По сему случаю я хочу сделать вам предложение, которое, надеюсь, не вызовет у вас неприязни. В залог за упомянутую сумму, которая, как явствует из ваших слов, должна помочь вам поправить дела, я желал бы получить вашу старшую дочь.
Словно очнувшись от оцепенения, лорд Делабоул в ужасе перевел взгляд с глобуса на хозяина кабинета.
– Мою дочь? – переспросил он и на миг застыл с раскрытым ртом. – Джулию – за пять тысяч фунтов?
– Ну да. И, кстати, если ваша дочь произведет на свет сына, то он, по всей вероятности, унаследует Хатерлей. Ведь женщины в вашей семье как будто не лишены права наследования родового имения?
В ответ лорд Делабоул молча замотал головой, словно пытаясь избавиться от кошмара.
– Вот видите, – продолжал баронет. – Значит, мы оба окажемся в выигрыше: мой сын – а ваш внук – станет полноправным хозяином Хатерлея. Разве такая возможность вас не привлекает?
Лицо лорда Делабоула сделалось совершенно багровым.
– Ни за что! – словно очнувшись, прошептал наконец он. – Я не собираюсь продавать ни своих дочерей, ни поместья…
– Ни того, что от него осталось, верно? – закончил за него сэр Перран, прозрачно намекая на то, как заметно сократилось в размерах родовое гнездо Делабоулов.
После этого он долго молчал, не мешая своему гостю исходить праведным гневом, и лишь через несколько минут сокрушенно покачал головой и повернул разговор в несколько неожиданном направлении.
– Милый вы мой! Я вижу, вы меня совершенно не поняли. Вы что, решили, что я взамен денег хочу обесчестить одну из ваших дочерей? Ничуть не бывало! Вероятно, я просто не сумел вразумительно объясниться… Так позвольте мне это сделать. Речь идет о том, что если вдруг, в результате какого-либо несчастливого стечения обстоятельств, вы проиграете в субботней игре, то я буду иметь честь сделать вашей старшей дочери предложение, беря тем самым под покровительство и остальных сестер, и вам уже не надо будет волноваться за их будущее. Если же вы выиграете – в чем я лично нисколько не сомневаюсь, – вам всего лишь придется выплатить мне пять тысяч из выигранных денег. Итак, что вы на это скажете? Согласны на мое условие – милости прошу, я готов вручить вам деньги хоть сию секунду.
– Как? – Лорд Делабоул недоверчиво воззрился на баронета. – Вы держите такие суммы у себя дома?
– Я всегда стараюсь предусмотреть все возможности.
– Стало быть, вы знали, что я приеду?
– Ну, скажем так: по несколько унылому выражению вашего лица, когда вы уезжали от меня в прошлую пятницу, я догадался, что в ближайшие дни вам может понадобиться моя помощь. – Отставив в сторону трость, он протянул своему гостю ладонь. – Так как, по рукам?
– Но Джулия любит лорда Питера, – неуверенно возразил виконт. Объяснение сэра Перрана, видимо, вполне удовлетворило его. – Может быть, выберете Элизабет? Или Каролину?
Сэр Перран сурово покачал головой.
– Нет. Только Джулию.
– Все равно я выиграю, – объявил лорд Делабоул и решительно пожал протянутую руку.
– Разумеется. – Сэр Перран одарил виконта благожелательной улыбкой. – Ну а теперь довольно об этом. Поужинаете со мной? Кажется, мой повар собирался сегодня приготовить свое знаменитое блюдо – омаров в розовом соусе. Думаю, он будет счастлив попотчевать своим коронным блюдом такого важного гостя.
Виконт милостиво согласился, и сэр Перран, дотянувшись до своей трости, с удовольствием погладил прохладный костяной набалдашник. Дело было сделано.
6
В четверг утром Джулия сидела рядом с Эдвардом на переднем сиденье старомодной открытой повозки с огромными колесами и показывала ему дорогу к своему любимому лугу. Повозка была старенькая, но зато достаточно просторная, так что в ней свободно размещались Элизабет, Каролина, Аннабелла и огромная плетеная корзина, наполненная разнообразным провиантом. Помимо съестного, в корзине лежала бутылка шампанского – привет от сэра Перрана, – фарфоровые тарелки с темно-синими каемками, хрустальные бокалы, серебряные ножи и вилки и чистые полотняные салфетки. Сверху все это изобилие было укрыто большим одеялом, взятым вместо скатерти. Правда, из-за стесненных обстоятельств пришлось ехать без лакея, но ни Джулию, ни ее сестер это не огорчало. Пожалуй, в отсутствие слуг они могли чувствовать себя на лоне природы еще непринужденнее.
