Сомневался только один человек — председатель Петроградского Совета Григорий Евсеевич Зиновьев. В отличие от большинства ему в этом деле было что-то не ясно.
Прослышав о непонятливости старинного приятеля, Ленин черкнул ему записку:
"Тов. Зиновьев! Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.
Это не-воз-мож-но!
Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает".
Зиновьев записочку получил, прочел и — сам себе на уме — положил в ящик стола.
Она пролежала там до конца лета. Зиновьев вспомнил о ней тридцатого августа, когда эсер Каннегисер застрелил председателя Петроградской ЧК Урицкого.
Чтобы отвадить террористов от самой мысли о покушениях на жизнь видных большевиков, Зиновьев, руководствуясь ленинской запиской, распорядился ввести институт заложников с их немедленным расстрелом.
В первый день «красного террора», объявленного после убийства Урицкого, в Петрограде было расстреляно девятьсот заложников. Половина из них, как утверждают, — за убийство первого из двоих Моисеев — Володарского.
Одновременно в Алупке расстреляли пятьсот человек — из этого города приехала Фанни Каплан, ранившая Ленина тридцатого августа восемнадцатого года.
Столкнувшись с таким радикальным средством борьбы большевиков с индивидуальным политическим террором, партия социалистов-революционеров сразу же исключила покушения из своего арсенала.
Приложение N 5: ИЗ ЗАКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ
Из протокола допроса Г. П. Юргенса, шофера В. Володарского
(Гуго Петрович Юргенс — шофер гаража N 6г. Петрограда. Управлял автомобилем марки «бенц» N 2628.)
Когда мотор остановился, я заметил шагах в двадцати от мотора человека, который на нас смотрел. Был он в кепке темного цвета, темно-сером открытом пиджаке, темных брюках. Сапог не помню. Бритый, молодой. Среднего роста, худенький. Костюм не совсем новый, по-моему, рабочий. В очках не был. Приблизительно 25-27 лет. Не был похож на еврея, тот черный, а он скорее похож на русского.
Когда Володарский с женщинами отошел от мотора шагов тридцать, то убийца быстрыми шагами пошел за ними и, догнав их, дал с расстояния приблизительно трех шагов три выстрела. Направил их в Володарского и женщин, которые с тротуара убежали к середине улицы, а убийца побежал за ними. Женщины побежали, а Володарский, бросив портфель, засунул руку в карман, чтобы достать револьвер. Но убийца успел к нему подбежать совсем близко и выстрелить в грудь.
Володарский, схватившись рукой за грудь, направился к мотору, а убийца побежал по переулку по направлению к полям. Когда раздались первые выстрелы, то я испугался и спрятался за мотор. У меня не было револьвера.
Володарский подбежал к мотору. Я поднялся к нему навстречу и поддержал его. Он стал падать. Подбежали его спутницы. Посмотрели, что он прострелен в сердце. Потом я слышал, где-то за домом был взрыв бомбы.
Володарский скоро умер. Минуты через три. Ничего не говорил, ни звука не издавая.
Через несколько минут к нам подъехал Зиновьев, мотор которого я остановил.
Из протокола допроса Н. А. Богословской
(Богословская Нина Аркадьевна — сотрудница секретариата председателя Петроградского Совета Г. Е. Зиновьева. В момент убийства Володарского находилась возле его автомобиля.)
Когда я увидела, что Володарский уже мертв, я подняла голову, оглянулась и увидела в пятнадцати шагах от себя и в нескольких шагах от конца дома-кассы, по направлению Ивановской улицы, стоящего человека. Этот человек упорно смотрел на нас, держа в правой руке, поднятой и согнутой в локте, черный револьвер.
Был он среднего роста, плотный, приземистый, в темно-сером полотняном костюме и темной кепке. Лицо у него было очень загорелое, скуластое, бритое. Ни усов, ни бороды. Кажется, глаза не черные, а стального цвета. Брюки, мне показалось, были одинакового цвета с пиджаком. Навыпуск. Как только он увидел, что я на него гляжу, он моментально сделал поворот и побежал. Я закричала: "Держите! ". Вскочила и побежала за убийцей по Ивановской улице. Услышала крик нашего шофера: «Караул!»
Увидела впереди себя сначала двух, а потом нескольких человек. Показывала им, куда бежать. Кричала: «Налево! Держите!» Все побежали к дверям дома-кассы и в калитку этого дома. В калитке встретила чиновника и откуда-то услышала голос: «Не беспокойтесь, уже позвонили».
Я вернулась к Володарскому. Едва я успела склониться над ним, как к нам вплотную подъехали два автомобиля. На одном из них — Зиновьев, а на другом — какие-то солдаты. Тело Володарского положили в последний автомобиль и повезли в амбулаторию Семянниковской больницы. Там нас долго не пускали. Дверь открыли только через 10-15 минут. Вышел человек в военной форме. Взглянул на Володарского и сказал: «Мертвый. Чего же смотреть…»
Мы все запротестовали. Потребовали докторского осмотра. Носилки. После долгих споров вышла женщина-врач, едва взглянула и сказала: «Да, умер, надо везти». Я горячо настаивала на осмотре ран. Кое-как расстегнув костюм, докторша осмотрела рану в области сердца. Пыталась установить: навылет ли прострелен Володарский. Результата я не услышала.
Я не помню, чтобы Володарский после первого выстрела обернулся и бросил ли портфель.
Из протокола допроса свидетеля П. М. Пещерова
(Пещеров Павел Михаилович — житель дома N13 по Прямому переулку. В день убийства Володарского наблюдал за происходящим из открытого окна.)
Выглядел бегущий молодой человек так: среднего роста, в темном пиджаке и рыжеватой кепке. Какие на нем были сапоги, я не запомнил. Но штаны были тоже темные. С виду он казался молодым, лет 22-х — не больше… Похож он был на рабочего. Еще я видел из окна, как он бросил бомбу, но саму бомбу не видел, а видел взрыв, после чего я бегущего больше не видел. Мария Ивановна, жительница по Ивановской улице, знает больше, ибо видела происходящее лучше.
Из стенограммы заседания Верховного революционного трибунала ВЦИК РСФСР
(Проходило с 8 июня по 7 августа 1922 года по обвинению правых эсеров в борьбе против советской власти. Председательствовал Г. Л. Пятаков. Присутствовали 80 российских и зарубежных корреспондентов. Процесс шел с участием обвинения и защиты. Первую сторону представлял Н. В. Крыленко, вторую — Н. И. Бухарин.)
Семенов. Пули, которыми стрелял Сергеев в Володарского, я отравлял ядом кураре на квартире Федорова-Козлова.
Лихач. (Заведовал военным отделом ЦК ПСР.) Убийство Володарского — случайность. Оно произошло без ведома ЦК ПСР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168