После долгих препирательств ее вступление было отнесено на конец июля.
Часто противоречил сам себе и Семенов. Например, он вдруг заговорил о том, что представление о терроре у Каплан и ее группы было «совершенно дикое». «Они… считали возможным отравить Ленина, вложив что-нибудь соответствующее в кушанье, или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь». Как будто глава государства мог запросто отобедать в любой закусочной на углу или прийти на прием к городскому доктору. И совсем уж нелепым выглядело свидетельство двадцатилетней Маруси, девушки с панели, не помнящей своей фамилии, якобы входившей в группу Каплан: эта Маруся простодушно сообщила — да, они вынашивали замысел теракта в отношении Ленина. На вопрос, каким образом, ответила: хотели стукнуть кирпичом из-за угла.
И тем не менее Коноплева разоблачала Каплан.
— По протоколам допросов в ВЧК на Лубянке мы знаем, что Каплан нервничала. Вела себя агрессивно. Впала в истерику. Отказывалась давать правдивые показания о том, кто ей дал оружие, кто поручил убить Ленина. Каплан можно понять. Она своим молчанием, своей истерикой, слезами затягивала следствие. Спасала центральный боевой отряд. Уводила партию эсеров из-под ударов красного террора…
О неестественности поведения Каплан после задержания свидетельствуют многие — от британского консула Брюса Локкарта до производившего ночные допросы заместителя председателя ВЧК и председателя Ревтрибунала Яна Петерса. Что это было: искусная симуляция, призванная, по мнению Коноплевой, затянуть следствие и увести эсеров из-под удара, или душевное расстройство, о котором есть глухие упоминания современников?
Локкарт, в камеру которого ввели Каплан в шесть часов утра 1 сентября, описывает ее так: «Ее спокойствие было неестественным. Она подошла к окну и, склонив подбородок на руку, смотрела сквозь окно на рассвет. Так она оставалась неподвижной, безмолвной, покорившейся, по-видимому, своей судьбе до тех пор, пока не вошли часовые и не увели ее прочь».
Петере: «В конце концов она заплакала, и я до сих пор не могу понять, что означали эти слезы: или она действительно поняла, что совершила самое тяжкое преступление против революции, или это были утомленные нервы. Дальше Каплан ничего не говорила…» Все дни в неволе, вплоть до момента казни, она находилась в состоянии полной прострации.
На суде Донской, один из лидеров эсеровской партии, сказал:
— Я передавал всем партийным товарищам, что Каплан вышла из партии и сделала покушение на Ленина на свой страх и риск, как личный индивидуальный акт.
На что Покровский, известный советский историк, выступавший на процессе в качестве государственного обвинителя, обронил:
— Все честь честью. Отправляясь к французским министрам, надевают фрак. Отправляясь убивать Ленина, выходят из партии.
И тут в логике Покровскому не откажешь.
Хотя на допросах Каплан заявила, что считает себя социалисткой, но ни к какой партии не принадлежит. То есть имеются в виду ее взгляды, а не формальное вступление в партию эсеров. Ее официальная партийная принадлежность до сих пор остается спорной.
«Но ведь призналась, что стреляла в Ленина!» — воскликнет читатель. В те времена экзальтированные особы часто тяжкие преступления брали на себя. Обывателю, сытому и самовлюбленному, трудно понять этих людей.
ЗАГАДКИ ОСТАЮТСЯ
Свердлову приписывают фразу: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа».
В первом издании «Записок коменданта Кремля» Павел Мальков приводит подробности того, как обсуждался вопрос, где лучше убить Каплан. В последующих изданиях некоторые детали убраны, сглажены. И все равно подтверждается факт расстрела Фанни Каплан в Кремле под звуки работавшего мотора автомобиля.
Появились утверждения, что тело террористки было облито бензином и сожжено в железной бочке в Александровском саду.
А как же насчет имеющей хождение молвы о помиловании Лениным Каплан и о ее жизни до глубокой старости?
Иные исследователи считают, что эпизод с расстрелом Каплан понадобился из каких-то неведомых нам политических соображений. Мальков был полуграмотным матросом, он мог подписать что угодно, не вникая в суть изложенного за его подписью на бумаге. Были даже туманные намеки на обстоятельства международного плана, поскольку семья Фанни в 1911 году уехала в Америку… У ее отца, еврейского учителя, было четыре сына и, кроме Фанни, еще три дочери. Некоторые добились весьма заметного положения в политических и влиятельных финансовых кругах Запада.
