Если даешь слово – держишь его. Спинтон не найдет лучшей графини.
– Да, – согласилась Октавия, неожиданно испытывая горечь. – Просто я каждый день напоминаю себе о том, что стало бы со мной, если бы я пошла по стопам матери.
Он опять сжал ей руку, на этот раз сильнее.
– Потому что ты настоящая леди. Честная и преданная. То, что ты сейчас здесь, в этом смысле ничего не меняет.
Ох, еще как меняет. Он что, не понимает? Одно его слово – вообще-то, конечно, три слова, – и Октавия всерьез задумается, не послать ли к чертям все обещания и свои потуги превратиться в леди.
Но разве она сама не сказала ему, что ничего не хочет менять в их отношениях? Дура, идиотка! В тот момент она испугалась, вдруг он заявит, что они не смогут оставаться друзьями, что нужно со всем покончить. Но сейчас… Сейчас ей стало казаться, что он говорил совсем о другом, о том, чтобы все изменить к лучшему. Сделать их отношения более близкими, а не просто дружескими.
Что бы он ни имел в виду, сейчас это было не важно. Он не начнет разговор первым, как, впрочем, и она. Несмотря на браваду, они оба были отчаянными трусами. Потому что боялись потерять дружбу, боялись получить отказ. В жизни каждого из них и без того было полно потерь и нежелательных переживаний.
Помимо всего прочего, у каждого была своя жизнь. Норт не захочет стать частью ее мира, и Октавия не была уверена, что готова существовать в его мире. Вряд ли она сможет спокойно смотреть, как Норт день изо дня подвергает свою жизнь опасности. Но останется ли он таким же счастливым, если будет заниматься каким-нибудь другим делом? А разве легче будет слушать о его похождениях, чем вместе с ним переживать их?
От этих мыслей даже разболелась голова.
– Пообещай, что будешь осторожен, если найдешь того, кто стрелял в тебя.
Ледяной взгляд голубых глаз дал понять, что Норт ничего обещать не намерен.
– Я постараюсь убедиться, что он тебя больше не побеспокоит.
Он понимает, что говорит?
– Господи! Норт, это тебя ранили, а не меня!
Ее вспышка так же сильно поразила его, как и саму Октавию. Как мило, сейчас она еще и расплачется в довершение ко всему.
– Просто пообещай, что будешь осторожен. – Голос сел, а в глазах защипало. Если с ним что-нибудь случится… Она не переживет этого.
Норт схватил ее за руку, и лед в его глазах растаял.
– Я буду осторожным, Ви. Обещаю.
У нее отлегло от сердца. Если Норт пообещал, значит, так и сделает. Она согласно кивнула.
Он не шевельнулся, чтобы обнять ее и успокоить. Оба понимали, чем это грозит. Они снова окажутся в его постели или на полу, и эмоции снова захлестнут их, а обоим сейчас нужно иметь трезвую голову.
– Почему бы мне не отправить записку для мисс Генри? Что скажешь?
Октавия кивнула. Он говорил с ней как с ребенком. Судя по всему, Норт не мог понять, как реагировать на ее взвинченное состояние. Что было вполне естественно – она и сама этого не знала.
Он поднялся из-за стола и вышел из комнаты, дав ей время успокоиться.
Октавия сделала глубокий вдох. Это всегда приводило ее в чувство. Потом, резко выдохнув, повернулась к окну.
И замерла, не в силах дохнуть.
На улице, прямо напротив окна, у которого она сидела, стоял человек, противный на вид, но на удивление весьма изящно одетый. Он стоял и курил сигару. Встретившись глазами с Октавией, незнакомец ухмыльнулся. От этой ухмылки мурашки побежали у нее по спине. Незнакомец отбросил сигару, повернулся и пошел прочь, выдохнув на ходу тоненькую струйку дыма.
Октавия смотрела вслед. Сердце бешено колотилось. Кто это? Незнакомец следил за ней?
Если да, то что он увидел? И почему он за ней следит?
Глава 13
Она хочет свести его с ума или не понимает, как трудно в такой ситуации сохранять равновесие? Сначала говорит, что не хочет ничего менять в их отношениях. Потом, когда он соглашается с ней, ведет себя так, словно чего-то хочет от него. Так что ей нужно? В какой-то момент кажется, что она хочет остаться с ним, но в следующую минуту места себе не находит – так ей хочется вернуться к Спинтону.
И опять же, почему она выходит замуж за того, кого не любит? Из чувства долга? Потому что когда-то пообещала? В общем, не важно, но тогда пусть не рассчитывает, что Норт будет прыгать к ней в постель по ее первому желанию. На примере своей матери он знал, чем это может обернуться.
Но сейчас он не станет отказываться от того, что предлагает Октавия, потому что лучше это, чем ничего. Она никогда не будет принадлежать ему целиком. Такое невозможно представить.
