Клефас, пониже ростом, с округлым брюшком и толстыми щеками, выглядел лет на десять старше Бардаса, хотя Эйтли знала, что он самый младший из братьев. Второй, Зонарас, казался ниже, чем был на самом деле, из-за своей сутулости и редеющих волос на макушке. Уши Зонараса торчали в стороны, а борода была странным образом редкой посередине и густой с боков.
— Это Эйтли Зевкис, — продолжил Бардас, — моя подруга с Острова. Она занимается торговлей.
Братья посмотрели на Эйтли так, словно она была занавесом на кукольном шоу. Ни один из них ничего не сказал, но в этом не было нужды. На их лицах буквально было написано: «Значит, ее зовут Эйтли Зевкис, и что с того? » Так неловко она никогда еще себя не чувствовала. Прошла минута, все трое продолжали молчать. Она покосилась на Бардаса и с удивлением увидела, что тот смущен так же, как и она. Ей пришло в голову, что Бардас даже не попытался представить мальчика, но здесь это, кажется, было нормой. Дети постоянно болтались под ногами или дрались на заднем дворе, пока взрослые занимались разговорами или просто стояли в кучке, и никто даже не замечал их присутствия.
Когда Эйтли почувствовала, что сейчас или закричит, или заснет, Клефас вздохнул и спросил:
— Ты к нам надолго? — Бардас моргнул.
— Не знаю. У меня пока нет никаких планов.
— Пойдем лучше в дом, — пробормотал Зонарас тоном человека, который наткнулся на дороге на раненого.
Полное отсутствие эмоций перешло в агрессию, он выглядел как человек, опасающийся самого страшного.
Странно, — подумала Эйтли, — ведь это я совершенно чужой человек для этих сумасшедших.
Дом, стоящий неподалеку, оказался продолговатым соломенным сооружением с неровной крышей и маленькими окошками. Во дворе валялся мусор, поломанные, влажные бочонки, зарастающие мхом, дырявые, ржавые железные ведра, позеленевший остов тележки, с которой сняли почти все доски и детали, как с тюленя, с которого местные жители срезали все лучшее мясо, бочка для дождевой воды с дырой в боку и зеленая дорожка из мха в том месте, где стекала вода; кучка костей, сваленных у стены, как дрова; засохшие скелет и шкура крысы, подвешенные на ручку сарая для хранения дров; череп овцы на шесте, использовавшийся в качестве мишени много лет назад; тонкое проржавевшее лезвие косы, вставленное в щель между выпадающими камнями в стене. Толстая, слепая, старая овца обгладывала лишайник со стены сарая.
— О, ради Бога, — пробормотала Эйтли, — неужели нельзя убирать хотя бы раз в семьдесят пять лет?
— Уютно, — шепнула она на ухо Бардасу, пока Зонарас старательно отгонял кур от бокового входа и отодвигал доску.
— Лично мне больше нравится беспорядок, — откликнулся Бардас. — Не забудь вытереть ноги.
В доме было темно, поэтому прежде всего Эйтли обратила внимание на запах: странная смесь сыра, дыма и яблок. Крепкий, сочный и вкусный, совсем не то, чего она ожидала. Еще в доме царила приятная прохлада из-за толстых каменных стен. Когда глаза привыкли к полумраку, она увидела длинную комнату с огромным камином на одном конце, почти незаметным за огромным вертелом, а рядом глубокую печь для хлеба; с обеих сторон комнаты имелись альковы со ступенями. С поперечных балок свисали связки лука — Бардасу с братьями пришлось нагнуться, чтобы пройти, — и поразительная коллекция инструментов и приборов, большая часть которых выглядела так, будто ими не пользовались как минимум последние сто пятьдесят лет.
— Где кресло отца? — спросил Бардас.
— Сломано, — ответил Клефас. — Мы убрали его на сеновал.
— Жаль, — сказал Бардас. — Посмотрим, можно ли починить. — Он сел на лавку и поставил локти на стол. — И крючок для подвешивания котелка, — добавил он. — Вижу, никто не пытался его отремонтировать, пока я отсутствовал.
Клефас и Зонарас посмотрели друг на друга, потом сели напротив Бардаса. Это напомнило Эйтли момент в напряженных переговорах, когда участники перестают осторожничать и переходят к делу. Она пристроилась на дальнем конце стола, а мальчик подтащил трехногий стул и, ссутулившись, сел.
Клефас глубоко вздохнул.
— Если ты за деньгами, то тебе не повезло. — Бардас нахмурился.
— Я сам посылал их вам, хотя пока не вижу, как вы ими воспользовались.
— Они все кончились, — сказал Зонарас.
Это сообщение совершенно сбило Бардаса с толку.
— Что ты имеешь в виду, все кончились? Ну же, не говори глупости.
Зонарас пожал плечами:
— Кончились. Ничего не осталось. Что может быть проще? — Эйтли знала, что означало это выражение лица: Бардас пытается сдержать ярость.
— Не будем ругаться, — проговорил он с напускной веселостью. — За те деньги, которые я вам послал, можно выкупить всю эту проклятую долину. Что, я полагаю, вы и сделали, верно?
Клефас и Зонарас посмотрели друг на друга.
— Мы купили ферму, — сказал Клефас.
— И?.. — Бардас склонился к нему через стол. — Ну же, я вам послал деньги на это еще в первый год. Что вы сделали с остальными?
Так вот оно что, — сказала себе Эйтли, — вот что он делал с деньгами. Посылал их домой. Все время, что она знала Бардаса в Городе, когда он зарабатывал огромные суммы как адвокат-фехтовальщик, он жил в спартанской, жалкой квартирке и ел черствый хлеб с дешевым сыром; все остальное отсылал братьям в Месогу. Эйтли оторопела, ведь она была его помощницей и приблизительно знала, сколько денег они получали, сама Эйтли жила припеваючи на пять процентов от общей прибыли. С такими доходами братья Лордан должны иметь замок в центре искусственного озера, с отстроенной небольшой деревенькой на заднем плане для прислуги. Каждый бой, каждая капля пролитой крови, каждое утро, когда он просыпался, смотрел на небо в маленькое окошко, осознавая, что это может быть его последним утром… на что все это ушло, если его братья до сих пор прозябают в сарае?
— Мы купили мельницу, — помолчав, сообщил Зонарас. — Она сгорела.
— Мы снова ее построили, — добавил Клефас, — а потом Люкас Мюзин построил свою мельницу и начал брать меньшую плату за аренду, так что мы бросили это дело.
— Хорошо, — сказал Лордан. — Значит, вы совершили одну ошибку. Но это капля в океане. А что с остальными деньгами?
И тут начался длинный, занудный рассказ, слушая нелепые детали которого, Эйтли готова была завыть от смеха. Не забыть бы, когда вернется на Остров. Можно представить, как островитяне будут кататься по полу от хохота, особенно если попробовать изобразить их акцент и манеру перебивать друг друга. Началось с корабля со скотом, который должен был отплыть в Перимадею и принести огромный куш, однако наткнулся на подводный камень и затонул. Они построили плотину на Блэкуотере, чтобы ловить лосося; но возникли проблемы, и на постройку ушел не месяц, а целый год, потому что использовались специальные камни, доставлявшиеся из Баслеена на специально сконструированных для этого кораблях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123