Что касается версии о том, что Фанни осталась жива благодаря заступничеству Ленина, то эта молва, имевшая широкое распространение в довоенное время, неоднократно проверялась, о чем имеются сохранившиеся в архивах документы. Однако ни одной заключенной или вольнонаемной с фамилией, сходной с Ройд Фаней, установить не удалось. Во всяком случае, так утверждалось в материалах проверок, проводимых по указаниям высокопоставленных лиц.
Но вот новость, на этот раз относящаяся к нашему времени. Генеральная прокуратура Российской Федерации постановила возбудить производство по вновь открывшимся обстоятельствам дела Ф. Е. Каплан (Ройдман). Из материалов уголовного дела N Н-200 по обвинению Каплан нынешняя прокуратура усмотрела, что следствие в 1918 году проведено поверхностно, не назначались судебно-медицинская и баллистическая экспертизы, не допрошены свидетели и потерпевшие, не произведены другие следственные действия, необходимые для полного, всестороннего и объективного расследования обстоятельств совершенного преступления.
ИНЦИДЕНТЫ В МАВЗОЛЕЕ
Много легенд ходит о попытках терактов в отношении Ленина непосредственно в его усыпальнице. Говорят о выстрелах, взрывах в саркофаге с телом вождя. Были ли они в действительности?
Первое такое происшествие зафиксировано в 1934 году. В личном архиве Сталина обнаружена докладная записка начальника оперативного отдела ОГПУ Паукера на имя Поскребышева — секретаря Сталина. Она помогла пролить свет на инцидент, случившийся в Мавзолее девятнадцатого марта.
В тот день неизвестный гражданин, двигавшийся среди других посетителей, поравнявшись с саркофагом, предпринял попытку выстрелить в забальзамированное тело Ленина. Подозрительное поведение террориста своевременно было замечено бдительными часовыми и проявившей смелость публикой. Выстрелить в тело вождя злоумышленнику не дали.
Поняв, что замысел не удался, неизвестный выстрелил в себя. Смерть наступила мгновенно.
Погибшего тщательно обыскали. При нем обнаружили документы, которые помогли установить его личность. Это был Никитин Митрофан Михайлович, 1888 года рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
Часто противоречил сам себе и Семенов. Например, он вдруг заговорил о том, что представление о терроре у Каплан и ее группы было «совершенно дикое». «Они… считали возможным отравить Ленина, вложив что-нибудь соответствующее в кушанье, или подослать к нему врача, который привьет ему опасную болезнь». Как будто глава государства мог запросто отобедать в любой закусочной на углу или прийти на прием к городскому доктору. И совсем уж нелепым выглядело свидетельство двадцатилетней Маруси, девушки с панели, не помнящей своей фамилии, якобы входившей в группу Каплан: эта Маруся простодушно сообщила — да, они вынашивали замысел теракта в отношении Ленина. На вопрос, каким образом, ответила: хотели стукнуть кирпичом из-за угла.
И тем не менее Коноплева разоблачала Каплан.
— По протоколам допросов в ВЧК на Лубянке мы знаем, что Каплан нервничала. Вела себя агрессивно. Впала в истерику. Отказывалась давать правдивые показания о том, кто ей дал оружие, кто поручил убить Ленина. Каплан можно понять. Она своим молчанием, своей истерикой, слезами затягивала следствие. Спасала центральный боевой отряд. Уводила партию эсеров из-под ударов красного террора…
О неестественности поведения Каплан после задержания свидетельствуют многие — от британского консула Брюса Локкарта до производившего ночные допросы заместителя председателя ВЧК и председателя Ревтрибунала Яна Петерса. Что это было: искусная симуляция, призванная, по мнению Коноплевой, затянуть следствие и увести эсеров из-под удара, или душевное расстройство, о котором есть глухие упоминания современников?
Локкарт, в камеру которого ввели Каплан в шесть часов утра 1 сентября, описывает ее так: «Ее спокойствие было неестественным. Она подошла к окну и, склонив подбородок на руку, смотрела сквозь окно на рассвет. Так она оставалась неподвижной, безмолвной, покорившейся, по-видимому, своей судьбе до тех пор, пока не вошли часовые и не увели ее прочь».
Петере: «В конце концов она заплакала, и я до сих пор не могу понять, что означали эти слезы: или она действительно поняла, что совершила самое тяжкое преступление против революции, или это были утомленные нервы. Дальше Каплан ничего не говорила…» Все дни в неволе, вплоть до момента казни, она находилась в состоянии полной прострации.
