтобы взять ее, Джулия сложила руки на коленях, и ему пришлось поставить картонку на пол возле ее кресла.
– Зачем вы пришли, Перран? – помолчав, спросила она.
– Я пришел повидаться со своей женой, – отвечал он.
На ее щеках проступил слабый румянец. Возможно, подумал баронет, она смущена его визитом несколько больше, чем хочет показать.
– Я вам больше не жена, – сказала она.
У него вдруг перехватило дыхание.
– Что за чушь? Вы леди Блэкторн, и, пока я жив, будете моей женой. – Почему, черт побери, ее слова так задели его? Боясь, что вот-вот может потерять самообладание, сэр Перран вздохнул как можно глубже и приказал себе успокоиться.
Джулия окинула его равнодушным взглядом.
– Это не чушь, и вы знаете это не хуже меня. Вы обманом заставили меня вступить в брак…
– Тут я вынужден с вами не согласиться. Вы сами хотели этого брака, потому что вам нужны были мои деньги. Вам ведь надо было заботиться о сестрах.
– Вы украли у меня письма Эдварда – этого я вам никогда не прощу… как не прощу холодности вашего сердца.
– Мое сердце не всегда было таким холодным, – неожиданно для себя самого произнес он. С ним происходило что-то странное. Сердце как безумное колотилось у него в груди; он заговорил торопливо, глотая концы слов, чего прежде с ним никогда не случалось. – Я могу любить… Могу любить тебя… По-своему я всегда тебя любил. – Что он несет?! Зачем он позволил этим словам вырваться наружу?!
Вот он уже вскочил на ноги и, отбросив в сторону ненужную трость, бросился перед нею на колени. Или это не он, а кто-то другой схватил ее руки и начал покрывать поцелуями ее ладони и запястья, не он с рыданиями умолял ее вернуться на Гроувенор-сквер?
– Ты моя жизнь! Я не могу без тебя!..
Он смотрел на Джулию сквозь наплывы какого-то тумана, и ее золотые волосы казались ему черными, а изумрудно-зеленые глаза – голубыми, как сказочно-далекие моря.
– Милая моя, разве он лучше меня? Что он может тебе дать? Ничего! Я же дам тебе все – все, чего ты только пожелаешь! Хочешь, мы нарожаем с тобой десяток детей?..
Прекрасная, желанная!..
«София!» – рвался крик из глубины его сердца.
Он поднялся с колен и потянулся к ней. Она отвернула лицо – в прошлый раз было не так, пронеслось у него в голове, – но ему все же удалось добраться до ее губ. В ту же секунду его рука отыскала ее груди и начала мять их, другая рука обхватила ее за талию и легко подняла с кресла. Как она ни отбивалась, он лишь грубее стискивал ее и безжалостней впивался в ее рот. Рука, уже съехавшая с ее талии вниз, судорожно сжимала ее ягодицы…
Неожиданно его плечо пронзила острая боль, и он разжал руки. Джулия, потеряв равновесие, упала на пол между диваном и креслом. В руке у нее блеснули ножнички для рукоделья: их крошечные острые лезвия были обагрены кровью.
Баронет схватился за плечо. Оно разламывалось от боли – видимо, рана была глубокая.
– Что за шутки? – вскричал он, чувствуя, что с ним опять происходит какая-то чертовщина. Волосы Джулии, только что черные, как смоль, на его глазах делались ослепительно-золотыми. – Вы моя жена, и я имею право поцеловать вас!..
– Нет у вас никакого права! – задыхаясь, проговорила она, поднимаясь на ноги и держа ножнички перед собою с таким видом, будто при малейшей угрозе собиралась снова пустить их в ход. – А теперь убирайтесь и не смейте больше сюда являться! Когда-то я надеялась пробудить в вас любовь, но потом поняла, что подобные чувства попросту недоступны вам. Уходите! – По ее щекам покатились слезы.
Он поднял с пола трость и сделал шаг в сторону Джулии. В голове его все перемешалось: в эту минуту он видел их обеих – Джулию и Софию – и помнил только, что они обе его предали. Больше всего он хотел сейчас причинить Джулии такую же боль, какую она причинила ему. Уничтожить ее, думал он, швырнуть на пол и бить тростью до тех пор, пока она не испустит дух.
