Решения старлей Никитин всегда принимал продуманные, наиболее оптимальные, и всегда следил, чтобы они воплотились в жизнь, эти его решения.
Еще одним его существенным недостатком была склонность к алкоголю и бабам. Он порой напивался до совершенно бесчувственного состояния, но, сколько его ни проверяли, когда он был пьян в стельку, ни разу не сказал ничего лишнего. И с бабами то же самое – молчал, как рыба...
Герасимов в очередной раз решил проверить, как дела в зоне у Коробова, и сразу же наткнулся на целый букет неоплаченных смертей...
Западники бунтовали меньше восточной братвы, старлей Никитин сразу же расстрелял троих, попытавшихся оспаривать новый порядок, на остальных это подействовало отрезвляюще... Преступления, конечно, совершались, но резко, буквально – в течение нескольких дней, изменилась их социальная направленность.
Случайных смертей в пьяных драках стало в пять раз меньше, изнасилования почти прекратились, карманные кражи упали почти до нуля...
Еще бы! Кто захочет платить по пятнадцать миллионов за изнасилование и по полтора за карманную кражу! Один фраерок у старлея Никитина попытался проверить экономическую состоятельность нового положения вещей и наскреб по карманам за день пять миллионов, в пересчете на рубли. И вроде бы обрадовался. Но как выяснилось – рано. К концу дня в райотдел обратилось с жалобами на карманные кражи тридцать человек москвичей и приезжих.
Райотдел, в соответствии с полученными инструкциями, переадресовал эту информацию в ФСБ, оттуда ее направили в Западную зону, а старлей Никитин выяснил, кто из щипачей ходил в этот день на работу, и повесил все на «удачливого» карманника.
В результате тот отдал всю выручку, да еще в восемь раз больше назанимал у братанов – только, чтобы расплатиться с «налоговой полицией», как сразу же прозвали братаны казначеев из ФСБ, которые каждое утро приезжали снимать выручку во всех трех зонах в соответствии со вчерашней оперативной сводкой. За ночь экономический отдел обсчитывал каждую зону по расценкам, утвержденным генералом, и выводил сумму прописью. И, надо сказать, первые дни огромные суммы получались. После того, как расстреляли ментовские ставленники наиболее непослушные фигуры, братва притихла, примериваясь к новому порядку.
И примерилась. В сводках все чаще стали фигурировать фамилии крупных, денежных людей. Зато мелочевка сошла практически на нет.
Это и понятно. Если уж ты знаешь, что за убийство, скажем, ларечника, полагается налог в двадцать лимонов, а за убийство директора крупной фирмы – всего пятьдесят, станешь ли ты рисковать своей шкурой из-за ларечника, у которого можешь и не наскрести столько, чтобы хоть налог заплатить? Еще и в долгу останешься... Ясное дело, что не станешь. Зато, если ты подготовишь убийство с толком, разведку проведешь, обдумаешь, как денег больше взять, и только тогда замочишь директора фирмы, у тебя не только полтинник будет, чтобы с ФСБ расплатиться, но и себе еще с лихвой наверняка останется...
Быть директором фирмы, конечно, станет очень опасным для жизни занятием... Это Никитин предвидел, и предполагал, что со временем это произведет некоторый оздоровляющий эффект на экономику. Те из директоров, чьи фирмы еле трепыхаются, еле концы с концами сводят, попросту позакрывают свои неприбыльные фирмы. Было бы ради чего своей жизнью рисковать!.. Останутся только крепкие фирмы, жизнеспособные. Их директора усилят личную охрану, только и всего. Ну, так это и хорошо. Видя, как их охраняют, не полезет всякая шушера, а если и полезет, охранники вынуждены будут производить отстрел. В результате общая численность криминальной прослойки сократится. Что тоже говорит об эффективности работы правоохранительных органов... Нет, гениальный план! В этом Никитин все больше убеждался...
«Прогоревший» карманник, кстати, больше ни ногой – ни в метро, ни в крупные магазины, ни на рынки. Кредиторы уже включили ему счетчик, и он срочно обдумывал вариант ограбления или банка, или какой-то крупной конторы с большим наличным оборотом. Ведь, как ни крути, а брать теперь ему нужно было не меньше сотки... Налог-то в пятьдесят миллионов платить придется...
Такая вот «саморегуляция преступности в столице нашей родины», как обозвал ее в своем недавнем докладе генерал Никитин, когда знакомил своих подчиненных с первыми набросками своего проекта.