На суде Донской, один из лидеров эсеровской партии, сказал:
— Я передавал всем партийным товарищам, что Каплан вышла из партии и сделала покушение на Ленина на свой страх и риск, как личный индивидуальный акт.
На что Покровский, известный советский историк, выступавший на процессе в качестве государственного обвинителя, обронил:
— Все честь честью. Отправляясь к французским министрам, надевают фрак. Отправляясь убивать Ленина, выходят из партии.
И тут в логике Покровскому не откажешь.
Хотя на допросах Каплан заявила, что считает себя социалисткой, но ни к какой партии не принадлежит. То есть имеются в виду ее взгляды, а не формальное вступление в партию эсеров. Ее официальная партийная принадлежность до сих пор остается спорной.
«Но ведь призналась, что стреляла в Ленина!» — воскликнет читатель. В те времена экзальтированные особы часто тяжкие преступления брали на себя. Обывателю, сытому и самовлюбленному, трудно понять этих людей.
ЗАГАДКИ ОСТАЮТСЯ
Свердлову приписывают фразу: «Хоронить Каплан не будем. Останки уничтожить без следа».
В первом издании «Записок коменданта Кремля» Павел Мальков приводит подробности того, как обсуждался вопрос, где лучше убить Каплан. В последующих изданиях некоторые детали убраны, сглажены. И все равно подтверждается факт расстрела Фанни Каплан в Кремле под звуки работавшего мотора автомобиля.
Появились утверждения, что тело террористки было облито бензином и сожжено в железной бочке в Александровском саду.
А как же насчет имеющей хождение молвы о помиловании Лениным Каплан и о ее жизни до глубокой старости?
Иные исследователи считают, что эпизод с расстрелом Каплан понадобился из каких-то неведомых нам политических соображений. Мальков был полуграмотным матросом, он мог подписать что угодно, не вникая в суть изложенного за его подписью на бумаге. Были даже туманные намеки на обстоятельства международного плана, поскольку семья Фанни в 1911 году уехала в Америку… У ее отца, еврейского учителя, было четыре сына и, кроме Фанни, еще три дочери. Некоторые добились весьма заметного положения в политических и влиятельных финансовых кругах Запада.
Что касается версии о том, что Фанни осталась жива благодаря заступничеству Ленина, то эта молва, имевшая широкое распространение в довоенное время, неоднократно проверялась, о чем имеются сохранившиеся в архивах документы. Однако ни одной заключенной или вольнонаемной с фамилией, сходной с Ройд Фаней, установить не удалось. Во всяком случае, так утверждалось в материалах проверок, проводимых по указаниям высокопоставленных лиц.
Но вот новость, на этот раз относящаяся к нашему времени. Генеральная прокуратура Российской Федерации постановила возбудить производство по вновь открывшимся обстоятельствам дела Ф. Е. Каплан (Ройдман). Из материалов уголовного дела N Н-200 по обвинению Каплан нынешняя прокуратура усмотрела, что следствие в 1918 году проведено поверхностно, не назначались судебно-медицинская и баллистическая экспертизы, не допрошены свидетели и потерпевшие, не произведены другие следственные действия, необходимые для полного, всестороннего и объективного расследования обстоятельств совершенного преступления.
ИНЦИДЕНТЫ В МАВЗОЛЕЕ
Много легенд ходит о попытках терактов в отношении Ленина непосредственно в его усыпальнице. Говорят о выстрелах, взрывах в саркофаге с телом вождя. Были ли они в действительности?
Первое такое происшествие зафиксировано в 1934 году. В личном архиве Сталина обнаружена докладная записка начальника оперативного отдела ОГПУ Паукера на имя Поскребышева — секретаря Сталина. Она помогла пролить свет на инцидент, случившийся в Мавзолее девятнадцатого марта.
В тот день неизвестный гражданин, двигавшийся среди других посетителей, поравнявшись с саркофагом, предпринял попытку выстрелить в забальзамированное тело Ленина. Подозрительное поведение террориста своевременно было замечено бдительными часовыми и проявившей смелость публикой. Выстрелить в тело вождя злоумышленнику не дали.
Поняв, что замысел не удался, неизвестный выстрелил в себя. Смерть наступила мгновенно.
Погибшего тщательно обыскали. При нем обнаружили документы, которые помогли установить его личность. Это был Никитин Митрофан Михайлович, 1888 года рождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168