Младшие сестры сидели рядком возле драгоценной корзины, и три их юбки – розовая муслиновая, белая батистовая и пестрая ситцевая – казались лепестками какого-то необыкновенного цветка. Все трое дружно пели свои любимые песенки, и всякий раз, когда колесо попадало в выбоину и их голоса срывались от неожиданного толчка, так же дружно заливались веселым смехом.
Полузабытые звуки напомнили Джулии о других летних днях, счастливых и безоблачных, когда еще жива была мама, а отец прочно стоял ногами на земле, и они все вместе ездили на пикники. За этими воспоминаниями вереницей потянулись другие, в каждом из которых была мама, однако Джулия строго-настрого запретила себе грустить, чтобы не нарушить счастливой гармонии сегодняшнего дня.
Она искоса взглянула на Эдварда. Касторовая шляпа закрывала его лицо от солнечных лучей. Он тоже посмотрел на Джулию и ласково улыбнулся. Сидя к ним спиной, сестры не могли видеть, что Эдвард держал вожжи одной рукой, а пальцы его второй руки переплелись с пальцами Джулии. Эти сплетенные пальцы, и солнце, согревавшее ее колени сквозь бледно-зеленый муслин платья, и то, что они с Эдвардом сидели так близко, – все вместе действовало на Джулию странно опьяняюще. Ей хотелось остаться с ним наедине и целовать его без конца – как вчера, когда он неожиданно заехал за ней и увез ее на весь день в Чеддарское ущелье.
Когда впереди показался очередной поворот и Эдварду пришлось обратить все внимание на дорогу, Джулия незаметно для себя унеслась воспоминаниями во вчерашний день, и щеки ее зажглись румянцем.
Вчера утром Эдвард без предупреждения приехал в Хатерлей и, под дружные уговоры сестер, увел ее прямо из-за стола. Торопливо набросив на себя бледно-голубую шелковую мантилью, надев белую шляпку и мягкие кожаные полусапожки, она забралась к нему в двуколку и только тут наконец потребовала сообщить, куда он намерен ее везти.
– В Чеддар, – удерживая лошадей, отвечал Эдвард. – Хочу показать тебе ущелье. Это одно из красивейших мест во всей Англии. Я понимаю, что мужчине неприлично приглашать незамужнюю девушку, одну, на такую длительную прогулку, но ведь мы можем притвориться, будто мы муж и жена. – Его серые глаза улыбались ей.
Ехать куда-то одной, даже без служанки? Джулия в жизни не позволяла себе ничего подобного.
Но провести целый день вдвоем с Эдвардом…
– Я никогда не была в Чеддаре, – в сомнении проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Словно очнувшись от оцепенения, лорд Делабоул в ужасе перевел взгляд с глобуса на хозяина кабинета.
– Мою дочь? – переспросил он и на миг застыл с раскрытым ртом. – Джулию – за пять тысяч фунтов?
– Ну да. И, кстати, если ваша дочь произведет на свет сына, то он, по всей вероятности, унаследует Хатерлей. Ведь женщины в вашей семье как будто не лишены права наследования родового имения?
В ответ лорд Делабоул молча замотал головой, словно пытаясь избавиться от кошмара.
– Вот видите, – продолжал баронет. – Значит, мы оба окажемся в выигрыше: мой сын – а ваш внук – станет полноправным хозяином Хатерлея. Разве такая возможность вас не привлекает?
Лицо лорда Делабоула сделалось совершенно багровым.
– Ни за что! – словно очнувшись, прошептал наконец он. – Я не собираюсь продавать ни своих дочерей, ни поместья…
– Ни того, что от него осталось, верно? – закончил за него сэр Перран, прозрачно намекая на то, как заметно сократилось в размерах родовое гнездо Делабоулов.
После этого он долго молчал, не мешая своему гостю исходить праведным гневом, и лишь через несколько минут сокрушенно покачал головой и повернул разговор в несколько неожиданном направлении.
– Милый вы мой! Я вижу, вы меня совершенно не поняли. Вы что, решили, что я взамен денег хочу обесчестить одну из ваших дочерей? Ничуть не бывало! Вероятно, я просто не сумел вразумительно объясниться… Так позвольте мне это сделать. Речь идет о том, что если вдруг, в результате какого-либо несчастливого стечения обстоятельств, вы проиграете в субботней игре, то я буду иметь честь сделать вашей старшей дочери предложение, беря тем самым под покровительство и остальных сестер, и вам уже не надо будет волноваться за их будущее. Если же вы выиграете – в чем я лично нисколько не сомневаюсь, – вам всего лишь придется выплатить мне пять тысяч из выигранных денег. Итак, что вы на это скажете? Согласны на мое условие – милости прошу, я готов вручить вам деньги хоть сию секунду.
– Как? – Лорд Делабоул недоверчиво воззрился на баронета. – Вы держите такие суммы у себя дома?
