А фасон подчеркивал нежную выпуклость груди.
– Отлично выглядишь, Ви. – Норт понимал, что в словах трудно описать красоту Октавии, но все равно попытался выразить свой восторг.
Она посмотрела на Норта так, словно он заявил, что она самая прекрасная женщина во всем мире. Норт мало обращал внимания на внешность и не делал комплиментов по этому поводу. Й если он обратил внимание на то, как она выглядит, значит, она действительно выглядит прекрасно, а не просто отлично.
– Спасибо, Норри. На тебя тоже приятно смотреть.
Его переполняла гордость. Он чувствовал некоторую неловкость, но это стоило похвалы Октавии.
Лакей придержал дверцу кареты. Норт стукнул в потолок, и карета тронулась.
Сады Воксхолла производили впечатление. А этой ночью они выглядели как-то совсем по-особому. Сегодня принц-регент выступал гостеприимным хозяином для всех лондонцев, которые осилили входную плату. Нынешним вечером музыка будет звучать слаженнее, куски ветчины будут толще, пунш – слаще, но не крепче. Все ждали появления акробатов, дрессированных лошадей и редких животных.
Откуда-то из толпы, надеялся Норт, за Октавией будет следить воздыхатель.
Вход в сады как будто был входом в другой мир. Норт пристально наблюдал за всеми, кто проявлял к парочке повышенный интерес. Потом поискал глазами своих людей, которые должны были расположиться поблизости. Воксхолл занимал большую территорию, почти двенадцать акров. Норту было бы трудно уследить за всем одному, тем более что дама, державшая его под руку, отвлекала своей красотой.
Главная аллея парка в свете множества фонарей тянулась вдаль, как хрустальная дорога, по которой шествовали дамы и господа, роскошно одетые и увешанные драгоценностями. Место прогулки ярко освещалось. Но было несколько мест, куда свет не доходил. Нужно. внимательно следить, чтобы Октавия случайно не оказалась в таком месте одна.
Им вообще нужно держаться подсыле от таких мест.
– Говорят, сегодня принц покажет представление про Ватерлоо.
Норт почувствовал легкое дыхание Октавии у себя на лице. Сдерживая дрожь, он пренебрежительно усмехнулся:
– Война всегда нравится тем, кто в ней не участвовал. Октавия остановилась. Ему тоже пришлось остановиться.
– Звучит мрачно. Разве твоего брата не объявили национальным героем за участие в Ватерлоо?
Кивнув, Норт потянул ее дальше.
– Объявили, только война сильно изменила его. Октавия ничего не сказала, но он чувствовал на себе ее серьезный взгляд еще несколько мгновений.
– А вон Брам, – кивнул он в сторону. – Пойдем, поздороваемся.
Увидев их, Брам разыграл удивление, вызвав у Норта улыбку. Он знал, что они будут здесь, ведь дал Норту свою карету.
– Наверное, вы сможете мне помочь, леди Октавия. Норт вскинул брови, когда Октавия смущенно порозовела.
– О чем идет речь, лорд Крид?
Брам ткнул набалдашником трости в направлении младшего брата:
– Помогите мне уговорить вот это создание перестать гоняться за преступниками и уйти в политику.
Норт встретил вопросительный взгляд Октавии с каменным лицом.
– В политику?
– Я все время пытаюсь объяснить ему, что сверху он сможет сделать для реформы законодательства больше, чем во время охоты на бандитов в Ковент-Гардене.
– Да, он сможет, – согласилась Октавия, и у нее странно загорелись глаза. Как будто она увидела Норта в другом свете. Норт не мог понять, нравится ему это или нет.
Ещё немного поболтав с Брамом, слава Богу, совсем о другом, они двинулись дальше. Время от времени к парочке подходили другие гости, чтобы перекинуться парой слов. Большей частью знакомые Октавии. Еще одно доказательство, насколько разными теперь стали их жизни. Пока знакомые болтали о каких-то пустяках, Норт цепко отслеживал окружающую толпу, выглядывая кого-нибудь или что-нибудь необычное.
Затем его ребята куда-то делись, и прочие гости – тоже. Фонари, которые помогали оглядывать округу, остались позади. Норт и Октавия очутились на какой-то неосвещенной дороге. Даже не на дороге. Он вдруг понял, что они идут по аллее, предназначенной для влюбленных парочек.
Идут во мраке, в неверных тенях. Здесь было слишком темно. Слишком уединенно. Ласково веял ветерок, легкий, как вздох. Это совсем не то место, где можно прогуливаться, если Октавия собирается восстановить взаимопонимание со Спинтоном.
Норту показалось, что здесь есть кто-то еще. Как они вообще тут очутились?
– Надо уходить, – пробормотал Норт. – Тут чересчур темно.
Октавия взяла его за руку.
– Как здорово! Сейчас ты мой.