Но туман уже рассеивался перед ним, и вскоре он отступил на шаг и улыбнулся. Он понял, как лучше и вернее ее уничтожить.
– Надеюсь, ваша новая шляпка вам понравится, – сказал он, указывая на картонку на полу. – Кстати, я приобрел ее у «Оливии».
Когда он ушел, Джулия опустилась в кресло и долго сидела без движения, глядя в огонь. В руке она машинально сжимала маленькие ножнички. Налитые кровью глаза сэра Перрана все еще маячили перед ней. Ей казалось, что в какое-то мгновение он готов был ее убить.
Больше всего на свете Джулии хотелось сейчас поговорить с леди Тревонанс, попросить у нее совета. Как жаль, что маркиза с мужем уехала в Брюссель!
По-видимому, ненависть, снедавшая душу сэра Перрана, была безмерна, и теперь уже ничто, кроме развода, не могло спасти Джулию от его мести. Конечно, для развода требовалось разрешение парламента, но, взвесив все, Джулия решила, что будет добиваться от супруга согласия на развод, чего бы ей это ни стоило. Она не могла больше находиться в зависимости от того, кто своим поведением недвусмысленно давал ей понять, что рано или поздно намерен подчинить ее своей воле.
Может быть, съездить к нему на Гроувенор-сквер? – размышляла она. Впрочем, принимая во внимание характер его визита к ней, вряд ли это было бы благоразумно. Лучше уж подойти к нему на каком-нибудь вечере или балу и потребовать развода, не подвергая опасности свою жизнь и честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Но тут, в ее собственной гостиной, за спиной у Джулии не будет леди Тревонанс, и они смогут наконец поговорить без свидетелей. Сэр Перран нимало не сомневался, что при таких условиях он найдет аргументы, чтобы убедить ее вернуться.
Но тогда почему он сидит как на раскаленных угольях?
Дверь отворилась, и на пороге появилась Джулия. Она стояла с гордо поднятой головой, ее золотые волосы были скручены в низкий пучок на затылке, в ушах покачивались жемчужные сережки. На ней было утреннее платье абрикосового шелка с высоким воротничком и отделкой из кружева кремового цвета.
Вот стоит настоящая знатная дама, подумал баронет. Пожалуй, сейчас она выглядела лет на десять взрослее, чем в тот день, когда он вел ее к алтарю.
– Добрый день, сэр Перран, – кивнула она.
Он поспешно поднялся со стула. Джулия скользнула чуть удивленным взглядом по картонке, которую он все еще держал в руке, но тут же, видимо, потеряла к ней интерес. Подойдя к камину, она опустилась в голубое кресло напротив гостя. Неглупо, подумал он; она хочет говорить с ним на равных.
– Что вам угодно? – осведомилась она.
– Хочу преподнести вам небольшой подарок, – сказал он и протянул ей картонку.
Вместо того, чтобы взять ее, Джулия сложила руки на коленях, и ему пришлось поставить картонку на пол возле ее кресла.
– Зачем вы пришли, Перран? – помолчав, спросила она.
– Я пришел повидаться со своей женой, – отвечал он.
На ее щеках проступил слабый румянец. Возможно, подумал баронет, она смущена его визитом несколько больше, чем хочет показать.
– Я вам больше не жена, – сказала она.
У него вдруг перехватило дыхание.
– Что за чушь? Вы леди Блэкторн, и, пока я жив, будете моей женой. – Почему, черт побери, ее слова так задели его? Боясь, что вот-вот может потерять самообладание, сэр Перран вздохнул как можно глубже и приказал себе успокоиться.
Джулия окинула его равнодушным взглядом.
– Это не чушь, и вы знаете это не хуже меня. Вы обманом заставили меня вступить в брак…
– Тут я вынужден с вами не согласиться. Вы сами хотели этого брака, потому что вам нужны были мои деньги. Вам ведь надо было заботиться о сестрах.
– Вы украли у меня письма Эдварда – этого я вам никогда не прощу… как не прощу холодности вашего сердца.
– Мое сердце не всегда было таким холодным, – неожиданно для себя самого произнес он. С ним происходило что-то странное. Сердце как безумное колотилось у него в груди; он заговорил торопливо, глотая концы слов, чего прежде с ним никогда не случалось. – Я могу любить… Могу любить тебя… По-своему я всегда тебя любил. – Что он несет?! Зачем он позволил этим словам вырваться наружу?!
