В противовес словам некоторых сочувствующих друзей она утверждала, что была счастлива в то время.
Для нее предместье Парижа мало отличалось от провинции. Здесь тоже была своя история, свои правила игры, и насилия было не больше, чем в деревнях.
В подавленном состоянии Мюрьель прошла на кухню и налила себе кока-колы. По привычке она быстро перебрала в мыслях события дня, прикинув, что ей удалось, а что нет. Результат был не блестящий. Конечно, ее профессиональная жизнь удалась, но это было ничто в сравнении с неудачами в личной жизни. Полная неразбериха! Лишь одному Господу известно, как она верила в счастье, когда познакомилась с Питером на стажировке в Беркли. Он был красив, умен, полон амбиций. Она готовилась начать работу в ФБР. Короче, все говорило о том, что ей предстоит пережить волнующую историю любви. К несчастью, после рождения Эндрю, через несколько месяцев после их свадьбы, Питер предстал перед ней совершенно в другом свете. Выяснилось, что он человек равнодушный, непостоянный, лживый, к тому же, по его словам, он отказывался быть «пленником семейной жизни», которую считал утомительной.
Сначала Питер говорил, что семья мешает его карьере, но вскоре стали ясны истинные причины его равнодушия. Он любил очаровывать… В силу своего воспитания, а также из любви к человеку, которым восхищалась, Мюрьель героически сносила все обиды. Сначала она пыталась сохранить брак, потом хотела защитить Эндрю. Но неизбежное все же произошло. Однажды утром она покинула дом в Сан-Франциско и переехала в Нью-Йорк, где предварительно нашла новую работу. Удивительно, но Питер не стал затевать долгого и нудного судебного разбирательства при разводе и согласился на все условия Мюрьель, даже на то, чтобы расстаться с Эндрю.
С тех пор она Питера не видела и не знала, что с ним стало. Не желая больше думать о прошлом из-за страха совсем расклеиться, упасть на диван и снова разрыдаться, она вытерла слезы, взяла «Дело» Тома и пошла изучать его, присев у бассейна.
Просматривая досье, Мюрьель поняла, что ей предстоит хорошенько потрудиться.
Прежде всего надо было под покровом ночи добраться до Орлиного моста и сделать снимки. Затем попытаться установить контакт с Вероникой, для чего необходимо создать особые условия. Наконец, следовало завязать более тесные отношения с Ноэми, Элен Дюваль и с другими членами этих семей, не мешая расследованию Мишеля.
Иначе говоря, все это требовало от нее известной доли энергии и дипломатии. Особенно в отношениях с Жеромом, ведь она хотела, чтобы он изменил медицинские предписания в связи с проведением эксперимента. Она знала его очень хорошо, а потому понимала: убедить его сделать это будет нелегко. Несмотря на широту взглядов, Жером был прежде всего врачом, убежденным в эффективности своей методики. Интерес, который он проявлял к работе Мюрьель, ограничивался жесткими рамками. Жером не терпел никакой недосказанности, неопределенности экспериментов, которые могли бы отрицательно отразиться на состоянии его пациентов.
Но самое трудное заключалось в том, чтобы убедить Мишеля в необходимости поддерживать особые отношения с семьями Вероники и Тома. А это было абсолютно необходимо, поскольку она хотела найти духовную связь между девушкой и юношей и, in fine, объяснить причину их удивительной встречи.
Все это навело ее на мысли о Мишеле. Странный тип! Он обладал именно теми чертами характера, которые так раздражали Мюрьель в мужчинах. Инспектор казался одновременно слишком самоуверенным и некомпетентным, притягательным и ироничным. Не говоря уже о том, что она не доверяла закоренелым холостякам… Он, по ее мнению, был такой же любитель вскружить голову женщинам, как и другие, готовый броситься за добычей, схватить ее, а потом выбросить, как ненужную вещь, когда она ему надоест. Но с Мюрьель у него ничего не выйдет! Она улыбнулась.
В то же время она призналась себе, что объективно находит его привлекательным и что, возможно, ему бы повезло, если бы ей был нужен мужчина в постели, но это не тот случай…
Выйдя из кафе, Мишель направился к машине. Визит к Ноэми оставил у него смутное ощущение незавершенности, странности, которую нельзя уловить, но которая раздражает.
И хотя он не сомневался в существовании психологической близости между матерью Вероники и Элен Дюваль, пока он видел в этом лишь случайное совпадение и не хотел придавать своим догадкам особого значения. Как и в предыдущих расследованиях, инспектор действовал очень осторожно. Не зря ведь он повторял молодым коллегам: впечатление — это еще не аргумент!