Тем более удивительным показался Герасимову взрыв в высотке на площади Восстания, следов автора которого старлею Никитину обнаружить не удалось. Во взрыве погибло одиннадцать человек, из которых одну женщину не удалось опознать, и один мальчишка восьми лет пропал без вести, может быть – из дома удрал, а может, пожарные не смогли его останки собрать.
По самым легким расценкам и самым скромным подсчетам: за мужчин по десять миллионов, за женщин – по двенадцать с половиной, мальчишка – пятнадцать, поскольку убийства детей Герасимов приравнял к изнасилованиям, плюс террористический акт, связанный с разрушением материальных ценностей – это вообще вылазит под пятьсот миллионов. Высотки сам настоял Никитин расценить очень дорого, да оно и справедливо – их же восстанавливать – одна морока...
Короче, ни одного идиота, который повесил бы на себя ответственность за этот взрыв, в Западной зоне не нашлось. Старлей Никитин лично на глазах у других прирезал двоих своих информаторов, но ничего от остальных не добился. В Западной зоне никто об этом взрыве ничего не знал и узнать не мог...
В последние часы поступило и еще одно сообщение – в ожоговом центре, куда привезли пострадавших с площади Восстания, кто-то свернул шею старшей нянечке прямо в вещевом складе, где она совмещала должность сторожа. Похищены старые джинсы и рваная рубашка из одежды иногородних больных, что хранилась на складе...
Западники и по этому эпизоду пожимали плечами, соглашаясь на компромисс: они сейчас платят за старуху двенадцать с половиной лимона в казну ФСБ, а с автором этого убийства сами разберутся, когда найдут...
Коробов с радостью на это предложение согласился, но Герасимов сразу же почувствовал какую-то более глубокую связь между взрывом в высотке и свернутой шеей старушки из больницы. Подумать толком об этом было некогда, и он тоже махнул на это дело рукой...
На мгновение выплыло в памяти задание генерала – параллельно, но тем не менее – постоянно – отслеживать все факты, которые могут вывести на след считавшегося погибшим в Афганистане бывшего майора КГБ Владимира Крестова, самого Крестного и его «крестника», как пошутил Никитин – Ивана Марьева, по кличке Отмороженный.
У Никитина были личные счеты и с Крестовым, и с Иваном Марьевым, с которым ему однажды пришлось стрелять друг в друга метров с пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Еще одним его существенным недостатком была склонность к алкоголю и бабам. Он порой напивался до совершенно бесчувственного состояния, но, сколько его ни проверяли, когда он был пьян в стельку, ни разу не сказал ничего лишнего. И с бабами то же самое – молчал, как рыба...
Герасимов в очередной раз решил проверить, как дела в зоне у Коробова, и сразу же наткнулся на целый букет неоплаченных смертей...
Западники бунтовали меньше восточной братвы, старлей Никитин сразу же расстрелял троих, попытавшихся оспаривать новый порядок, на остальных это подействовало отрезвляюще... Преступления, конечно, совершались, но резко, буквально – в течение нескольких дней, изменилась их социальная направленность.
Случайных смертей в пьяных драках стало в пять раз меньше, изнасилования почти прекратились, карманные кражи упали почти до нуля...
Еще бы! Кто захочет платить по пятнадцать миллионов за изнасилование и по полтора за карманную кражу! Один фраерок у старлея Никитина попытался проверить экономическую состоятельность нового положения вещей и наскреб по карманам за день пять миллионов, в пересчете на рубли. И вроде бы обрадовался. Но как выяснилось – рано. К концу дня в райотдел обратилось с жалобами на карманные кражи тридцать человек москвичей и приезжих.
Райотдел, в соответствии с полученными инструкциями, переадресовал эту информацию в ФСБ, оттуда ее направили в Западную зону, а старлей Никитин выяснил, кто из щипачей ходил в этот день на работу, и повесил все на «удачливого» карманника.
В результате тот отдал всю выручку, да еще в восемь раз больше назанимал у братанов – только, чтобы расплатиться с «налоговой полицией», как сразу же прозвали братаны казначеев из ФСБ, которые каждое утро приезжали снимать выручку во всех трех зонах в соответствии со вчерашней оперативной сводкой. За ночь экономический отдел обсчитывал каждую зону по расценкам, утвержденным генералом, и выводил сумму прописью. И, надо сказать, первые дни огромные суммы получались. После того, как расстреляли ментовские ставленники наиболее непослушные фигуры, братва притихла, примериваясь к новому порядку.