Вот он уже вскочил на ноги и, отбросив в сторону ненужную трость, бросился перед нею на колени. Или это не он, а кто-то другой схватил ее руки и начал покрывать поцелуями ее ладони и запястья, не он с рыданиями умолял ее вернуться на Гроувенор-сквер?
– Ты моя жизнь! Я не могу без тебя!..
Он смотрел на Джулию сквозь наплывы какого-то тумана, и ее золотые волосы казались ему черными, а изумрудно-зеленые глаза – голубыми, как сказочно-далекие моря.
– Милая моя, разве он лучше меня? Что он может тебе дать? Ничего! Я же дам тебе все – все, чего ты только пожелаешь! Хочешь, мы нарожаем с тобой десяток детей?..
Прекрасная, желанная!..
«София!» – рвался крик из глубины его сердца.
Он поднялся с колен и потянулся к ней. Она отвернула лицо – в прошлый раз было не так, пронеслось у него в голове, – но ему все же удалось добраться до ее губ. В ту же секунду его рука отыскала ее груди и начала мять их, другая рука обхватила ее за талию и легко подняла с кресла. Как она ни отбивалась, он лишь грубее стискивал ее и безжалостней впивался в ее рот. Рука, уже съехавшая с ее талии вниз, судорожно сжимала ее ягодицы…
Неожиданно его плечо пронзила острая боль, и он разжал руки. Джулия, потеряв равновесие, упала на пол между диваном и креслом. В руке у нее блеснули ножнички для рукоделья: их крошечные острые лезвия были обагрены кровью.
Баронет схватился за плечо. Оно разламывалось от боли – видимо, рана была глубокая.
– Что за шутки? – вскричал он, чувствуя, что с ним опять происходит какая-то чертовщина. Волосы Джулии, только что черные, как смоль, на его глазах делались ослепительно-золотыми. – Вы моя жена, и я имею право поцеловать вас!..
– Нет у вас никакого права! – задыхаясь, проговорила она, поднимаясь на ноги и держа ножнички перед собою с таким видом, будто при малейшей угрозе собиралась снова пустить их в ход. – А теперь убирайтесь и не смейте больше сюда являться! Когда-то я надеялась пробудить в вас любовь, но потом поняла, что подобные чувства попросту недоступны вам. Уходите! – По ее щекам покатились слезы.
Он поднял с пола трость и сделал шаг в сторону Джулии. В голове его все перемешалось: в эту минуту он видел их обеих – Джулию и Софию – и помнил только, что они обе его предали. Больше всего он хотел сейчас причинить Джулии такую же боль, какую она причинила ему. Уничтожить ее, думал он, швырнуть на пол и бить тростью до тех пор, пока она не испустит дух.
Но туман уже рассеивался перед ним, и вскоре он отступил на шаг и улыбнулся. Он понял, как лучше и вернее ее уничтожить.
– Надеюсь, ваша новая шляпка вам понравится, – сказал он, указывая на картонку на полу. – Кстати, я приобрел ее у «Оливии».
Когда он ушел, Джулия опустилась в кресло и долго сидела без движения, глядя в огонь. В руке она машинально сжимала маленькие ножнички. Налитые кровью глаза сэра Перрана все еще маячили перед ней. Ей казалось, что в какое-то мгновение он готов был ее убить.
Больше всего на свете Джулии хотелось сейчас поговорить с леди Тревонанс, попросить у нее совета. Как жаль, что маркиза с мужем уехала в Брюссель!
По-видимому, ненависть, снедавшая душу сэра Перрана, была безмерна, и теперь уже ничто, кроме развода, не могло спасти Джулию от его мести. Конечно, для развода требовалось разрешение парламента, но, взвесив все, Джулия решила, что будет добиваться от супруга согласия на развод, чего бы ей это ни стоило. Она не могла больше находиться в зависимости от того, кто своим поведением недвусмысленно давал ей понять, что рано или поздно намерен подчинить ее своей воле.
Может быть, съездить к нему на Гроувенор-сквер? – размышляла она. Впрочем, принимая во внимание характер его визита к ней, вряд ли это было бы благоразумно. Лучше уж подойти к нему на каком-нибудь вечере или балу и потребовать развода, не подвергая опасности свою жизнь и честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113