Прежде всего необходимо было узнать все детали этой трагедии. Тогда Мишель сможет нарисовать картину, на фоне которой разворачивались события, и изучить среду, в которой они происходили, а это позволит ему лучше прочувствовать, понять суть событий…
Поэтому он должен допросить свидетелей, проходивших по этому делу. В первую очередь Мишель подумал об Антонене. Его выбор был не случаен по нескольким причинам. Пожилой человек не только дал ему понять, что много знает, но и отрицательно реагировал на некоторые его вопросы, замыкаясь в себе. Такое поведение несомненно имело причины, и их надо было выявить.
Итак, Мишель направился в Лазаль, готовый, если потребуется, надавить на хозяина кафе, если тот откажется давать показания.
Инспектор опустил стекла автомобиля — теперь он мог курить за рулем. Он всегда так делал, поскольку не выносил запаха табака в салоне машины. Включив радио, он спел вместе с Джо Кокером. Наконец-то нормальная музыка, а не техно или рейв, которые он терпеть не мог.
Деревни в Севеннах утопали в зелени, но слишком яркое солнце мешало наслаждаться красотами природы. Дорога часто петляла, но была абсолютно пустынна. Так всегда бывает в сезон отпусков. Мишель вспомнил, что и сам сейчас в отпуске.
Чтобы подстраховаться, он решил было позвонить своему начальнику Бертрану Барнье и проинформировать его, что взялся за расследование в частном порядке. Потом он отбросил эту мысль: результатов пока никаких, да и будут ли они? Лучше повременить.
Мишель искренне любил Бертрана. Это был один из его настоящих друзей, из таких, кто может сказать все, не говоря ничего. Бертран обладал удивительной природной скромностью и всегда уважал других.
Мишель удивлялся, что им удавалось понимать друг друга с полуслова. Ведь они были такие разные! Если Мишель вел довольно легкомысленный образ жизни, то Бертран был буржуа до мозга костей.
Всегда одетый с иголочки, он проживал в роскошном доме в семнадцатом округе Парижа с женой Каролиной, работавшей адвокатом, имел двоих детей и принадлежал к тому типу людей, которым Мишель никогда не симпатизировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Для нее предместье Парижа мало отличалось от провинции. Здесь тоже была своя история, свои правила игры, и насилия было не больше, чем в деревнях.
В подавленном состоянии Мюрьель прошла на кухню и налила себе кока-колы. По привычке она быстро перебрала в мыслях события дня, прикинув, что ей удалось, а что нет. Результат был не блестящий. Конечно, ее профессиональная жизнь удалась, но это было ничто в сравнении с неудачами в личной жизни. Полная неразбериха! Лишь одному Господу известно, как она верила в счастье, когда познакомилась с Питером на стажировке в Беркли. Он был красив, умен, полон амбиций. Она готовилась начать работу в ФБР. Короче, все говорило о том, что ей предстоит пережить волнующую историю любви. К несчастью, после рождения Эндрю, через несколько месяцев после их свадьбы, Питер предстал перед ней совершенно в другом свете. Выяснилось, что он человек равнодушный, непостоянный, лживый, к тому же, по его словам, он отказывался быть «пленником семейной жизни», которую считал утомительной.
Сначала Питер говорил, что семья мешает его карьере, но вскоре стали ясны истинные причины его равнодушия. Он любил очаровывать… В силу своего воспитания, а также из любви к человеку, которым восхищалась, Мюрьель героически сносила все обиды. Сначала она пыталась сохранить брак, потом хотела защитить Эндрю. Но неизбежное все же произошло. Однажды утром она покинула дом в Сан-Франциско и переехала в Нью-Йорк, где предварительно нашла новую работу. Удивительно, но Питер не стал затевать долгого и нудного судебного разбирательства при разводе и согласился на все условия Мюрьель, даже на то, чтобы расстаться с Эндрю.
С тех пор она Питера не видела и не знала, что с ним стало. Не желая больше думать о прошлом из-за страха совсем расклеиться, упасть на диван и снова разрыдаться, она вытерла слезы, взяла «Дело» Тома и пошла изучать его, присев у бассейна.
Просматривая досье, Мюрьель поняла, что ей предстоит хорошенько потрудиться.
