Сидевшие в машине возмущенно загалдели, замахали руками.
Тогда к милицейскому инспектору подошли люди из президентской охраны и снова вежливо попросили выполнить услышанное ими требование. Пассажиры «мерседеса» не подчинились. Им предложили предъявить документы. Снова отказ.
Люди из службы охраны президента вынуждены были извлечь строптивых ездоков из автомобиля. Обладая необходимыми навыками, охранники справились со своей задачей быстро и умело.
Проверка документов показала, что в «мерседесе» сидели генеральный директор некоего товарищества с ограниченной ответственностью, его личный телохранитель и шофер. При осмотре машины обнаружили пистолет телохранителя и документы на право ношения оружия.
Задержанную троицу препроводили в ближайшее, 83-е отделение милиции. Узнав, с кем имеют дело, коммерсанты быстро потеряли самоуверенность. Водитель растерянно объяснял, что не заметил отмашки инспектора ГАИ, а потому и поехал «на флажки». Впредь обещал быть более внимательным.
Троицу, удовлетворившись объяснениями и чистосердечными раскаяниями, отпустили.
И не было ни стрельбы, ни погони, как не было, естественно, и террористов, поджидающих президентский кортеж с оружием наизготовку.
МЕДИЦИНСКИЕ
Этот инцидент замалчивался почти целое десятилетие.
Ни сам Борис Николаевич, ни его многочисленное окружение, создавшее солидную письменную «ельциниану», нигде и ни под каким предлогом не касались в печатных или электронных источниках происшествия, случившегося девятого ноября 1987 года. Впервые поведали о нем, почти одновременно, но независимо друг от друга, экс-генсек Горбачев и бывший член Политбюро Воротников.
Михаил Сергеевич — в своем двухтомнике «Жизнь и реформы», Виталий Иванович — в дневниковой книге "А было это так… ". Оба источника, пролившие свет на эпизод почти десятилетней давности, появились в 1995 году. Истины ради следует отметить, что глухие слухи об окровавленном Ельцине, обнаруженном девятого ноября 1987 года в комнате отдыха его горкомовского кабинета, зациркулировали уже на другой день после этого чрезвычайного происшествия. Но официального подтверждения не последовало.
Между тем чиновная Москва судачила: что же в действительности произошло? Скрыть, замолчать инцидент было невозможно, хотя поначалу о случившемся знало только несколько человек. Ведь не каждый день первого секретаря столичного горкома КПСС в ранге кандидата в члены Политбюро находят залитым кровью и в бессознательном состоянии. И тогда верхушке партийнохозяйственной номенклатуры доверительно разъяснили: Борис Николаевич сидел в комнате отдыха за столом, потерял сознание, упал на стол и случайно порезался ножницами, которые держал в руках. Рана оказалась пустяковой, прибывшие по вызову врачи во главе с Чазовым увезли пострадавшего в поликлинику на Мичуринский проспект. Жизнь Бориса Николаевича вне опасности.
Как ни старались высокопоставленные чиновники держать язык за зубами, но эта версия быстро распространилась по городу. Однако она, по словам Горбачева, никак не устраивала Бориса Николаевича. Действительно, ничего возвышенного, романтического, героического. Тривиальная будничность: случайно порезался примитивными канцелярскими ножницами. Словно какой-то мелкий, ничтожный клерк, всю жизнь вскрывавший пакеты. И тогда шикарный горкомовский кабинет был заменен ночной улицей, а прозаические канцелярские ножницы — бандитскими финками.
Авторство этой легенды экс-генсек приписывает Борису Николаевичу, который самолично запустил ее в оборот года через два после происшествия. По новой версии, ночью на улице на него совершили покушение.
О нестандартном поведении московского руководителя земля полнилась слухами, и потому передаваемые из уст в уста подробности о ночном нападении казались правдоподобными. Это применительно к его предшественникам подобная информация выглядела бы нереальной. А Ельцин и не такое отчебучивал. То он неожиданно являлся на завод, брал директора, вел его в рабочую столовую и там устраивал публичный разнос. То садился в автобус или трамвай, заходил в магазин или поликлинику, после чего с треском снимал с работы нерадивых начальников. Так что бродивший без охраны по ночным улицам Ельцин воспринимался без тени сомнения.
«Два хулигана набросились с финками, — воспроизводит экс-генсек легенду, запущенную, по его словам, экс-персеком, — он, конечно, расшвырял их, как котят, но ножевое ранение все же получил. Эта легенда звучит куда как геройски. К тому времени я уже знал способности Ельцина к сочинительству. А тогда, 9 ноября, снова пришлось собирать членов Политбюро».