Он повернулся к ней. Черты Октавии расплывались во тьме.
– Я всегда твой.
– Мы всегда на людях.
Им нужно вернуться назад, к толпе, где относительно безопасно. Им нужно быть на свету. Здесь слишком большой соблазн для того, кто хочет напасть на него или на нее. Харкеру очень понравилось бы это место. К сожалению, безопасно там, где много народу. Октавия права: так хорошо побыть наедине. Чересчур хорошо.
Норт должен искать человека, который надоедает Октавии. А вместо этого он думает о ее шелковистой коже, вдыхая аромат медовых волос.
Что с ним происходит? Неужели убийство Черной Салли ничему не научило его? Он стал самоуверенным и беспечным? Он не поверил, что обожатель Октавии может быть опасным. А чем Норт сможет подтвердить свою уверенность? Ничем. Ему нельзя опираться только на предположения. Из-за предположений гибнут люди.
Случись ему стать ответственным за смерть Октавии, он никогда не простил бы себе такого. Норт не смог бы жить дальше. Лучше сразу отправиться в ад и сгинуть.
– Нам нужно вернуться.
Она развернулась к Норту и оказалась так близко, что они почти соприкасались друг с другом. Ее лицо в слабом серебряном свете луны было совсем рядом. На миг сердце у Норта замерло. Перехватило дыхание. Он был готов умереть и не боялся смерти.
– Еще минутку. – Голос Октавии стал низким и слегка охрип. Ей захотелось поцеловать Норта. Эта мысль пронеслась у него в голове так отчетливо, как будто Октавия сказала ему о своем желании.
Что плохого в одном-единственном поцелуе? Спинтону нипочем не узнать про него. В дружеских поцелуях нет ничего плохого.
Норт нагнулся. Еще немного, и их губы коснутся. Еще немного, и он рискнет утонуть в ее поцелуе.
Однако Норт не успел получить предложенный приз. Громкий треск разорвал ночную тишину. Норт инстинктивно толкнул Октавию в сторону и почувствовал, как бицепс взорвался от боли. Будто кто-то ткнул в него раскаленной кочергой.
Это был винтовочный выстрел. Если рука перестанет двигаться…
В тот же миг рядом очутились Фрэнсис и еще двое ребят. Что они слышали? Что они видели? Норт не узнает, пока не спросит. А сами они ничего не скажут.
– Ты видел его? – спросил он, не обращая внимания на жгучую боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Отлично выглядишь, Ви. – Норт понимал, что в словах трудно описать красоту Октавии, но все равно попытался выразить свой восторг.
Она посмотрела на Норта так, словно он заявил, что она самая прекрасная женщина во всем мире. Норт мало обращал внимания на внешность и не делал комплиментов по этому поводу. Й если он обратил внимание на то, как она выглядит, значит, она действительно выглядит прекрасно, а не просто отлично.
– Спасибо, Норри. На тебя тоже приятно смотреть.
Его переполняла гордость. Он чувствовал некоторую неловкость, но это стоило похвалы Октавии.
Лакей придержал дверцу кареты. Норт стукнул в потолок, и карета тронулась.
Сады Воксхолла производили впечатление. А этой ночью они выглядели как-то совсем по-особому. Сегодня принц-регент выступал гостеприимным хозяином для всех лондонцев, которые осилили входную плату. Нынешним вечером музыка будет звучать слаженнее, куски ветчины будут толще, пунш – слаще, но не крепче. Все ждали появления акробатов, дрессированных лошадей и редких животных.
Откуда-то из толпы, надеялся Норт, за Октавией будет следить воздыхатель.
Вход в сады как будто был входом в другой мир. Норт пристально наблюдал за всеми, кто проявлял к парочке повышенный интерес. Потом поискал глазами своих людей, которые должны были расположиться поблизости. Воксхолл занимал большую территорию, почти двенадцать акров. Норту было бы трудно уследить за всем одному, тем более что дама, державшая его под руку, отвлекала своей красотой.
Главная аллея парка в свете множества фонарей тянулась вдаль, как хрустальная дорога, по которой шествовали дамы и господа, роскошно одетые и увешанные драгоценностями. Место прогулки ярко освещалось. Но было несколько мест, куда свет не доходил. Нужно. внимательно следить, чтобы Октавия случайно не оказалась в таком месте одна.
Им вообще нужно держаться подсыле от таких мест.
– Говорят, сегодня принц покажет представление про Ватерлоо.
Норт почувствовал легкое дыхание Октавии у себя на лице. Сдерживая дрожь, он пренебрежительно усмехнулся:
– Война всегда нравится тем, кто в ней не участвовал. Октавия остановилась. Ему тоже пришлось остановиться.
– Звучит мрачно. Разве твоего брата не объявили национальным героем за участие в Ватерлоо?