Он хотел ее. Но только, черт возьми, всю – целиком и полностью. Быть рядом в жизни, в постели, везде. К сожалению, жизнь, которую ведет он, вряд ли устроит Октавию. Ей нравятся приемы, нравится бывать в обществе, да и какая женщина в здравом уме откажется стать графиней?
Он солгал бы, если бы стал утверждать, что ему все равно, любит его Октавия или нет. Увы, не все равно. Ему казалось, что он достаточно взрослый и вырос из подобных глупостей. Выходит, не вырос. Ему хотелось, чтобы она его любила.
Сегодня утром он чуть не умер, когда услышал, что она любит его. Как бы ему хотелось поверить, что она говорила не о платонической любви. Но Норт знал, что именно о такой любви она и говорила. Если бы Октавия по-настоящему любила его, он понял бы это. Тогда он почувствовал бы себя самым счастливым человеком на земле.
Пока все складывалось по-другому.
Его чувство к ней было таким же непонятным и переменчивым, как и у Октавии к нему. То он просто не мог существовать без нее, как без воздуха, то был готов отдать ее Спинтону. Тот смог бы обеспечить ее гораздо лучше. Обеспечить ей жизнь, для которой она была рождена. Обеспечить жизнь, которую Октавия заслуживала. Норт же мог дать ей только самого себя. Достойным такой обмен не назовешь. Норту просто хотелось видеть ее счастливой. Спинтон представлялся в этом смысле лучшим вариантом. Именно по этой причине Норт и не пытался удержать Октавию рядом с собой.
Кроме того, ему было страшно. Он боялся, что она сама повернется к нему спиной и вновь исчезнет из его жизни.
– Мистер Шеффилд?
Стряхнув с себя мысли, Норт вернулся к действительности. Они вместе с Фрэнсисом находились в писчебумажном магазинчике, и человек за стойкой выжидательно смотрел на него.
– Да-да? – Голос Норта прозвучал спокойно, словно он не мучался раздумьями, которые отвлекали его от основной цели.
Хозяин лавки мистер Джонс протянул Норту список:
– Вот эти люди покупали бумагу, которой вы интересовались.
Сверкнув беглой улыбкой, Норт подавил желание тут же сравнить этот список с тем, который составила для него Октавия. Ему не хотелось, чтобы торговец понял, насколько это важно. Не хотелось, чтобы об этом вообще кто-нибудь догадывался.
– Благодарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Да, – согласилась Октавия, неожиданно испытывая горечь. – Просто я каждый день напоминаю себе о том, что стало бы со мной, если бы я пошла по стопам матери.
Он опять сжал ей руку, на этот раз сильнее.
– Потому что ты настоящая леди. Честная и преданная. То, что ты сейчас здесь, в этом смысле ничего не меняет.
Ох, еще как меняет. Он что, не понимает? Одно его слово – вообще-то, конечно, три слова, – и Октавия всерьез задумается, не послать ли к чертям все обещания и свои потуги превратиться в леди.
Но разве она сама не сказала ему, что ничего не хочет менять в их отношениях? Дура, идиотка! В тот момент она испугалась, вдруг он заявит, что они не смогут оставаться друзьями, что нужно со всем покончить. Но сейчас… Сейчас ей стало казаться, что он говорил совсем о другом, о том, чтобы все изменить к лучшему. Сделать их отношения более близкими, а не просто дружескими.
Что бы он ни имел в виду, сейчас это было не важно. Он не начнет разговор первым, как, впрочем, и она. Несмотря на браваду, они оба были отчаянными трусами. Потому что боялись потерять дружбу, боялись получить отказ. В жизни каждого из них и без того было полно потерь и нежелательных переживаний.
Помимо всего прочего, у каждого была своя жизнь. Норт не захочет стать частью ее мира, и Октавия не была уверена, что готова существовать в его мире. Вряд ли она сможет спокойно смотреть, как Норт день изо дня подвергает свою жизнь опасности. Но останется ли он таким же счастливым, если будет заниматься каким-нибудь другим делом? А разве легче будет слушать о его похождениях, чем вместе с ним переживать их?
От этих мыслей даже разболелась голова.
– Пообещай, что будешь осторожен, если найдешь того, кто стрелял в тебя.
Ледяной взгляд голубых глаз дал понять, что Норт ничего обещать не намерен.
– Я постараюсь убедиться, что он тебя больше не побеспокоит.
Он понимает, что говорит?
– Господи! Норт, это тебя ранили, а не меня!
Ее вспышка так же сильно поразила его, как и саму Октавию. Как мило, сейчас она еще и расплачется в довершение ко всему.
– Просто пообещай, что будешь осторожен. – Голос сел, а в глазах защипало. Если с ним что-нибудь случится… Она не переживет этого.
