Ей казалось, что они с Гатри одни в целом мире.
Он перестал улыбаться, когда заметил, что Каролина села на ствол упавшего дерева и стала снимать туфли. Его глаза потеплели. Хотя их разделяло расстояние в десять футов, она чувствовала, как сильно он желает ее.
С легкой дрожью в теле она стала снимать через голову юбки и стаскивать гольфы. Поскольку Каролина пользовалась в время купания опасной бритвой, ее тело было гладким и белым, как алебастр.
У Гатри задергался кадык, он сделал неуверенный шаг вперед.
— Брось это, Каролина, — запротестовал он. — Прекрати.
Она разложила на стволе дерева рядом с собой снятые гольфы.
Казалось, какая-то невидимая сила толкала Гатри к Каролине.
— Каролина, — пророкотал он, прищурив глаза.
Она встала и принялась расстегивать платье, одно из тех, которые она сшила скучными долгими вечерами, чтобы занять себя каким-нибудь делом. Ее дерзкий взгляд подзадорил Гатри.
Он отшвырнул свою шляпу и, чертыхнувшись, сел на землю и стал стаскивать ботинки.
Смеясь, Каролина разделась до конца и бросилась в воду пруда, подогретую солнечными лучами. Она отплыла к середине водоема и увидела, как Гатри разделся и следом за ней полез в пруд. Его нагота была ослепительной.
— Если половина обитателей ранчо пропустит такое зрелище, — ворчал он, плескаясь рядом с ней, — они будут на тебя в обиде.
Каролина подплыла к нему и обняла его за шею. Даже в центре водоема уровень воды едва доходил ей до груди.
Под ногами ощущалось скользкое дно.
— Целуй меня снова, — потребовала она.
Супруг несколько мгновений хмуро смотрел на нее, затем привлек к себе и крепко поцеловал. Она отпрянула от него, словно хмельная. Повинуясь охватившему ее вожделению, Каролина начала под водой поглаживать руками естество Гатри. Ее нежные прикосновения возбудили его. Он застонал.
— Каролина, — взмолился Гатри, — здесь не место для интимных отношений. В любую минуту здесь могут появиться работники ранчо, а мы голые, как Адам и Ева.
Каролина рассмеялась.
— Они сейчас заняты делом, — успокоила она его. Она заметила, что губы Гатри слегка припухли от поцелуя. — Никто, кроме тебя, не увидит меня без одежды.
Мышцы на теле Гатри напряглись.
— Это хорошо, — хрипло откликнулся он, — мне не придется стрелять в какого-нибудь соглядатая.
Каролина снова залилась смехом, не прекращая усиливать его вожделение возбуждающими прикосновениями руки.
— О, Боже, если ты не остановишься… — стенал Гатри, возбуждаемый действиями Каролины. Он откинул голову назад, и она осыпала поцелуями его шею.
— Я не стану останавливаться, — проговорила Каролина томно, — хочу почувствовать, как ты скучал по мне.
Гатри осторожно взял ее за талию, его большие пальцы поглаживали раздавшийся живот, где начал жить его ребенок. — Я очень скучал по тебе, — сказал он, — и хотел бы быть с тобой, когда ты будешь рожать.
Они ушли под сень плакучей ивы. Ее тонкие ветки укрыли их от всего мира, Гатри осторожно приподнял Каролину, и она невольно обвила ногами его бедра, испытывая острую потребность в слиянии плоти. Когда он начал покрывать ее поцелуями от шеи до воспрянувшего соска груди, Каролина стала издавать жалобные возгласы и откинула назад голову.
Имея свободный доступ к ее груди, он пользовался этим полной мерой. Гатри захватил губами сосок и жадно, втягивал его в рот. В то же время Каролина ощущала его напрягшееся естество, готовое погрузиться в нежные податливые глубины ее плоти.
— Прости, Дикая Кошка, — сказал он, оторвавшись от ее соска, — я не могу больше терпеть.
Каролина впилась губами в его шею, когда он стал медленно погружать в нее свой напрягшийся член, подвигая ее к оргазму с каждым дюймом погружения. Она даже не нуждалась в возвратно-поступательном движении его члена. Как только он погрузился в нее на всю длину, Каролина испытала оргазм. Ее тело забилось в конвульсиях. С ее губ слетало его имя, произносимое сквозь слезы радости и благодарности.
Когда она впала в состояние сладкой истомы, Гатри стал шептать ей нежные, ласковые слова. Затем он начал внутри нее движения взад и вперед, стремясь получить от нее ту высшую меру наслаждения, которую она сама только что испытала. Каролина прижалась к нему, погрузив пальцы в его волосы, покрывая поцелуями его шею.
Когда Каролина сообщила Гатри, как она собирается порадовать его этой ночью, он застонал и напрягся, пронзив ее на максимально возможную глубину. Разлившаяся внутри лона теплота заставила Каролину вновь забиться в конвульсиях. Вторая кульминация страсти подкралась неожиданно. Обессиленная, Каролина распласталась на теле Гатри.