Прежде всего надо было под покровом ночи добраться до Орлиного моста и сделать снимки. Затем попытаться установить контакт с Вероникой, для чего необходимо создать особые условия. Наконец, следовало завязать более тесные отношения с Ноэми, Элен Дюваль и с другими членами этих семей, не мешая расследованию Мишеля.
Иначе говоря, все это требовало от нее известной доли энергии и дипломатии. Особенно в отношениях с Жеромом, ведь она хотела, чтобы он изменил медицинские предписания в связи с проведением эксперимента. Она знала его очень хорошо, а потому понимала: убедить его сделать это будет нелегко. Несмотря на широту взглядов, Жером был прежде всего врачом, убежденным в эффективности своей методики. Интерес, который он проявлял к работе Мюрьель, ограничивался жесткими рамками. Жером не терпел никакой недосказанности, неопределенности экспериментов, которые могли бы отрицательно отразиться на состоянии его пациентов.
Но самое трудное заключалось в том, чтобы убедить Мишеля в необходимости поддерживать особые отношения с семьями Вероники и Тома. А это было абсолютно необходимо, поскольку она хотела найти духовную связь между девушкой и юношей и, in fine, объяснить причину их удивительной встречи.
Все это навело ее на мысли о Мишеле. Странный тип! Он обладал именно теми чертами характера, которые так раздражали Мюрьель в мужчинах. Инспектор казался одновременно слишком самоуверенным и некомпетентным, притягательным и ироничным. Не говоря уже о том, что она не доверяла закоренелым холостякам… Он, по ее мнению, был такой же любитель вскружить голову женщинам, как и другие, готовый броситься за добычей, схватить ее, а потом выбросить, как ненужную вещь, когда она ему надоест. Но с Мюрьель у него ничего не выйдет! Она улыбнулась.
В то же время она призналась себе, что объективно находит его привлекательным и что, возможно, ему бы повезло, если бы ей был нужен мужчина в постели, но это не тот случай…
Выйдя из кафе, Мишель направился к машине. Визит к Ноэми оставил у него смутное ощущение незавершенности, странности, которую нельзя уловить, но которая раздражает.
И хотя он не сомневался в существовании психологической близости между матерью Вероники и Элен Дюваль, пока он видел в этом лишь случайное совпадение и не хотел придавать своим догадкам особого значения. Как и в предыдущих расследованиях, инспектор действовал очень осторожно. Не зря ведь он повторял молодым коллегам: впечатление — это еще не аргумент!
Прежде всего необходимо было узнать все детали этой трагедии. Тогда Мишель сможет нарисовать картину, на фоне которой разворачивались события, и изучить среду, в которой они происходили, а это позволит ему лучше прочувствовать, понять суть событий…
Поэтому он должен допросить свидетелей, проходивших по этому делу. В первую очередь Мишель подумал об Антонене. Его выбор был не случаен по нескольким причинам. Пожилой человек не только дал ему понять, что много знает, но и отрицательно реагировал на некоторые его вопросы, замыкаясь в себе. Такое поведение несомненно имело причины, и их надо было выявить.
Итак, Мишель направился в Лазаль, готовый, если потребуется, надавить на хозяина кафе, если тот откажется давать показания.
Инспектор опустил стекла автомобиля — теперь он мог курить за рулем. Он всегда так делал, поскольку не выносил запаха табака в салоне машины. Включив радио, он спел вместе с Джо Кокером. Наконец-то нормальная музыка, а не техно или рейв, которые он терпеть не мог.
Деревни в Севеннах утопали в зелени, но слишком яркое солнце мешало наслаждаться красотами природы. Дорога часто петляла, но была абсолютно пустынна. Так всегда бывает в сезон отпусков. Мишель вспомнил, что и сам сейчас в отпуске.
Чтобы подстраховаться, он решил было позвонить своему начальнику Бертрану Барнье и проинформировать его, что взялся за расследование в частном порядке. Потом он отбросил эту мысль: результатов пока никаких, да и будут ли они? Лучше повременить.
Мишель искренне любил Бертрана. Это был один из его настоящих друзей, из таких, кто может сказать все, не говоря ничего. Бертран обладал удивительной природной скромностью и всегда уважал других.
Мишель удивлялся, что им удавалось понимать друг друга с полуслова. Ведь они были такие разные! Если Мишель вел довольно легкомысленный образ жизни, то Бертран был буржуа до мозга костей.
Всегда одетый с иголочки, он проживал в роскошном доме в семнадцатом округе Парижа с женой Каролиной, работавшей адвокатом, имел двоих детей и принадлежал к тому типу людей, которым Мишель никогда не симпатизировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72