Норт схватил ее за руку, и лед в его глазах растаял.
– Я буду осторожным, Ви. Обещаю.
У нее отлегло от сердца. Если Норт пообещал, значит, так и сделает. Она согласно кивнула.
Он не шевельнулся, чтобы обнять ее и успокоить. Оба понимали, чем это грозит. Они снова окажутся в его постели или на полу, и эмоции снова захлестнут их, а обоим сейчас нужно иметь трезвую голову.
– Почему бы мне не отправить записку для мисс Генри? Что скажешь?
Октавия кивнула. Он говорил с ней как с ребенком. Судя по всему, Норт не мог понять, как реагировать на ее взвинченное состояние. Что было вполне естественно – она и сама этого не знала.
Он поднялся из-за стола и вышел из комнаты, дав ей время успокоиться.
Октавия сделала глубокий вдох. Это всегда приводило ее в чувство. Потом, резко выдохнув, повернулась к окну.
И замерла, не в силах дохнуть.
На улице, прямо напротив окна, у которого она сидела, стоял человек, противный на вид, но на удивление весьма изящно одетый. Он стоял и курил сигару. Встретившись глазами с Октавией, незнакомец ухмыльнулся. От этой ухмылки мурашки побежали у нее по спине. Незнакомец отбросил сигару, повернулся и пошел прочь, выдохнув на ходу тоненькую струйку дыма.
Октавия смотрела вслед. Сердце бешено колотилось. Кто это? Незнакомец следил за ней?
Если да, то что он увидел? И почему он за ней следит?
Глава 13
Она хочет свести его с ума или не понимает, как трудно в такой ситуации сохранять равновесие? Сначала говорит, что не хочет ничего менять в их отношениях. Потом, когда он соглашается с ней, ведет себя так, словно чего-то хочет от него. Так что ей нужно? В какой-то момент кажется, что она хочет остаться с ним, но в следующую минуту места себе не находит – так ей хочется вернуться к Спинтону.
И опять же, почему она выходит замуж за того, кого не любит? Из чувства долга? Потому что когда-то пообещала? В общем, не важно, но тогда пусть не рассчитывает, что Норт будет прыгать к ней в постель по ее первому желанию. На примере своей матери он знал, чем это может обернуться.
Но сейчас он не станет отказываться от того, что предлагает Октавия, потому что лучше это, чем ничего. Она никогда не будет принадлежать ему целиком. Такое невозможно представить.
Он хотел ее. Но только, черт возьми, всю – целиком и полностью. Быть рядом в жизни, в постели, везде. К сожалению, жизнь, которую ведет он, вряд ли устроит Октавию. Ей нравятся приемы, нравится бывать в обществе, да и какая женщина в здравом уме откажется стать графиней?
Он солгал бы, если бы стал утверждать, что ему все равно, любит его Октавия или нет. Увы, не все равно. Ему казалось, что он достаточно взрослый и вырос из подобных глупостей. Выходит, не вырос. Ему хотелось, чтобы она его любила.
Сегодня утром он чуть не умер, когда услышал, что она любит его. Как бы ему хотелось поверить, что она говорила не о платонической любви. Но Норт знал, что именно о такой любви она и говорила. Если бы Октавия по-настоящему любила его, он понял бы это. Тогда он почувствовал бы себя самым счастливым человеком на земле.
Пока все складывалось по-другому.
Его чувство к ней было таким же непонятным и переменчивым, как и у Октавии к нему. То он просто не мог существовать без нее, как без воздуха, то был готов отдать ее Спинтону. Тот смог бы обеспечить ее гораздо лучше. Обеспечить ей жизнь, для которой она была рождена. Обеспечить жизнь, которую Октавия заслуживала. Норт же мог дать ей только самого себя. Достойным такой обмен не назовешь. Норту просто хотелось видеть ее счастливой. Спинтон представлялся в этом смысле лучшим вариантом. Именно по этой причине Норт и не пытался удержать Октавию рядом с собой.
Кроме того, ему было страшно. Он боялся, что она сама повернется к нему спиной и вновь исчезнет из его жизни.
– Мистер Шеффилд?
Стряхнув с себя мысли, Норт вернулся к действительности. Они вместе с Фрэнсисом находились в писчебумажном магазинчике, и человек за стойкой выжидательно смотрел на него.
– Да-да? – Голос Норта прозвучал спокойно, словно он не мучался раздумьями, которые отвлекали его от основной цели.
Хозяин лавки мистер Джонс протянул Норту список:
– Вот эти люди покупали бумагу, которой вы интересовались.
Сверкнув беглой улыбкой, Норт подавил желание тут же сравнить этот список с тем, который составила для него Октавия. Ему не хотелось, чтобы торговец понял, насколько это важно. Не хотелось, чтобы об этом вообще кто-нибудь догадывался.
– Благодарю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76