О том, как проходило заседание высшего коллегиального органа партии, поведал в своих дневниковых записях тогдашний председатель Совета Министров РСФСР Воротников. Был понедельник, первый рабочий день после Октябрьских праздников. На 13.30 Виталия Ивановича срочно пригласили в Кремль. Сказали, что состоится внеочередное заседание Политбюро.
В кабинете Горбачева собрались только «полные» члены Политбюро. Кандидатов и «рядовых» секретарей ЦК не приглашали. Воротников перечисляет прибывших — Лигачев, Громыко, Рыжков, Зайков, Чебриков, Яковлев, Шеварднадзе, Соломенцев.
Сообщение сделал Лигачев. Ему позвонил второй секретарь МГК и сказал, что у них ЧП. Госпитализирован Ельцин. Что произошло? Утром он отменил назначенное в горкоме совещание, был подавлен, замкнут. Находился в комнате отдыха. Примерно после 11 часов принял пакет из ЦК — по линии Политбюро. Ему передали пакет.
Далее автор дневника делает уточнение: он точно не помнит, как говорил Лигачев — то ли ожидали визы на документе и зашли к Ельцину, то ли он сам позвонил, чтобы вошли — но, когда открыли дверь комнаты отдыха, то увидели, что он сидит у стола, наклонившись. Левая половина груди окровавлена, ножницы для разрезания пакета — тоже. Сразу же вызвали медицинскую помощь из Четвертого Главного управления, уведомили Чазова, сообщили Лигачеву. О факте знают несколько человек в МГК.
После Лигачева дополнительную информацию дал Чебриков — тогдашний председатель КГБ. Он подтвердил сказанное Лигачевым и сообщил, что в больнице на Мичуринском проспекте, куда привезли Ельцина, он вел себя шумно, не хотел перевязок, постели. Ему сделали успокаивающую инъекцию. Сейчас заторможен. Спит. Там находится Чазов. Что он говорит? Был порез — ножницами — левой стороны груди, но вскользь. Незначительная травма, поверхностная. Необходимости в госпитализации нет. Сделали обработку пореза, противостолбнячный укол.
Выслушав сообщения Лигачева и Чебрикова, члены
Политбюро начали обмениваться соображениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Тогда к милицейскому инспектору подошли люди из президентской охраны и снова вежливо попросили выполнить услышанное ими требование. Пассажиры «мерседеса» не подчинились. Им предложили предъявить документы. Снова отказ.
Люди из службы охраны президента вынуждены были извлечь строптивых ездоков из автомобиля. Обладая необходимыми навыками, охранники справились со своей задачей быстро и умело.
Проверка документов показала, что в «мерседесе» сидели генеральный директор некоего товарищества с ограниченной ответственностью, его личный телохранитель и шофер. При осмотре машины обнаружили пистолет телохранителя и документы на право ношения оружия.
Задержанную троицу препроводили в ближайшее, 83-е отделение милиции. Узнав, с кем имеют дело, коммерсанты быстро потеряли самоуверенность. Водитель растерянно объяснял, что не заметил отмашки инспектора ГАИ, а потому и поехал «на флажки». Впредь обещал быть более внимательным.
Троицу, удовлетворившись объяснениями и чистосердечными раскаяниями, отпустили.
И не было ни стрельбы, ни погони, как не было, естественно, и террористов, поджидающих президентский кортеж с оружием наизготовку.
МЕДИЦИНСКИЕ
Этот инцидент замалчивался почти целое десятилетие.
Ни сам Борис Николаевич, ни его многочисленное окружение, создавшее солидную письменную «ельциниану», нигде и ни под каким предлогом не касались в печатных или электронных источниках происшествия, случившегося девятого ноября 1987 года. Впервые поведали о нем, почти одновременно, но независимо друг от друга, экс-генсек Горбачев и бывший член Политбюро Воротников.
Михаил Сергеевич — в своем двухтомнике «Жизнь и реформы», Виталий Иванович — в дневниковой книге "А было это так… ". Оба источника, пролившие свет на эпизод почти десятилетней давности, появились в 1995 году. Истины ради следует отметить, что глухие слухи об окровавленном Ельцине, обнаруженном девятого ноября 1987 года в комнате отдыха его горкомовского кабинета, зациркулировали уже на другой день после этого чрезвычайного происшествия. Но официального подтверждения не последовало.
