На что Крючков замечает — да, исподнее у Александра Николаевича действительно уже в ту пору было несвежим.
— Если бы наши сотрудники и впрямь занимались тем, что им приписывал господин Яковлев, думаю, мы гораздо раньше узнали бы некоторые «детали», которые до сих пор пытается скрыть этот «архитектор» перестройки…
Впрочем, подозрений у КГБ в отношении Яковлева тогда еще не было, и потому заключительная часть беседы с начальником внешней разведки прошла в доброжелательном ключе.
По словам Крючкова, тревожная информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами, начала поступать в КГБ в начале 1989 года.
ВЫЗЫВАЕТ РЕЗИДЕНТ
Бывший заведующий общим отделом ЦК КПСС, руководитель аппарата президента СССР Валерий Иванович Болдин рассказывал автору этой книги:
— Однажды, подписывая решение Политбюро о поездке Яковлева то ли в Испанию, то ли еще в какую-то страну, он в полушутливом тоне сказал: «Видимо, его туда вызывает резидент».
Такая вот была реакция генсека на доклад главы КГБ о связи Яковлева с зарубежными спецслужбами. Правда, иногда, недовольный каким-то действием Яковлева, Горбачев спрашивал Болдина:
— Слушай, неужели его действительно могли «прихватить» в Колумбийском университете?
Об этой истории Болдин впервые услышал от Крючкова при следующих обстоятельствах.
Путь в кабинет Горбачева лежал через его руководи — теля аппарата, который составлял график рабочего дня генсека. Все посетители обычно ждали вызова из первой приемной, находясь у Болдина. Не был исключением и глава КГБ.
— Он поделился со мной, о чем собирается доложить генсеку, — рассказывает Болдин. — Поскольку Крючков, как и я, был хорошо знаком с Яковлевым, то вполне естественно, шел он с этими материалами не без внутренних колебаний, Я сказал тогда Крючкову, что идти с подобной новостью можно только будучи очень уверенным в бесспорности фактов. Помню, он ответил мне на это так: «Мы долго задерживали эту информацию, проверяли ее и перепроверяли, используя все наши ценные возможности. Факты очень серьезные». Что он имел в виду — сказать не могу, но, повторяю, тогда подобное сообщение было для меня крайне неприятно.
Причина задуматься о том, что говорил Крючков, у Болдина, по его словам, была. Яковлев, вернувшись в Москву из Канады, рассказывал, что во время учебы в Колумбийском университете, роясь в библиотеках, встречаясь с американскими учеными, добывал такую информацию и отыскивал такие ее источники, за которыми наша агентура охотилась не один год.
У Болдина даже возникло предположение, что Яковлев мог представлять за рубежом интересы нашей военной разведки или КГБ, но никак не заниматься тем, в чем его подозревали сотрудники Крючкова. Да и в Канаде как посол он был в курсе всех чекистских мероприятий.
Поэтому то, что сказал Крючков, Болдин воспринял неоднозначно. Но он не мог легко отбросить и то, в чем уверен был Крючков. И потому сказал, что если у него сведения серьезны и обоснованны, то не сообщить о них Горбачеву нельзя.
Крючков проследовал в кабинет генсека.
Спустя какое-то время Горбачев спросил Болдина:
— Ты знаешь о том, что за Яковлевым тянется колумбийский хвост?
Болдин ответил, что слышал, но не знает деталей. Горбачев сказал, что просил Крючкова переговорить с Яковлевым.
— Может, и ты примешь участие в беседе? — предложил он Болдину.
Такой уж характер у Михаила Сергеевича — все неприятное он спихивал на кого-то другого.
— Участвовать в такой беседе мне крайне не хотелось, — вспоминает Валерий Иванович. — Не располагая никакими фактами, не зная источников подозрения, я должен был присутствовать при тягчайшем обвинении человека, поднявшегося до самых высоких вершин власти великой державы. Конечно, я знал, что среди советской агентуры влияния за рубежом бывали и короли, и президенты, но это, видимо, чаще всего случалось с представителями разложившихся демократий. Но чтобы такое у нас? Не хотелось верить даже после того, как начальник Генерального штаба маршал Ахромеев подтвердил, что военная разведка располагает приблизительно такими же данными, как и КГБ. Подумалось: а вдруг это следствие неприязненного отношения Ахромеева, да и почти всего генералитета к Яковлеву?..
Итак, генсек поручил одному члену Политбюро ЦК сообщить о подозрениях в связях со спецслужбами зарубежных стран и потребовать объяснений от другого члена Политбюро, секретаря ЦК. И каким образом? В частном разговоре!
О ПОЛЬЗЕ САУНЫ
Беседа состоялась через две-три недели в непринужденной обстановке — не только при расстегнутых воротничках, но и вообще без всего, что можно было расстегнуть.
Глава КГБ выполнял поручение генсека в сауне — между двумя заходами в жаровню. Впрочем, в римских банях решались и не такие щекотливые вопросы!
Крючков заранее договорился с Болдиным, что тот оставит его наедине с Яковлевым на короткое время для разговора с глазу на глаз. Так и поступили.
Как только они остались вдвоем, Крючков сообщил коллеге по Политбюро, что он располагает одной крайне неприятной информацией, с содержанием которой и хотел бы его ознакомить.
— Вкратце я изложил Александру Николаевичу суть дела, — вспоминает Крючков. — Вид у Яковлева, надо сказать, был неважнецкий, он был явно растерян и ничего не мог выдавить из себя в ответ, только тяжело вздыхал. Я тоже молчал. Так мы и просидели до возвращения Болдина, не проронив ни слова по существу. Я понял, что Яковлев просто не знает, что сказать в ответ, судя по всему, для него весь этот разговор явился полной неожиданностью. Значит, Горбачев, подумал я, решил не торопить события и не предупредил заранее своего протеже. В этой ситуации оставалось только ждать продолжения всей этой истории.
Ожидаемого продолжения не было. Подозреваемый в сотрудничестве с зарубежными спецслужбами член Политбюро и секретарь ЦК не явился за разъяснениями к генсеку. Он вел себя так, будто ничего не произошло.
Хотя, по словам Болдина, первое время Горбачев ограничил количество документов, направляемых лично Яковлеву. Были такие бумаги, которые генсек расписывал двум-трем, иногда четырем человекам. Это были наиболее важные секреты государства. Так вот, Горбачев стал ограничивать Яковлева в подобной информации, а с уходом его из Политбюро и вовсе перестал направлять ему сколько-нибудь секретные материалы.
Иных мер принимать не стал. Когда председатель КГБ проинформировал его о результатах разговора с Яковлевым и спросил, а может все же стоит провести проверку полученного сигнала, генсек согласия не дал.
— Поговори с ним еще раз. — в обычной своей манере, на «ты», посоветовал Горбачев.
Крючкову оставалось только подчиниться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168