Никто теперь тебя не обидит. Тише. Спи.
И тут Идит поняла, что «прелестная девочка», о которой Эйрик писал в своем письме, и есть его драгоценная маленькая дочка. В ужасе от своей ошибки Идит прижала ко рту ладонь.
Эйрик поднял глаза и уставился на нее неподвижным взглядом. И Идит поняла, что ей придется заплатить за все.
Молча, не говоря ни слова, Идит прикрыла за собой дверь и вернулась в спальню Эйрика. Села на край кровати и стала ожидать наказания, которое казалось ей неизбежным. Слишком часто она бросала вызов его достоинству.
Через некоторое время Эйрик вошел в спальню, закрыл и запер за собой дверь, потом небрежно прислонился к ней спиной, не спуская глаз с Идит. Его бесстрастное лицо не выдавало ни его чувств, ни намерений. Но Идит знала, что он зол. Очень зол.
В наступившей тишине Абдул решил сказать мудрое слово:
— Похотливый чурбан. Авк. Соблазнитель невинных дев. Авк. Предательский дьявол. Авк. Слабовольный сын Сатаны. Авк. Лжец с шелковыми речами. Авк. — Все это он преподнес, превосходно подражая голосу Идит.
Она застонала.
— Огромный кот. Огромный кот. Авк. Скоро придет. Скоро придет. Авк. Мертвая птичка. Мертвая птичка. Авк. Авк. Авк.
Лицо у Эйрика оставалось неподвижным.
— Эйрик, позволь мне объяснить…
— Да, это будет началом, — произнес он с каменным видом и отошел от двери. Налил два кубка вина и протянул один ей. Несмотря на ранний час, Идит не отказалась, чувствуя, как все пересохло в глотке.
Он оперся плечом о стену и ждал, крутя в пальцах ножку кубка со зловещей небрежностью.
Идит допила вино тремя торопливыми глотками, затем поставила кубок на пол у своих ног.
— Я была сердита, что ты запер меня в комнате после…
Она сглотнула. Он ждал.
— … после того как мы занимались любовью, — протянула она слабым голосом.
— Так ты думала, что раз соблазнила меня в ту ночь, то этим купила себе свободу?
Идит с негодованием ответила:
— Я не соблазняла тебя. Я хочу сказать… ох, какая разница! — Она пожала плечами. — Кто начал — не суть дела. Я пытаюсь объяснить, почему я сбежала из этой комнаты…
— … и проломила черепа двум моим верным слугам, — ледяным тоном продолжил он, — оставив их лежать замертво.
— Этого не было! Я слегка ударила по их деревянным башкам, и они оба это знают. А если говорят другое, то врут.
— Так продолжай свою историю. Ты разозлилась… и что?
— Я разозлилась, что ты запер меня, и тогда Берта сказала, что, может… может…
— Почему ты так нерешительно говоришь, жена? Это тебе не свойственно. Говори в своей обычной, язвительной манере и обвиняй меня в грехах. Поскольку я могу обвинить и тебя.
Она вызывающе усмехнулась в ответ на его строгий тон:
— Я думала, что ты предаешься блуду с любовницей.
— Но, Идит, — сказал он с насмешливым участием, садясь рядом с ней с хищным видом, — ты сама не раз мне заявляла, чтобы я убирался со своей похотью в Йорк к любовнице. Или теперь тебе вдруг стало не безразлично, что я занимаюсь любовью с другими женщинами?
Она закрыла глаза, борясь со слезами, которые неожиданно и жарко начали выступать на глазах, и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. «Святая Мария, — взмолилась она, — не дай мне разрыдаться прямо сейчас». Огромный ком в горле мешал ей говорить.
Кончиком пальца Эйрик обвел края ее дрожащих губ и поймал крупную слезу, скатившуюся из глаза. Потом другую.
— Так что? Тебе не безразлично, если я провожу время с другой женщиной? — пробормотал он.
Почему его голос звучит мягко, от нежности или подавленного гнева? — подумала Идит. Она открыла глаза и кивнула.
— Ну?
— Я не знаю, — неуверенным голосом сказала она, в отчаянии ломая руки. — Мне хотелось бы знать. Я ненавижу эту слабость, которая делает меня плаксивой.
— Я действительно видел Азу, когда был в Йорке, — без всякого стыда признался Эйрик, накрывая ее руку своей и крепко прижимая.
Она застыла от его слов и стала вырываться.
— Ты заставил тут меня мямлить оправдания, хотя сам был виновен все время. Ох, какой ублюдок! — взорвалась она, пытаясь ударить его свободной рукой.
Эйрик взял обе ее руки в свои и заставил повернуться к себе. Его разрывали противоречивые чувства.
Ему хотелось вытрясти из нее дух вон за своеволие. И в то же время хотелось бесконечно целовать, забыв в ее объятиях про все неприятности, которые омрачали их жизнь.
— А ты не желаешь узнать, почему я встречался с Азой? Не желаешь услышать, с каким важным известием я к ней приезжал?