И примерилась. В сводках все чаще стали фигурировать фамилии крупных, денежных людей. Зато мелочевка сошла практически на нет.
Это и понятно. Если уж ты знаешь, что за убийство, скажем, ларечника, полагается налог в двадцать лимонов, а за убийство директора крупной фирмы – всего пятьдесят, станешь ли ты рисковать своей шкурой из-за ларечника, у которого можешь и не наскрести столько, чтобы хоть налог заплатить? Еще и в долгу останешься... Ясное дело, что не станешь. Зато, если ты подготовишь убийство с толком, разведку проведешь, обдумаешь, как денег больше взять, и только тогда замочишь директора фирмы, у тебя не только полтинник будет, чтобы с ФСБ расплатиться, но и себе еще с лихвой наверняка останется...
Быть директором фирмы, конечно, станет очень опасным для жизни занятием... Это Никитин предвидел, и предполагал, что со временем это произведет некоторый оздоровляющий эффект на экономику. Те из директоров, чьи фирмы еле трепыхаются, еле концы с концами сводят, попросту позакрывают свои неприбыльные фирмы. Было бы ради чего своей жизнью рисковать!.. Останутся только крепкие фирмы, жизнеспособные. Их директора усилят личную охрану, только и всего. Ну, так это и хорошо. Видя, как их охраняют, не полезет всякая шушера, а если и полезет, охранники вынуждены будут производить отстрел. В результате общая численность криминальной прослойки сократится. Что тоже говорит об эффективности работы правоохранительных органов... Нет, гениальный план! В этом Никитин все больше убеждался...
«Прогоревший» карманник, кстати, больше ни ногой – ни в метро, ни в крупные магазины, ни на рынки. Кредиторы уже включили ему счетчик, и он срочно обдумывал вариант ограбления или банка, или какой-то крупной конторы с большим наличным оборотом. Ведь, как ни крути, а брать теперь ему нужно было не меньше сотки... Налог-то в пятьдесят миллионов платить придется...
Такая вот «саморегуляция преступности в столице нашей родины», как обозвал ее в своем недавнем докладе генерал Никитин, когда знакомил своих подчиненных с первыми набросками своего проекта.
Тем более удивительным показался Герасимову взрыв в высотке на площади Восстания, следов автора которого старлею Никитину обнаружить не удалось. Во взрыве погибло одиннадцать человек, из которых одну женщину не удалось опознать, и один мальчишка восьми лет пропал без вести, может быть – из дома удрал, а может, пожарные не смогли его останки собрать.
По самым легким расценкам и самым скромным подсчетам: за мужчин по десять миллионов, за женщин – по двенадцать с половиной, мальчишка – пятнадцать, поскольку убийства детей Герасимов приравнял к изнасилованиям, плюс террористический акт, связанный с разрушением материальных ценностей – это вообще вылазит под пятьсот миллионов. Высотки сам настоял Никитин расценить очень дорого, да оно и справедливо – их же восстанавливать – одна морока...
Короче, ни одного идиота, который повесил бы на себя ответственность за этот взрыв, в Западной зоне не нашлось. Старлей Никитин лично на глазах у других прирезал двоих своих информаторов, но ничего от остальных не добился. В Западной зоне никто об этом взрыве ничего не знал и узнать не мог...
В последние часы поступило и еще одно сообщение – в ожоговом центре, куда привезли пострадавших с площади Восстания, кто-то свернул шею старшей нянечке прямо в вещевом складе, где она совмещала должность сторожа. Похищены старые джинсы и рваная рубашка из одежды иногородних больных, что хранилась на складе...
Западники и по этому эпизоду пожимали плечами, соглашаясь на компромисс: они сейчас платят за старуху двенадцать с половиной лимона в казну ФСБ, а с автором этого убийства сами разберутся, когда найдут...
Коробов с радостью на это предложение согласился, но Герасимов сразу же почувствовал какую-то более глубокую связь между взрывом в высотке и свернутой шеей старушки из больницы. Подумать толком об этом было некогда, и он тоже махнул на это дело рукой...
На мгновение выплыло в памяти задание генерала – параллельно, но тем не менее – постоянно – отслеживать все факты, которые могут вывести на след считавшегося погибшим в Афганистане бывшего майора КГБ Владимира Крестова, самого Крестного и его «крестника», как пошутил Никитин – Ивана Марьева, по кличке Отмороженный.
У Никитина были личные счеты и с Крестовым, и с Иваном Марьевым, с которым ему однажды пришлось стрелять друг в друга метров с пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49