Эмма могла бы рассказать Джоэллен некоторые вещи о мужчинах, посещающих дом Хлои, например, про Большого Джона, но она не могла заставить себя пасть так низко. Тем не менее, в ее голубых глазах пылал огонь, когда она ответила:
— А что, если и так, Джоэллен? Твое какое дело?
— Это неприлично, — сладко пропела Джоэллен.
— Так же, как и то, что делала ты с Билли Бейкером на празднике урожая, — грубо сказала Эмма. — Большой Джон упал бы в обморок, если бы знал.
Краска сбежала с кукольных щек Джоэллен.
— Ты видела меня с Билли?
— Я видела достаточно.
Лицо Джоэллен из воскового стало пунцовым. Не говоря ни слова, она повернулась и выбежала из библиотеки, оставив дверь открытой.
Напевая про себя, Эмма закрыла дверь. Если говорить правду, она видела только, как Джоэллен и Билли держались за руки во время танца, об остальном она догадывалась.
В полдень она взяла роман Гарди и отправилась домой. Как они и договаривались, Келли встретила ее, забрала книгу, а потом, принимая все меры предосторожности, чтобы ее никто не заметил, прокралась по черной лестнице обратно на второй этаж «Звездной пыли».
Эмма зашла в универсальный магазин, где купила брюки и рубашку, которые могли бы подойти мистеру Фэрфаксу. Ее покупки как раз заворачивались, когда в магазин вошел Фултон. Очевидно, он увидел ее из окна банка.
— Ты мог бы помочь мне найти то, что надевают мужчины под брюки? — прошептала Эмма, близко наклоняясь к Фултону, чтобы ее не услышала хозяйка магазина. Она стеснялась спросить миссис Бедвел, которая была городской сплетницей и, без сомнения, повторила бы этот вопрос в каждой гостиной Витнивилла в доказательство того, что яблоко падает недалеко от яблони.
У Фултона был такой вид, словно Эмма плеснула на него ледяной водой.
— Эмма! — прошипел он с укоризной.
Эмма вздохнула. Она не могла понять, почему, чтобы узнать такую простую вещь, надо столько беспокойства.
— Ладно, я спрошу Хлою.
— Эта одежда для этого… этого бродяги?
Высокая худая женщина со строгим пучком на затылке, миссис Бедвел быстро подняла глаза от веревки, которой она перевязывала пакет Эммы. Она не сделала никакого замечания, но ее большие уши, казалось, шевелились.
— Конечно, — нетерпеливо ответила Эмма, — ты ведь не ожидаешь, что он будет ходить по дому голым?
Миссис Бедвел выглядела шокированной. Она входила в школьный совет, и это именно она отказала Эмме в месте учительницы, когда девушка вернулась из педагогического училища в Сент-Луисе, потому что она могла оказать вредное влияние.
Уши Фултона слегка покраснели.
— Эмма, я настоятельно требую, чтобы ты следила за своими словами!
Эмма стала терять терпение. Она велела миссис Бедвел записать покупку на счет Хлои — старая склочница не возражала против покупки в ее магазине людьми с «вредным влиянием», — и направилась к двери.
— Я вижу, мы не придем к разумному решению этой ситуации. Всего хорошего, Фултон. Он вышел за ней на улицу.
— Это серьезно, Эмма, — настаивал он. — Плохо уже то, что ты живешь под крышей этой ужасной женщины. Если до матери дойдет хоть слово об этом негодяе, мы столкнемся с бесконечными проблемами.
— Он скоро уезжает, — пообещала со вздохом Эмма, — как только встанет с постели, я уверена. Он не менее тебя жаждет уехать, Фултон.
Услышав это, Фултон немного успокоился.
— Ты ведь не ухаживаешь за ним или что-нибудь в этом роде?
Эмма продолжала идти, глядя прямо перед собой.
— Я читала ему вчера вечером, — призналась она, не упоминая, что мыла Стивена и меняла ему повязки.
— Полагаю, он неграмотен, как и большинство этих бродяг.
Эмма только кивнула, не желая говорить, что, по ее предположению, Стивен так же хорошо образован, как сам Фултон. Это только вызовет неприятности. А говоря о неприятностях…
— Ты получил известия от матери, Фултон?
— Она и отец вернутся домой из своего путешествия где-то в следующем месяце, — немного волнуясь, сказал он. Старшие Уитни не будут в восторге от выбора сына, и оба, Эмма и Фултон, понимали это.
Они проходили мимо банка, и Фултон остановился.
— Будь благоразумной, — крикнул он твердым голосом вслед Эмме, продолжавшей идти.
Девушка загляделась на сверкающие воды Хрустального озера, вид которого всегда приносил ей успокоение. Летом она любила всего больше бродить по воде в жаркие дни, а ночью плавать обнаженной, как нимфа, при лунном свете.
Когда Эмма вошла в дом, Дейзи энергично убирала прихожую.
— Давно пора было прийти, — проворчала она. — Суп совсем остыл.
Эмма улыбнулась, поблагодарила Дейзи и поднялась по лестнице. У двери в комнату для гостей она остановилась и постучала.
— Входите, — грубо крикнул он, явно в настроении, не лучшем, чем у Дейзи. Эмма открыла дверь и вошла.
— Я принесла вам кое-какую одежду, — весело сказала она. — Надеюсь, что она подойдет.
Измученное небритое лицо Стивена показывало, как ему было плохо лежать одному, мучаясь от беспомощности и боли. В комнате чувствовалось напряжение, как будто паводок собирался с силами, чтобы разрушить дамбу.
— В куртке есть немного денег, — сказал он, беспокойно ворочаясь в постели.
Она подвинула кресло, в котором сидела накануне ночью, и опустилась в него с пакетом на коленях.
— Мы потом разберемся. Как вы себя чувствуете?
— Как в аду, — ответил он, уставившись в потолок и барабаня пальцами по забинтованной груди. У него были изящные руки, несмотря на загар и мозоли, но они были также и беспощадными, напомнила себе Эмма. Стивен почти наверняка вооруженный бандит, а такие мужчины не обременяют себя муками совести.
— Вы голодны?
— Нет, — отрезал он. — Эта старая ведьма, которую вы зовете поварихой, уже влила в мою глотку две тарелки супа.
Эмма улыбнулась, представив эту картину.
— Мне следовало предупредить вас, что нельзя сердить Дейзи. Она женщина с характером.
Стивен был вынужден рассмеяться, хотя и сердито. Он сложил забинтованные руки на груди и осматривал ее простое платье с выражением, близким к осуждению.
— Какого черта вы так одеваетесь, — проскрипел он, — когда вы самая красивая женщина на всей территории?
Щеки Эммы вспыхнули. Она начала было возражать, потом смущенно смолкла. Был ли вопрос Стивена комплиментом или оскорблением?
— Что плохого в моем платье? — спокойно спросила она, совладав с волнением.
— Оно некрасиво и для жены миссионера, — ответил Стивен. Несмотря на обидные слова, Эмма увидела в его глазах доброту и искреннее недоумение.
Ей ужасно хотелось, чтобы Стивен считал ее привлекательной, и понимание этого удивило и пристыдило ее. Ведь она собирается выйти замуж за Фултона, а к его мнению она редко прислушивалась. Нечастые для нее слезы закапали с ресниц.
— Что за черт, — пробормотал Стивен, — я не хотел, чтобы вы плакали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86