— Нет, — упрямо ответила она.
Он вдруг уронил руки:
— Что ж, ладно. Я и сам не хочу говорить. Ты не заслуживаешь объяснений.
— Я не заслуживаю! Почему ты…
Эйрик рывком вскочил с кровати и стал расхаживать взад и вперед. Он должен держаться на расстоянии от этой гадкой бабы. Ее близость обезоруживает его, сладкая родинка над сочной губой дразнит, запах лавандового мыла манит к себе.
— Я все еще сердит на тебя, Идит. — «Несмотря на некоторую часть моего тела, которая уже забыла почему».
— Ну, я тоже все еще сердита на тебя.
— О? — «Может, ты посидишь у меня на коленях и снова возьмешь надо мной верх, Идит?»
— Ты посадил меня в тюрьму.
— По важной причине. — «Возможно язык, который ругается на меня так часто, сможет найти себе лучшее применение. Как насчет…»
— Не представляю себе, по какой такой причине можно посадить жену в тюрьму, особенно после… ну ты знаешь.
Он с трудом подавил усмешку. «Да, знаю». Она заметила это, и ее лицо внезапно вспыхнуло. Видимо, ее воображение нарисовало те же сладострастные картинки, что и его. Затем настроение его переменилось, когда он вспомнил, что она сделала. И он решил положить конец их жестким взаимным обвинениям.
— Стивен намеревается похитить тебя и держать как выкуп в обмен на сына, — без обиняков объявил он. — А уж как он намерен тебя развлекать, пока ты будешь находиться под его попечением, и повторить невозможно.
— Откуда ты знаешь? — ахнула Идит.
— Батрак слышал, как он хвастался об этом в тот раз, когда убили скот.
Когда смысл его слов начал просачиваться в затуманенное сознание Идит, она потрясение выдернула руки из его ладоней и уперлась ему в грудь.
— Ты твердолобый, слабоумный кретин… ох, просто слов не могу найти, как тебя назвать! Ты предпочел запереть меня, не мог поговорить со мной разумно!
Эйрик не пошевелился и никак не ответил на ее слова, и тогда она замахнулась, чтобы ударить его. Однако он поймал оба ее запястья и крепко сжал.
— Ты была заперта, если можно назвать это так, ради твоей собственной безопасности.
— Ух! Как ты смел запирать меня, будто слабоумную девицу, вместо того чтобы сказать мне правду?
— Я знал, что ты меня не послушаешься и не останешься в стенах крепости. И твой отъезд в Соколиное Гнездо из-за какого-то пустячного повода доказал мою правоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
И тут Идит поняла, что «прелестная девочка», о которой Эйрик писал в своем письме, и есть его драгоценная маленькая дочка. В ужасе от своей ошибки Идит прижала ко рту ладонь.
Эйрик поднял глаза и уставился на нее неподвижным взглядом. И Идит поняла, что ей придется заплатить за все.
Молча, не говоря ни слова, Идит прикрыла за собой дверь и вернулась в спальню Эйрика. Села на край кровати и стала ожидать наказания, которое казалось ей неизбежным. Слишком часто она бросала вызов его достоинству.
Через некоторое время Эйрик вошел в спальню, закрыл и запер за собой дверь, потом небрежно прислонился к ней спиной, не спуская глаз с Идит. Его бесстрастное лицо не выдавало ни его чувств, ни намерений. Но Идит знала, что он зол. Очень зол.
В наступившей тишине Абдул решил сказать мудрое слово:
— Похотливый чурбан. Авк. Соблазнитель невинных дев. Авк. Предательский дьявол. Авк. Слабовольный сын Сатаны. Авк. Лжец с шелковыми речами. Авк. — Все это он преподнес, превосходно подражая голосу Идит.
Она застонала.
— Огромный кот. Огромный кот. Авк. Скоро придет. Скоро придет. Авк. Мертвая птичка. Мертвая птичка. Авк. Авк. Авк.
Лицо у Эйрика оставалось неподвижным.
— Эйрик, позволь мне объяснить…
— Да, это будет началом, — произнес он с каменным видом и отошел от двери. Налил два кубка вина и протянул один ей. Несмотря на ранний час, Идит не отказалась, чувствуя, как все пересохло в глотке.
Он оперся плечом о стену и ждал, крутя в пальцах ножку кубка со зловещей небрежностью.
Идит допила вино тремя торопливыми глотками, затем поставила кубок на пол у своих ног.
— Я была сердита, что ты запер меня в комнате после…
Она сглотнула. Он ждал.
— … после того как мы занимались любовью, — протянула она слабым голосом.
— Так ты думала, что раз соблазнила меня в ту ночь, то этим купила себе свободу?
Идит с негодованием ответила:
— Я не соблазняла тебя. Я хочу сказать… ох, какая разница! — Она пожала плечами. — Кто начал — не суть дела. Я пытаюсь объяснить, почему я сбежала из этой комнаты…
— … и проломила черепа двум моим верным слугам, — ледяным тоном продолжил он, — оставив их лежать замертво.
