Если да, то пользовались ли ими водитель Машерова и пассажиры?
Ковальков вынужден был признать, что, несмотря на наличие этих ремней как на передних, так и на задних сиденьях, ни водитель, ни Машеров, ни его охранник Чесноков, погибший четвертого октября, ремнями никогда не пользовались.
Игнатович допросил и водителя передней машины сопровождения Слесаренка. Это он, оглянувшись в зеркало и увидев, что сзади их «Волги» вспыхнуло пламя, воскликнул: «Столкнулись!» и сразу же развернулся в обратном направлении. На вопрос следователя, был ли включен проблесковый маячок на его «Волге», допрашиваемый чистосердечно признался, что Чесноков иногда приказывал снимать его, иногда — ставить. В тот трагический день Слесаренок выехал без маячка.
Передо мной — протокол допроса тогдашнего начальника ГАИ города Минска И. Худеева. И он тоже показал, что при сопровождении машины Машерова впереди вместо спецмашины стандартной окраски ставили обычную машину без проблескового маячка. Такое указание давал помощник Машерова В. Крюков, а также начальник охраны полковник КГБ В. Сазонкин. «Их указания для нас — закон», — сказал начальник ГАИ.
Интересное кино получается, не правда ли? Поездки охраняемого лица осуществляются с нарушениями инструкций, машина, в которую врезалась машеровская «Чайка», сновала по этой трассе накануне. И уж совсем в дрожь бросила такая вот сенсация: самосвал почему-то не загрузили полностью, и тем не менее водителю велели немедленно ехать в Смолевичи. А если учесть, что в рейс должна была идти совсем другая машина…
Поднаторевшие в криминальных интригах Чейза читатели, наверное, уже мучаются догадками: а не объясняется ли недогруз машины и срочная ее отправка в Смолевичи полученной кем-то информацией о предстоящем направлении движения эскорта первого секретаря? В протоколах допросов лиц, проходивших по этому делу, есть свидетельство командира эскортного взвода дивизиона дйрожно-постовой службы ГАИ УВД Минска Г. Пищака: сотрудники милиции машин сопровождения подчинялись только работнику КГБ, который ехал с Машеровым и который давал необходимые сигналы относительно маршрута следования. То есть утечка информации практически исключалась.
Ну а работник КГБ? С Машеровым в «Чайке» был майор Валентин Чесноков. Что это был за человек, видно из протокола допроса его жены. Она показала, что муж никогда не рассказывал ей о своих служебных делах. Даже видавший виды следователь несказанно удивился: она не знала, что муж ездит с Машеровым! Для нее было открытием, что они погибли в одной машине.
КТО БЫЛ ЗА РУЛЕМ
Грузовиком с картофелем управлял тридцатидвухлетний шофер Николай Пустовит, отец троих детей. Младшей дочери к моменту катастрофы на трассе исполнилось шесть месяцев.
Его личность, как вы догадываетесь, привлекла особое внимание следствия. Задержанный сразу же после аварии Пустовит был направлен в Жодинскую городскую больницу, где его поместили в отдельную палату, которая усиленно охранялась. Но задержанный вел себя смирно, не предпринимал никаких попыток к побегу. Никто из посторонних на контакт с ним тоже не выходил.
Пустовита проверяли так, как никогда прежде. КГБ, МВД, прокуратура дни и ночи проводили в поисках каких-либо компрометирующих данных. Увы, все было напрасно. Биография шофера самосвала была чиста, как стеклышко. Никаких связей с криминальным миром. Никто из многочисленных родственников никогда не привлекался к суду.
В экспериментальной базе «Жодино» за 16 лет работы шофером он не допустил ни одного нарушения правил дорожного движения. 47 раз поощрялся за высокие производственные показатели. Прекрасный семьянин — не пил, имел свой дом, приусадебный участок, машину «Жигули» и мотоцикл. Хозяйство обустроенное, в доме достаток. Дети опрятные, ухоженные.
Судебно-медицинская экспертиза сделала заключение: хронические психические заболевания отсутствуют, пациент понимает всю ответственность того, что произошло, своими действиями руководит. Отклонений в поведении нет. По характеру спокоен, уравновешен.
С разных концов прощупывали версию о возможном недовольстве существовавшим строем, руководителями республики. Тщательно изучали, не пересекались ли когда-нибудь пути подследственного или его родственников с погибшими в «Чайке». Все напрасно. Пустовит отличался незлобивым, добродушным характером, со всеми жил в мире и согласии, у него даже с односельчанами не было осложнений.
