– Вот это ни хера себе!.. Это же он про Марьева говорил...
– Конечно, про Марьева – убежденно воскликнул Герасимов. – Не бывает таких полных совпадений. Имя – раз! Место службы – два! Кличка – три! А теперь подумай, Никитин, – какой бы еще идиот поперся на охрану Аверина с двумя пистолетами против автоматчиков... Причем нагло так пер, уверенно. Точность стрельбы – у нас в картотеке нет ни одного, кто может так стрелять. А вспомни Бульбу этого, которого он к столу привязал и поджег. Он же удовольствие от этого, гад, получает... Стиль убийства очень на него ложится... Прямо – один к одному!
– Это ты прав, Генка! – Никитин был явно доволен, но не удовлетворен до конца. – Но кто же кричал-то в Лужниках про Ивана.
Никитин и сам знал уже ответ, но ему не хотелось лишать Герасимова удовольствия ответить самому. Что ни говори – идея была все же его. А Никитин частенько щадил самолюбие Герасимова, и не пытался выставлять вперед свой опыт и интуицию. Не соперничал со своим заместителем. Берег его для того, чтобы тот и в самом деле мог занять его генеральское место. Из всех его подчиненных Герасимов был наиболее подходящей кандидатурой на эту должность. Хотя и не идеальной, конечно...
– Я думаю, что сделать это мог только Крестов, – сказал Герасимов в полной уверенности, что сообщает Никитину откровение для него. – Только Крестов обладает полной информацией о Марьеве. Вопрос – зачем?
– Не спеши, Гена, – остановил его Никитин. – А то с верного пути собъешься... Он же нам сам подсказывал... Напомни-ка, что он там кричал...
– «Придет Отмороженный и переубивает вас всех...» – повторил фразу Крестного Герасимов в новом варианте, но по смыслу – без искажений...
– Он же подсказал нам, фактически, что наших людей убил Иван. Это – раз... Он нам намекнул, что третьего Иван тоже убьет... «Всех» переубивает, – заметь! Это – два!.. Крестный на нас Ивана натравил. А Ивана нам хочет подставить. Только, вот, зачем?..
– Разберемся и с этим, товарищ генерал, – уверенно сказал Герасимов. – Дайте только срок... Может это он хочет нашему плану помешать – ведь ему в новых условиях в Москве места нет. Вы же его, фактически, вычеркнули, выгнали из Москвы...
Генерал Никитин заметно повеселел. В нем трудно было узнать того раздраженного и желчного мужчину, который еще полчаса назад орал матом на своего заместителя – командира отряда «Белая стрела».
– Так это Иван Марьев собственной персоной решил вмешаться в мой план... – улыбался неизвестно чему Никитин. – Без него обойтись такое дело, конечно, не может. Крестный наверняка обратился к нему.
Он задумчиво поскреб в затылке.
– Что-то не пойму я, все же, Герасимов, что Крестову от моих людей нужно было? Чем они ему помешали? План, говоришь, мой нарушить хочет? Что-то не сильно мне в это верится. Рано он тогда что-то забеспокоился. Пока еще и на его долю работы хватит... Почему он все-таки на Аверина с Никитиным своего этого Ивана натравил, Марьева. Конечно, им против него не устоять было!.. Это ты верно заметил, Гена! Люди были высочайшей квалификации. Особенно – Никитин. Однофамилец мой. Сам киллер прирожденный! С чутьем! Это для них – самое главное. У кого чутья нет – тот сразу в расход идет. На первом же деле... а у Никитина чутье было – будь здоров! Его переиграть мог только Иван. Обычному человеку это явно не под силу...
– А Ивана Марьева мы скоро возьмем, товарищ генерал-лейтенант!.. – Герасимов чуть не подпрыгнул от собственной идеи, а официальное обращение как-то само собой выскочило. – Его надо на живца брать. На Быковца! Он обязательно третьего должен будет замочить. Это логика его поведения. Он теперь не остановится. А мы его там и поджидать будем! Это... это просто красиво будет! Это будет классическая операция!
Никитин, вопреки ожиданиям Герасимова, как-то настороженно отнесся к этой идее. Он задумчиво почеcал затылок и пробормотал:
– Не всегда так получается, как задумал... Иван однажды меня так обставил в такой же вот ситуации... Просто забыть невозможно...
Герасимов приготовился выслушать очередную историю из богатого на всякие экстремальные ситуации прошлого генерала, но тот молчал.
Откуда Герасимову было знать, что однажды Никитин выставил подсадным самого бывшего премьер-министра Белоглазова. Тоже рассчитывал взять Ивана на живца. Генерал Романовский тогда еле-еле согласился на эту рискованную операцию и пообещал Никитину, что в случае неудачи сам, лично его пристрелит.