— Этого не было! Я слегка ударила по их деревянным башкам, и они оба это знают. А если говорят другое, то врут.
— Так продолжай свою историю. Ты разозлилась… и что?
— Я разозлилась, что ты запер меня, и тогда Берта сказала, что, может… может…
— Почему ты так нерешительно говоришь, жена? Это тебе не свойственно. Говори в своей обычной, язвительной манере и обвиняй меня в грехах. Поскольку я могу обвинить и тебя.
Она вызывающе усмехнулась в ответ на его строгий тон:
— Я думала, что ты предаешься блуду с любовницей.
— Но, Идит, — сказал он с насмешливым участием, садясь рядом с ней с хищным видом, — ты сама не раз мне заявляла, чтобы я убирался со своей похотью в Йорк к любовнице. Или теперь тебе вдруг стало не безразлично, что я занимаюсь любовью с другими женщинами?
Она закрыла глаза, борясь со слезами, которые неожиданно и жарко начали выступать на глазах, и сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. «Святая Мария, — взмолилась она, — не дай мне разрыдаться прямо сейчас». Огромный ком в горле мешал ей говорить.
Кончиком пальца Эйрик обвел края ее дрожащих губ и поймал крупную слезу, скатившуюся из глаза. Потом другую.
— Так что? Тебе не безразлично, если я провожу время с другой женщиной? — пробормотал он.
Почему его голос звучит мягко, от нежности или подавленного гнева? — подумала Идит. Она открыла глаза и кивнула.
— Ну?
— Я не знаю, — неуверенным голосом сказала она, в отчаянии ломая руки. — Мне хотелось бы знать. Я ненавижу эту слабость, которая делает меня плаксивой.
— Я действительно видел Азу, когда был в Йорке, — без всякого стыда признался Эйрик, накрывая ее руку своей и крепко прижимая.
Она застыла от его слов и стала вырываться.
— Ты заставил тут меня мямлить оправдания, хотя сам был виновен все время. Ох, какой ублюдок! — взорвалась она, пытаясь ударить его свободной рукой.
Эйрик взял обе ее руки в свои и заставил повернуться к себе. Его разрывали противоречивые чувства.
Ему хотелось вытрясти из нее дух вон за своеволие. И в то же время хотелось бесконечно целовать, забыв в ее объятиях про все неприятности, которые омрачали их жизнь.
— А ты не желаешь узнать, почему я встречался с Азой? Не желаешь услышать, с каким важным известием я к ней приезжал?
— Нет, — упрямо ответила она.
Он вдруг уронил руки:
— Что ж, ладно. Я и сам не хочу говорить. Ты не заслуживаешь объяснений.
— Я не заслуживаю! Почему ты…
Эйрик рывком вскочил с кровати и стал расхаживать взад и вперед. Он должен держаться на расстоянии от этой гадкой бабы. Ее близость обезоруживает его, сладкая родинка над сочной губой дразнит, запах лавандового мыла манит к себе.
— Я все еще сердит на тебя, Идит. — «Несмотря на некоторую часть моего тела, которая уже забыла почему».
— Ну, я тоже все еще сердита на тебя.
— О? — «Может, ты посидишь у меня на коленях и снова возьмешь надо мной верх, Идит?»
— Ты посадил меня в тюрьму.
— По важной причине. — «Возможно язык, который ругается на меня так часто, сможет найти себе лучшее применение. Как насчет…»
— Не представляю себе, по какой такой причине можно посадить жену в тюрьму, особенно после… ну ты знаешь.
Он с трудом подавил усмешку. «Да, знаю». Она заметила это, и ее лицо внезапно вспыхнуло. Видимо, ее воображение нарисовало те же сладострастные картинки, что и его. Затем настроение его переменилось, когда он вспомнил, что она сделала. И он решил положить конец их жестким взаимным обвинениям.
— Стивен намеревается похитить тебя и держать как выкуп в обмен на сына, — без обиняков объявил он. — А уж как он намерен тебя развлекать, пока ты будешь находиться под его попечением, и повторить невозможно.
— Откуда ты знаешь? — ахнула Идит.
— Батрак слышал, как он хвастался об этом в тот раз, когда убили скот.
Когда смысл его слов начал просачиваться в затуманенное сознание Идит, она потрясение выдернула руки из его ладоней и уперлась ему в грудь.
— Ты твердолобый, слабоумный кретин… ох, просто слов не могу найти, как тебя назвать! Ты предпочел запереть меня, не мог поговорить со мной разумно!
Эйрик не пошевелился и никак не ответил на ее слова, и тогда она замахнулась, чтобы ударить его. Однако он поймал оба ее запястья и крепко сжал.
— Ты была заперта, если можно назвать это так, ради твоей собственной безопасности.
— Ух! Как ты смел запирать меня, будто слабоумную девицу, вместо того чтобы сказать мне правду?
— Я знал, что ты меня не послушаешься и не останешься в стенах крепости. И твой отъезд в Соколиное Гнездо из-за какого-то пустячного повода доказал мою правоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102