Между тем чиновная Москва судачила: что же в действительности произошло? Скрыть, замолчать инцидент было невозможно, хотя поначалу о случившемся знало только несколько человек. Ведь не каждый день первого секретаря столичного горкома КПСС в ранге кандидата в члены Политбюро находят залитым кровью и в бессознательном состоянии. И тогда верхушке партийнохозяйственной номенклатуры доверительно разъяснили: Борис Николаевич сидел в комнате отдыха за столом, потерял сознание, упал на стол и случайно порезался ножницами, которые держал в руках. Рана оказалась пустяковой, прибывшие по вызову врачи во главе с Чазовым увезли пострадавшего в поликлинику на Мичуринский проспект. Жизнь Бориса Николаевича вне опасности.
Как ни старались высокопоставленные чиновники держать язык за зубами, но эта версия быстро распространилась по городу. Однако она, по словам Горбачева, никак не устраивала Бориса Николаевича. Действительно, ничего возвышенного, романтического, героического. Тривиальная будничность: случайно порезался примитивными канцелярскими ножницами. Словно какой-то мелкий, ничтожный клерк, всю жизнь вскрывавший пакеты. И тогда шикарный горкомовский кабинет был заменен ночной улицей, а прозаические канцелярские ножницы — бандитскими финками.
Авторство этой легенды экс-генсек приписывает Борису Николаевичу, который самолично запустил ее в оборот года через два после происшествия. По новой версии, ночью на улице на него совершили покушение.
О нестандартном поведении московского руководителя земля полнилась слухами, и потому передаваемые из уст в уста подробности о ночном нападении казались правдоподобными. Это применительно к его предшественникам подобная информация выглядела бы нереальной. А Ельцин и не такое отчебучивал. То он неожиданно являлся на завод, брал директора, вел его в рабочую столовую и там устраивал публичный разнос. То садился в автобус или трамвай, заходил в магазин или поликлинику, после чего с треском снимал с работы нерадивых начальников. Так что бродивший без охраны по ночным улицам Ельцин воспринимался без тени сомнения.
«Два хулигана набросились с финками, — воспроизводит экс-генсек легенду, запущенную, по его словам, экс-персеком, — он, конечно, расшвырял их, как котят, но ножевое ранение все же получил. Эта легенда звучит куда как геройски. К тому времени я уже знал способности Ельцина к сочинительству. А тогда, 9 ноября, снова пришлось собирать членов Политбюро».
О том, как проходило заседание высшего коллегиального органа партии, поведал в своих дневниковых записях тогдашний председатель Совета Министров РСФСР Воротников. Был понедельник, первый рабочий день после Октябрьских праздников. На 13.30 Виталия Ивановича срочно пригласили в Кремль. Сказали, что состоится внеочередное заседание Политбюро.
В кабинете Горбачева собрались только «полные» члены Политбюро. Кандидатов и «рядовых» секретарей ЦК не приглашали. Воротников перечисляет прибывших — Лигачев, Громыко, Рыжков, Зайков, Чебриков, Яковлев, Шеварднадзе, Соломенцев.
Сообщение сделал Лигачев. Ему позвонил второй секретарь МГК и сказал, что у них ЧП. Госпитализирован Ельцин. Что произошло? Утром он отменил назначенное в горкоме совещание, был подавлен, замкнут. Находился в комнате отдыха. Примерно после 11 часов принял пакет из ЦК — по линии Политбюро. Ему передали пакет.
Далее автор дневника делает уточнение: он точно не помнит, как говорил Лигачев — то ли ожидали визы на документе и зашли к Ельцину, то ли он сам позвонил, чтобы вошли — но, когда открыли дверь комнаты отдыха, то увидели, что он сидит у стола, наклонившись. Левая половина груди окровавлена, ножницы для разрезания пакета — тоже. Сразу же вызвали медицинскую помощь из Четвертого Главного управления, уведомили Чазова, сообщили Лигачеву. О факте знают несколько человек в МГК.
После Лигачева дополнительную информацию дал Чебриков — тогдашний председатель КГБ. Он подтвердил сказанное Лигачевым и сообщил, что в больнице на Мичуринском проспекте, куда привезли Ельцина, он вел себя шумно, не хотел перевязок, постели. Ему сделали успокаивающую инъекцию. Сейчас заторможен. Спит. Там находится Чазов. Что он говорит? Был порез — ножницами — левой стороны груди, но вскользь. Незначительная травма, поверхностная. Необходимости в госпитализации нет. Сделали обработку пореза, противостолбнячный укол.
Выслушав сообщения Лигачева и Чебрикова, члены
Политбюро начали обмениваться соображениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168