Кивнув, Норт потянул ее дальше.
– Объявили, только война сильно изменила его. Октавия ничего не сказала, но он чувствовал на себе ее серьезный взгляд еще несколько мгновений.
– А вон Брам, – кивнул он в сторону. – Пойдем, поздороваемся.
Увидев их, Брам разыграл удивление, вызвав у Норта улыбку. Он знал, что они будут здесь, ведь дал Норту свою карету.
– Наверное, вы сможете мне помочь, леди Октавия. Норт вскинул брови, когда Октавия смущенно порозовела.
– О чем идет речь, лорд Крид?
Брам ткнул набалдашником трости в направлении младшего брата:
– Помогите мне уговорить вот это создание перестать гоняться за преступниками и уйти в политику.
Норт встретил вопросительный взгляд Октавии с каменным лицом.
– В политику?
– Я все время пытаюсь объяснить ему, что сверху он сможет сделать для реформы законодательства больше, чем во время охоты на бандитов в Ковент-Гардене.
– Да, он сможет, – согласилась Октавия, и у нее странно загорелись глаза. Как будто она увидела Норта в другом свете. Норт не мог понять, нравится ему это или нет.
Ещё немного поболтав с Брамом, слава Богу, совсем о другом, они двинулись дальше. Время от времени к парочке подходили другие гости, чтобы перекинуться парой слов. Большей частью знакомые Октавии. Еще одно доказательство, насколько разными теперь стали их жизни. Пока знакомые болтали о каких-то пустяках, Норт цепко отслеживал окружающую толпу, выглядывая кого-нибудь или что-нибудь необычное.
Затем его ребята куда-то делись, и прочие гости – тоже. Фонари, которые помогали оглядывать округу, остались позади. Норт и Октавия очутились на какой-то неосвещенной дороге. Даже не на дороге. Он вдруг понял, что они идут по аллее, предназначенной для влюбленных парочек.
Идут во мраке, в неверных тенях. Здесь было слишком темно. Слишком уединенно. Ласково веял ветерок, легкий, как вздох. Это совсем не то место, где можно прогуливаться, если Октавия собирается восстановить взаимопонимание со Спинтоном.
Норту показалось, что здесь есть кто-то еще. Как они вообще тут очутились?
– Надо уходить, – пробормотал Норт. – Тут чересчур темно.
Октавия взяла его за руку.
– Как здорово! Сейчас ты мой.
Он повернулся к ней. Черты Октавии расплывались во тьме.
– Я всегда твой.
– Мы всегда на людях.
Им нужно вернуться назад, к толпе, где относительно безопасно. Им нужно быть на свету. Здесь слишком большой соблазн для того, кто хочет напасть на него или на нее. Харкеру очень понравилось бы это место. К сожалению, безопасно там, где много народу. Октавия права: так хорошо побыть наедине. Чересчур хорошо.
Норт должен искать человека, который надоедает Октавии. А вместо этого он думает о ее шелковистой коже, вдыхая аромат медовых волос.
Что с ним происходит? Неужели убийство Черной Салли ничему не научило его? Он стал самоуверенным и беспечным? Он не поверил, что обожатель Октавии может быть опасным. А чем Норт сможет подтвердить свою уверенность? Ничем. Ему нельзя опираться только на предположения. Из-за предположений гибнут люди.
Случись ему стать ответственным за смерть Октавии, он никогда не простил бы себе такого. Норт не смог бы жить дальше. Лучше сразу отправиться в ад и сгинуть.
– Нам нужно вернуться.
Она развернулась к Норту и оказалась так близко, что они почти соприкасались друг с другом. Ее лицо в слабом серебряном свете луны было совсем рядом. На миг сердце у Норта замерло. Перехватило дыхание. Он был готов умереть и не боялся смерти.
– Еще минутку. – Голос Октавии стал низким и слегка охрип. Ей захотелось поцеловать Норта. Эта мысль пронеслась у него в голове так отчетливо, как будто Октавия сказала ему о своем желании.
Что плохого в одном-единственном поцелуе? Спинтону нипочем не узнать про него. В дружеских поцелуях нет ничего плохого.
Норт нагнулся. Еще немного, и их губы коснутся. Еще немного, и он рискнет утонуть в ее поцелуе.
Однако Норт не успел получить предложенный приз. Громкий треск разорвал ночную тишину. Норт инстинктивно толкнул Октавию в сторону и почувствовал, как бицепс взорвался от боли. Будто кто-то ткнул в него раскаленной кочергой.
Это был винтовочный выстрел. Если рука перестанет двигаться…
В тот же миг рядом очутились Фрэнсис и еще двое ребят. Что они слышали? Что они видели? Норт не узнает, пока не спросит. А сами они ничего не скажут.
– Ты видел его? – спросил он, не обращая внимания на жгучую боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76