– Я всегда стараюсь предусмотреть все возможности.
– Стало быть, вы знали, что я приеду?
– Ну, скажем так: по несколько унылому выражению вашего лица, когда вы уезжали от меня в прошлую пятницу, я догадался, что в ближайшие дни вам может понадобиться моя помощь. – Отставив в сторону трость, он протянул своему гостю ладонь. – Так как, по рукам?
– Но Джулия любит лорда Питера, – неуверенно возразил виконт. Объяснение сэра Перрана, видимо, вполне удовлетворило его. – Может быть, выберете Элизабет? Или Каролину?
Сэр Перран сурово покачал головой.
– Нет. Только Джулию.
– Все равно я выиграю, – объявил лорд Делабоул и решительно пожал протянутую руку.
– Разумеется. – Сэр Перран одарил виконта благожелательной улыбкой. – Ну а теперь довольно об этом. Поужинаете со мной? Кажется, мой повар собирался сегодня приготовить свое знаменитое блюдо – омаров в розовом соусе. Думаю, он будет счастлив попотчевать своим коронным блюдом такого важного гостя.
Виконт милостиво согласился, и сэр Перран, дотянувшись до своей трости, с удовольствием погладил прохладный костяной набалдашник. Дело было сделано.
6
В четверг утром Джулия сидела рядом с Эдвардом на переднем сиденье старомодной открытой повозки с огромными колесами и показывала ему дорогу к своему любимому лугу. Повозка была старенькая, но зато достаточно просторная, так что в ней свободно размещались Элизабет, Каролина, Аннабелла и огромная плетеная корзина, наполненная разнообразным провиантом. Помимо съестного, в корзине лежала бутылка шампанского – привет от сэра Перрана, – фарфоровые тарелки с темно-синими каемками, хрустальные бокалы, серебряные ножи и вилки и чистые полотняные салфетки. Сверху все это изобилие было укрыто большим одеялом, взятым вместо скатерти. Правда, из-за стесненных обстоятельств пришлось ехать без лакея, но ни Джулию, ни ее сестер это не огорчало. Пожалуй, в отсутствие слуг они могли чувствовать себя на лоне природы еще непринужденнее.
Младшие сестры сидели рядком возле драгоценной корзины, и три их юбки – розовая муслиновая, белая батистовая и пестрая ситцевая – казались лепестками какого-то необыкновенного цветка. Все трое дружно пели свои любимые песенки, и всякий раз, когда колесо попадало в выбоину и их голоса срывались от неожиданного толчка, так же дружно заливались веселым смехом.
Полузабытые звуки напомнили Джулии о других летних днях, счастливых и безоблачных, когда еще жива была мама, а отец прочно стоял ногами на земле, и они все вместе ездили на пикники. За этими воспоминаниями вереницей потянулись другие, в каждом из которых была мама, однако Джулия строго-настрого запретила себе грустить, чтобы не нарушить счастливой гармонии сегодняшнего дня.
Она искоса взглянула на Эдварда. Касторовая шляпа закрывала его лицо от солнечных лучей. Он тоже посмотрел на Джулию и ласково улыбнулся. Сидя к ним спиной, сестры не могли видеть, что Эдвард держал вожжи одной рукой, а пальцы его второй руки переплелись с пальцами Джулии. Эти сплетенные пальцы, и солнце, согревавшее ее колени сквозь бледно-зеленый муслин платья, и то, что они с Эдвардом сидели так близко, – все вместе действовало на Джулию странно опьяняюще. Ей хотелось остаться с ним наедине и целовать его без конца – как вчера, когда он неожиданно заехал за ней и увез ее на весь день в Чеддарское ущелье.
Когда впереди показался очередной поворот и Эдварду пришлось обратить все внимание на дорогу, Джулия незаметно для себя унеслась воспоминаниями во вчерашний день, и щеки ее зажглись румянцем.
Вчера утром Эдвард без предупреждения приехал в Хатерлей и, под дружные уговоры сестер, увел ее прямо из-за стола. Торопливо набросив на себя бледно-голубую шелковую мантилью, надев белую шляпку и мягкие кожаные полусапожки, она забралась к нему в двуколку и только тут наконец потребовала сообщить, куда он намерен ее везти.
– В Чеддар, – удерживая лошадей, отвечал Эдвард. – Хочу показать тебе ущелье. Это одно из красивейших мест во всей Англии. Я понимаю, что мужчине неприлично приглашать незамужнюю девушку, одну, на такую длительную прогулку, но ведь мы можем притвориться, будто мы муж и жена. – Его серые глаза улыбались ей.
Ехать куда-то одной, даже без служанки? Джулия в жизни не позволяла себе ничего подобного.
Но провести целый день вдвоем с Эдвардом…
– Я никогда не была в Чеддаре, – в сомнении проговорила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113