Когда через некоторое время они пришли в себя, он провел рукой по ее животу.
— Мы не ошиблись? Ребенок действительно там?
Каролина с готовностью кивнула.
— Да, у меня ребенок. Он родится этой зимой.
Гатри улыбнулся. Его глаза увлажнились. Молча, он поднял голову и поцеловал ее, на этот раз нежно.
— Если сегодня ночью мы ляжем в постель как муж и жена, ты должна будешь сообщить Рою о нашем браке, — сказал Гатри. — Иначе он пристрелит меня за флирт на его ранчо.
Каролина улыбнулась и подняла свою левую руку. На ее пальце блестело золотое кольцо.
— Думаю, мистер Лаудон уже догадался. Я надела твое кольцо через неделю после того, как ты уехал.
Он поцеловал ее в лоб.
— Я не могу дождаться, когда все кончится и мы заживем в своем собственном гнездышке. Будем проводить время в постели. Все предстоящие шесть недель.
Каролина рассмеялась.
— При таком времяпровождении тебе не многое удастся сделать.
Смех и топот лошадей приближающихся всадников, послышавшиеся вдали, почти не оставили им времени прийти в себя. Гатри и Каролина едва натянули на себя одежду, когда из-за деревьев верхом на лошади выскочил Феррис, оглашая окрестности победным криком.
Очевидно, он победил в состязании с другими наездниками. Когда же парнишка увидел Гатри и Каролину, еще не высохших после купания, небрежно одетых и несколько смущенных, все его ликование пропало.
— Вы уже вернулись, — сказал он Гатри, ловко соскакивая с низкорослой пегой лошадки.
Гатри кивнул. Он взял свою шляпу и натянул ее на голову.
— Хелло, Феррис.
Феррис рассеянно гладил Тоба, уткнувшегося ему в бок своим носом, пока не почувствовал на себе внимание женщины, на которое мальчуган имел право рассчитывать. Он повернул лицо к Каролине. Она увидела в глазах своего ученика столько печали, что ей захотелось плакать.
Гатри положил руку на затылок Каролине, что мог сделать только мужчина, имеющий на нее право.
— Не будем мешать вам купаться, — сказал он, ведя Каролину между деревьями к дому.
Когда они уходили, у пруда появилось полдюжины ковбоев.
«Интересно, — подумала Каролина, — Феррис на самом деле прискакал быстрее всех или работники ранчо позволили ему это сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Он перестал улыбаться, когда заметил, что Каролина села на ствол упавшего дерева и стала снимать туфли. Его глаза потеплели. Хотя их разделяло расстояние в десять футов, она чувствовала, как сильно он желает ее.
С легкой дрожью в теле она стала снимать через голову юбки и стаскивать гольфы. Поскольку Каролина пользовалась в время купания опасной бритвой, ее тело было гладким и белым, как алебастр.
У Гатри задергался кадык, он сделал неуверенный шаг вперед.
— Брось это, Каролина, — запротестовал он. — Прекрати.
Она разложила на стволе дерева рядом с собой снятые гольфы.
Казалось, какая-то невидимая сила толкала Гатри к Каролине.
— Каролина, — пророкотал он, прищурив глаза.
Она встала и принялась расстегивать платье, одно из тех, которые она сшила скучными долгими вечерами, чтобы занять себя каким-нибудь делом. Ее дерзкий взгляд подзадорил Гатри.
Он отшвырнул свою шляпу и, чертыхнувшись, сел на землю и стал стаскивать ботинки.
Смеясь, Каролина разделась до конца и бросилась в воду пруда, подогретую солнечными лучами. Она отплыла к середине водоема и увидела, как Гатри разделся и следом за ней полез в пруд. Его нагота была ослепительной.
— Если половина обитателей ранчо пропустит такое зрелище, — ворчал он, плескаясь рядом с ней, — они будут на тебя в обиде.
Каролина подплыла к нему и обняла его за шею. Даже в центре водоема уровень воды едва доходил ей до груди.
Под ногами ощущалось скользкое дно.
— Целуй меня снова, — потребовала она.
Супруг несколько мгновений хмуро смотрел на нее, затем привлек к себе и крепко поцеловал. Она отпрянула от него, словно хмельная. Повинуясь охватившему ее вожделению, Каролина начала под водой поглаживать руками естество Гатри. Ее нежные прикосновения возбудили его. Он застонал.
— Каролина, — взмолился Гатри, — здесь не место для интимных отношений. В любую минуту здесь могут появиться работники ранчо, а мы голые, как Адам и Ева.
Каролина рассмеялась.
— Они сейчас заняты делом, — успокоила она его. Она заметила, что губы Гатри слегка припухли от поцелуя. — Никто, кроме тебя, не увидит меня без одежды.
Мышцы на теле Гатри напряглись.