Лучше бы не обещал. Потому, что у Никитина реакция была лучше, чем у сидевшего по кабинетам последние годы Романовского.
И когда Иван сумел-таки всадить несколько пуль в Белоглазова, Никитин не долго выбирал, в кого ему стрелять – в Ивана или в Романовского. Хотя выбор такой у него был. Романовского тогда списали как вторую жертву киллера, успел Никитин вовремя в суматохе подсуетиться. Его же назначили и расследование вести по убийству и того, и другого. Его же и на место Романовского назначили... Такая вот любопытная история...
Не мог Никитин этого рассказать Герасимову, хотя и мало что от того скрывал... Сам любил рассказывать случаи из богатой на них своей жизни понятливому и многообещающему молодому заместителю. Но этого случая он рассказать никак не мог.
– Идея-то неплохая, – задумчиво проговорил он, – прикидывая, можно ли будет повесить ответственность на Герасимова в случае неудачи. – Надо только продумать ее как следует, чтобы осечки не вышло...
– Продумаем, товарищ генерал, продумаем! – отчаянно горячился Герасимов, которому своя идея нравилась чрезвычайно, – в ней был и необходимый риск и высокая степень реальности успеха. – Мы ему такую мышеловку устроим – не выскочит...
– Ну, что ж, – вздохнул Никитин, уже принявший решение, – думай, Гена, думай. Только не совершай ошибок, которые я совершал в твои годы...
И, озадачив своих заместителей последней фразой, Никитин отпустил их заниматься разработкой операции. Старшим он, конечно, назначил Герасимова, против чего размазанный только что по ковру Коробов не возражал даже внутренне... Что уж тут было возражать...
Глава шестнадцатая.
...Пока операция не была готова, Быковца охраняли, как жертвенного агнца, предназначеного высшему божеству. Никитин приставил к нему лично Коробова, пообещав тому расстрелять его сразу же, если Быковца убьют раньше времени. «И не важно кто – Иван или какой-нибудь Чингиз-хан», – заявил Никитин своему заместителю.
Поставленный в идиотскую ситуацию Коробов, не имея возможности лично торчать около Быковца, его знали в лицо многие бригадиры Восточной зоны, схватился за голову. Расстреляет или не расстреляет его Никитин – это еще вопрос открытый, а вот из органов попереть могут свободно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Конечно, про Марьева – убежденно воскликнул Герасимов. – Не бывает таких полных совпадений. Имя – раз! Место службы – два! Кличка – три! А теперь подумай, Никитин, – какой бы еще идиот поперся на охрану Аверина с двумя пистолетами против автоматчиков... Причем нагло так пер, уверенно. Точность стрельбы – у нас в картотеке нет ни одного, кто может так стрелять. А вспомни Бульбу этого, которого он к столу привязал и поджег. Он же удовольствие от этого, гад, получает... Стиль убийства очень на него ложится... Прямо – один к одному!
– Это ты прав, Генка! – Никитин был явно доволен, но не удовлетворен до конца. – Но кто же кричал-то в Лужниках про Ивана.
Никитин и сам знал уже ответ, но ему не хотелось лишать Герасимова удовольствия ответить самому. Что ни говори – идея была все же его. А Никитин частенько щадил самолюбие Герасимова, и не пытался выставлять вперед свой опыт и интуицию. Не соперничал со своим заместителем. Берег его для того, чтобы тот и в самом деле мог занять его генеральское место. Из всех его подчиненных Герасимов был наиболее подходящей кандидатурой на эту должность. Хотя и не идеальной, конечно...
– Я думаю, что сделать это мог только Крестов, – сказал Герасимов в полной уверенности, что сообщает Никитину откровение для него. – Только Крестов обладает полной информацией о Марьеве. Вопрос – зачем?
– Не спеши, Гена, – остановил его Никитин. – А то с верного пути собъешься... Он же нам сам подсказывал... Напомни-ка, что он там кричал...
– «Придет Отмороженный и переубивает вас всех...» – повторил фразу Крестного Герасимов в новом варианте, но по смыслу – без искажений...
– Он же подсказал нам, фактически, что наших людей убил Иван. Это – раз... Он нам намекнул, что третьего Иван тоже убьет... «Всех» переубивает, – заметь! Это – два!.. Крестный на нас Ивана натравил. А Ивана нам хочет подставить. Только, вот, зачем?..
– Разберемся и с этим, товарищ генерал, – уверенно сказал Герасимов. – Дайте только срок... Может это он хочет нашему плану помешать – ведь ему в новых условиях в Москве места нет. Вы же его, фактически, вычеркнули, выгнали из Москвы...