Следствие вели крупнейшие сыщики. Достаточно сказать, что из Москвы приехали старший помощник Генерального прокурора СССР Г. Каракозов, следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Калиниченко, группа ответственных работников из следственного управления КГБ СССР. Плюс несметное число своих сыщиков. Копались в архивах, запрашивали информацию с мест, многократно беседовали с односельчанами, товарищами по работе. Оперативно-розыскная машина работала на полную мощь. Были задействованы самые громкие имена: крупнейшие авторитеты КГБ и МВД, оставив другие дела, подключились к выяснению обстоятельств автокатастрофы на трассе Москва-Брест.
Выяснилось, что в течение последнего года Пустовит никуда из своей деревни не выезжал. Опрошенные соседи показали, что незнакомые люди в дом Пустовита не приезжали. На чужих сразу бы обратили внимание — деревня небольшая, каждый на виду. Самым тщательным образом составили хронометраж дня, предшествовавшего аварии. Сразу же ухватились за ниточку — признание Пустовита в том, что накануне, третьего октября, возвращаясь после разгрузки картофеля, встретил кортеж с МаАеровым. Повинуясь команде, прозвучавшей по громкоговорящей связи, Пустовит затормозил, прижавшись к обочине.
— Почему вы оказались в это время на трассе? Именно в это время?
— Не знаю, — искренне ответил допрашиваемый. — Сгрузил бульбу и ехал домой. В Жодино купил хлеб — для родителей.
Проверили. Родители Пустовита, жившие рядом, подтвердили: Николай действительно привозил им хлеб вечером третьего октября. После чего уехал домой.
Следствие получило доказательство, что, приехав домой вечером третьего октября, подследственный поужинал и лег спать, никуда в ночь не отлучаясь…
Наутро четвертого октября он отвез сына в школу, а в восемь был уже на работе. Ему дали наряд-задание на перевозку свеклы. Пустовит был в хорошем настроении. На плохое самочувствие не жаловался, вел себя как обычно. Ни нервозности, ни внутреннего напряжения.
— Почему картофель в заготконтору повезли именно вы? — спросили следователи у Пустовита. — Ведь у вас был наряд на перевозку свеклы…
— Не знаю, — чистосердечно ответил подследственный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Ковальков вынужден был признать, что, несмотря на наличие этих ремней как на передних, так и на задних сиденьях, ни водитель, ни Машеров, ни его охранник Чесноков, погибший четвертого октября, ремнями никогда не пользовались.
Игнатович допросил и водителя передней машины сопровождения Слесаренка. Это он, оглянувшись в зеркало и увидев, что сзади их «Волги» вспыхнуло пламя, воскликнул: «Столкнулись!» и сразу же развернулся в обратном направлении. На вопрос следователя, был ли включен проблесковый маячок на его «Волге», допрашиваемый чистосердечно признался, что Чесноков иногда приказывал снимать его, иногда — ставить. В тот трагический день Слесаренок выехал без маячка.
Передо мной — протокол допроса тогдашнего начальника ГАИ города Минска И. Худеева. И он тоже показал, что при сопровождении машины Машерова впереди вместо спецмашины стандартной окраски ставили обычную машину без проблескового маячка. Такое указание давал помощник Машерова В. Крюков, а также начальник охраны полковник КГБ В. Сазонкин. «Их указания для нас — закон», — сказал начальник ГАИ.
Интересное кино получается, не правда ли? Поездки охраняемого лица осуществляются с нарушениями инструкций, машина, в которую врезалась машеровская «Чайка», сновала по этой трассе накануне. И уж совсем в дрожь бросила такая вот сенсация: самосвал почему-то не загрузили полностью, и тем не менее водителю велели немедленно ехать в Смолевичи. А если учесть, что в рейс должна была идти совсем другая машина…
Поднаторевшие в криминальных интригах Чейза читатели, наверное, уже мучаются догадками: а не объясняется ли недогруз машины и срочная ее отправка в Смолевичи полученной кем-то информацией о предстоящем направлении движения эскорта первого секретаря? В протоколах допросов лиц, проходивших по этому делу, есть свидетельство командира эскортного взвода дивизиона дйрожно-постовой службы ГАИ УВД Минска Г. Пищака: сотрудники милиции машин сопровождения подчинялись только работнику КГБ, который ехал с Машеровым и который давал необходимые сигналы относительно маршрута следования. То есть утечка информации практически исключалась.