— Это хорошо, — хрипло откликнулся он, — мне не придется стрелять в какого-нибудь соглядатая.
Каролина снова залилась смехом, не прекращая усиливать его вожделение возбуждающими прикосновениями руки.
— О, Боже, если ты не остановишься… — стенал Гатри, возбуждаемый действиями Каролины. Он откинул голову назад, и она осыпала поцелуями его шею.
— Я не стану останавливаться, — проговорила Каролина томно, — хочу почувствовать, как ты скучал по мне.
Гатри осторожно взял ее за талию, его большие пальцы поглаживали раздавшийся живот, где начал жить его ребенок. — Я очень скучал по тебе, — сказал он, — и хотел бы быть с тобой, когда ты будешь рожать.
Они ушли под сень плакучей ивы. Ее тонкие ветки укрыли их от всего мира, Гатри осторожно приподнял Каролину, и она невольно обвила ногами его бедра, испытывая острую потребность в слиянии плоти. Когда он начал покрывать ее поцелуями от шеи до воспрянувшего соска груди, Каролина стала издавать жалобные возгласы и откинула назад голову.
Имея свободный доступ к ее груди, он пользовался этим полной мерой. Гатри захватил губами сосок и жадно, втягивал его в рот. В то же время Каролина ощущала его напрягшееся естество, готовое погрузиться в нежные податливые глубины ее плоти.
— Прости, Дикая Кошка, — сказал он, оторвавшись от ее соска, — я не могу больше терпеть.
Каролина впилась губами в его шею, когда он стал медленно погружать в нее свой напрягшийся член, подвигая ее к оргазму с каждым дюймом погружения. Она даже не нуждалась в возвратно-поступательном движении его члена. Как только он погрузился в нее на всю длину, Каролина испытала оргазм. Ее тело забилось в конвульсиях. С ее губ слетало его имя, произносимое сквозь слезы радости и благодарности.
Когда она впала в состояние сладкой истомы, Гатри стал шептать ей нежные, ласковые слова. Затем он начал внутри нее движения взад и вперед, стремясь получить от нее ту высшую меру наслаждения, которую она сама только что испытала. Каролина прижалась к нему, погрузив пальцы в его волосы, покрывая поцелуями его шею.
Когда Каролина сообщила Гатри, как она собирается порадовать его этой ночью, он застонал и напрягся, пронзив ее на максимально возможную глубину. Разлившаяся внутри лона теплота заставила Каролину вновь забиться в конвульсиях. Вторая кульминация страсти подкралась неожиданно. Обессиленная, Каролина распласталась на теле Гатри.
Когда через некоторое время они пришли в себя, он провел рукой по ее животу.
— Мы не ошиблись? Ребенок действительно там?
Каролина с готовностью кивнула.
— Да, у меня ребенок. Он родится этой зимой.
Гатри улыбнулся. Его глаза увлажнились. Молча, он поднял голову и поцеловал ее, на этот раз нежно.
— Если сегодня ночью мы ляжем в постель как муж и жена, ты должна будешь сообщить Рою о нашем браке, — сказал Гатри. — Иначе он пристрелит меня за флирт на его ранчо.
Каролина улыбнулась и подняла свою левую руку. На ее пальце блестело золотое кольцо.
— Думаю, мистер Лаудон уже догадался. Я надела твое кольцо через неделю после того, как ты уехал.
Он поцеловал ее в лоб.
— Я не могу дождаться, когда все кончится и мы заживем в своем собственном гнездышке. Будем проводить время в постели. Все предстоящие шесть недель.
Каролина рассмеялась.
— При таком времяпровождении тебе не многое удастся сделать.
Смех и топот лошадей приближающихся всадников, послышавшиеся вдали, почти не оставили им времени прийти в себя. Гатри и Каролина едва натянули на себя одежду, когда из-за деревьев верхом на лошади выскочил Феррис, оглашая окрестности победным криком.
Очевидно, он победил в состязании с другими наездниками. Когда же парнишка увидел Гатри и Каролину, еще не высохших после купания, небрежно одетых и несколько смущенных, все его ликование пропало.
— Вы уже вернулись, — сказал он Гатри, ловко соскакивая с низкорослой пегой лошадки.
Гатри кивнул. Он взял свою шляпу и натянул ее на голову.
— Хелло, Феррис.
Феррис рассеянно гладил Тоба, уткнувшегося ему в бок своим носом, пока не почувствовал на себе внимание женщины, на которое мальчуган имел право рассчитывать. Он повернул лицо к Каролине. Она увидела в глазах своего ученика столько печали, что ей захотелось плакать.
Гатри положил руку на затылок Каролине, что мог сделать только мужчина, имеющий на нее право.
— Не будем мешать вам купаться, — сказал он, ведя Каролину между деревьями к дому.
Когда они уходили, у пруда появилось полдюжины ковбоев.
«Интересно, — подумала Каролина, — Феррис на самом деле прискакал быстрее всех или работники ранчо позволили ему это сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90