Генерал Никитин заметно повеселел. В нем трудно было узнать того раздраженного и желчного мужчину, который еще полчаса назад орал матом на своего заместителя – командира отряда «Белая стрела».
– Так это Иван Марьев собственной персоной решил вмешаться в мой план... – улыбался неизвестно чему Никитин. – Без него обойтись такое дело, конечно, не может. Крестный наверняка обратился к нему.
Он задумчиво поскреб в затылке.
– Что-то не пойму я, все же, Герасимов, что Крестову от моих людей нужно было? Чем они ему помешали? План, говоришь, мой нарушить хочет? Что-то не сильно мне в это верится. Рано он тогда что-то забеспокоился. Пока еще и на его долю работы хватит... Почему он все-таки на Аверина с Никитиным своего этого Ивана натравил, Марьева. Конечно, им против него не устоять было!.. Это ты верно заметил, Гена! Люди были высочайшей квалификации. Особенно – Никитин. Однофамилец мой. Сам киллер прирожденный! С чутьем! Это для них – самое главное. У кого чутья нет – тот сразу в расход идет. На первом же деле... а у Никитина чутье было – будь здоров! Его переиграть мог только Иван. Обычному человеку это явно не под силу...
– А Ивана Марьева мы скоро возьмем, товарищ генерал-лейтенант!.. – Герасимов чуть не подпрыгнул от собственной идеи, а официальное обращение как-то само собой выскочило. – Его надо на живца брать. На Быковца! Он обязательно третьего должен будет замочить. Это логика его поведения. Он теперь не остановится. А мы его там и поджидать будем! Это... это просто красиво будет! Это будет классическая операция!
Никитин, вопреки ожиданиям Герасимова, как-то настороженно отнесся к этой идее. Он задумчиво почеcал затылок и пробормотал:
– Не всегда так получается, как задумал... Иван однажды меня так обставил в такой же вот ситуации... Просто забыть невозможно...
Герасимов приготовился выслушать очередную историю из богатого на всякие экстремальные ситуации прошлого генерала, но тот молчал.
Откуда Герасимову было знать, что однажды Никитин выставил подсадным самого бывшего премьер-министра Белоглазова. Тоже рассчитывал взять Ивана на живца. Генерал Романовский тогда еле-еле согласился на эту рискованную операцию и пообещал Никитину, что в случае неудачи сам, лично его пристрелит.
Лучше бы не обещал. Потому, что у Никитина реакция была лучше, чем у сидевшего по кабинетам последние годы Романовского.
И когда Иван сумел-таки всадить несколько пуль в Белоглазова, Никитин не долго выбирал, в кого ему стрелять – в Ивана или в Романовского. Хотя выбор такой у него был. Романовского тогда списали как вторую жертву киллера, успел Никитин вовремя в суматохе подсуетиться. Его же назначили и расследование вести по убийству и того, и другого. Его же и на место Романовского назначили... Такая вот любопытная история...
Не мог Никитин этого рассказать Герасимову, хотя и мало что от того скрывал... Сам любил рассказывать случаи из богатой на них своей жизни понятливому и многообещающему молодому заместителю. Но этого случая он рассказать никак не мог.
– Идея-то неплохая, – задумчиво проговорил он, – прикидывая, можно ли будет повесить ответственность на Герасимова в случае неудачи. – Надо только продумать ее как следует, чтобы осечки не вышло...
– Продумаем, товарищ генерал, продумаем! – отчаянно горячился Герасимов, которому своя идея нравилась чрезвычайно, – в ней был и необходимый риск и высокая степень реальности успеха. – Мы ему такую мышеловку устроим – не выскочит...
– Ну, что ж, – вздохнул Никитин, уже принявший решение, – думай, Гена, думай. Только не совершай ошибок, которые я совершал в твои годы...
И, озадачив своих заместителей последней фразой, Никитин отпустил их заниматься разработкой операции. Старшим он, конечно, назначил Герасимова, против чего размазанный только что по ковру Коробов не возражал даже внутренне... Что уж тут было возражать...
Глава шестнадцатая.
...Пока операция не была готова, Быковца охраняли, как жертвенного агнца, предназначеного высшему божеству. Никитин приставил к нему лично Коробова, пообещав тому расстрелять его сразу же, если Быковца убьют раньше времени. «И не важно кто – Иван или какой-нибудь Чингиз-хан», – заявил Никитин своему заместителю.
Поставленный в идиотскую ситуацию Коробов, не имея возможности лично торчать около Быковца, его знали в лицо многие бригадиры Восточной зоны, схватился за голову. Расстреляет или не расстреляет его Никитин – это еще вопрос открытый, а вот из органов попереть могут свободно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49