Ну а работник КГБ? С Машеровым в «Чайке» был майор Валентин Чесноков. Что это был за человек, видно из протокола допроса его жены. Она показала, что муж никогда не рассказывал ей о своих служебных делах. Даже видавший виды следователь несказанно удивился: она не знала, что муж ездит с Машеровым! Для нее было открытием, что они погибли в одной машине.
КТО БЫЛ ЗА РУЛЕМ
Грузовиком с картофелем управлял тридцатидвухлетний шофер Николай Пустовит, отец троих детей. Младшей дочери к моменту катастрофы на трассе исполнилось шесть месяцев.
Его личность, как вы догадываетесь, привлекла особое внимание следствия. Задержанный сразу же после аварии Пустовит был направлен в Жодинскую городскую больницу, где его поместили в отдельную палату, которая усиленно охранялась. Но задержанный вел себя смирно, не предпринимал никаких попыток к побегу. Никто из посторонних на контакт с ним тоже не выходил.
Пустовита проверяли так, как никогда прежде. КГБ, МВД, прокуратура дни и ночи проводили в поисках каких-либо компрометирующих данных. Увы, все было напрасно. Биография шофера самосвала была чиста, как стеклышко. Никаких связей с криминальным миром. Никто из многочисленных родственников никогда не привлекался к суду.
В экспериментальной базе «Жодино» за 16 лет работы шофером он не допустил ни одного нарушения правил дорожного движения. 47 раз поощрялся за высокие производственные показатели. Прекрасный семьянин — не пил, имел свой дом, приусадебный участок, машину «Жигули» и мотоцикл. Хозяйство обустроенное, в доме достаток. Дети опрятные, ухоженные.
Судебно-медицинская экспертиза сделала заключение: хронические психические заболевания отсутствуют, пациент понимает всю ответственность того, что произошло, своими действиями руководит. Отклонений в поведении нет. По характеру спокоен, уравновешен.
С разных концов прощупывали версию о возможном недовольстве существовавшим строем, руководителями республики. Тщательно изучали, не пересекались ли когда-нибудь пути подследственного или его родственников с погибшими в «Чайке». Все напрасно. Пустовит отличался незлобивым, добродушным характером, со всеми жил в мире и согласии, у него даже с односельчанами не было осложнений.
Следствие вели крупнейшие сыщики. Достаточно сказать, что из Москвы приехали старший помощник Генерального прокурора СССР Г. Каракозов, следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР В. Калиниченко, группа ответственных работников из следственного управления КГБ СССР. Плюс несметное число своих сыщиков. Копались в архивах, запрашивали информацию с мест, многократно беседовали с односельчанами, товарищами по работе. Оперативно-розыскная машина работала на полную мощь. Были задействованы самые громкие имена: крупнейшие авторитеты КГБ и МВД, оставив другие дела, подключились к выяснению обстоятельств автокатастрофы на трассе Москва-Брест.
Выяснилось, что в течение последнего года Пустовит никуда из своей деревни не выезжал. Опрошенные соседи показали, что незнакомые люди в дом Пустовита не приезжали. На чужих сразу бы обратили внимание — деревня небольшая, каждый на виду. Самым тщательным образом составили хронометраж дня, предшествовавшего аварии. Сразу же ухватились за ниточку — признание Пустовита в том, что накануне, третьего октября, возвращаясь после разгрузки картофеля, встретил кортеж с МаАеровым. Повинуясь команде, прозвучавшей по громкоговорящей связи, Пустовит затормозил, прижавшись к обочине.
— Почему вы оказались в это время на трассе? Именно в это время?
— Не знаю, — искренне ответил допрашиваемый. — Сгрузил бульбу и ехал домой. В Жодино купил хлеб — для родителей.
Проверили. Родители Пустовита, жившие рядом, подтвердили: Николай действительно привозил им хлеб вечером третьего октября. После чего уехал домой.
Следствие получило доказательство, что, приехав домой вечером третьего октября, подследственный поужинал и лег спать, никуда в ночь не отлучаясь…
Наутро четвертого октября он отвез сына в школу, а в восемь был уже на работе. Ему дали наряд-задание на перевозку свеклы. Пустовит был в хорошем настроении. На плохое самочувствие не жаловался, вел себя как обычно. Ни нервозности, ни внутреннего напряжения.
— Почему картофель в заготконтору повезли именно вы? — спросили следователи у Пустовита. — Ведь у вас был наряд на перевозку свеклы…
— Не знаю, — чистосердечно ответил подследственный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168