Джейсон никогда не говорил с ней о будущем, и это всегда удивляло ее. Раньше, но не теперь: никакого будущего у них не было. Как в свое время, верно, сказала Карен: она была его наложницей. И не более.
Челси не могла сказать, сколько прошло времени с того момента, как она вернулась домой, ее вывел из оцепенения стук в дверь. Открыв ее, она увидела стоявшего на пороге Джейсона.
– Какого черта ты прикатила к моему дому? – заорал он, проходя в комнату.
Челси гневно смотрела на него:
– Ты говорил мне, что вы не живете вместе и скоро должны развестись. Я и не думала, что потревожу вашу мирную семейную жизнь.
– Какое это имеет значение? Не делай из себя дурочку. К чему ломать комедию.
– Я верила тебе! – переходя на крик, воскликнула Челси.
– Таких наивных не бывает. – Джейсон саркастически рассмеялся. – Разве я не говорил тебе, чтобы ты никогда не звонила мне домой? Это что, по-твоему, ничего не значит?
– Извини, я не настолько искусна во лжи. Ты сказал, что редко бываешь дома, и я поверила тебе.
Джейсона трясло от негодования:
– Слава Богу, Одри успокоилась, когда я предположил, что это, наверно, кто-то разыскивает дом по адресу. Ты понимаешь, что могло произойти? Если бы с ней что-нибудь случилось, в этом была бы виновата ты!
– А за собой ты не чувствуешь никакой вины? Зачем ты преследовал меня своей ложью об одиночестве, о том, что я тебе нужна. Зачем ты лгал мне?
– Женщины обожают подобные признания. Я ни когда еще не встречал ни одной, которой бы не нравился ореол страдальца. Ведь не поверила же ты, в самом деле, этой чепухе!
– Ты знаешь, поверила. – Челси подошла к нему совсем близко. – Поверила даже тому, что ты любишь меня.
– Я и люблю в некотором смысле.
Челси отшатнулась от него, как будто ее со всего маху ударили по лицу.
– Уходи. Немедленно. И не возвращайся, – гневно сверкая глазами, тихо, но твердо произнесла Челси.
– Ну, перестань. Зачем так горячиться? Ты ведь все равно любишь меня.
Челси подняла голову.
– Да ну? Мало ли что я говорила тебе? Не будь таким наивным, – пытаясь скрыть свои истинные чувства, резко сказала она. – Для меня ты только владелец галереи, как говорится, нужный человек.
Джейсон нахмурился:
– Мы можем забыть о случившемся. Наш союз выгоден нам обоим.
Челси вдруг осенило:
– Теперь понятно, почему твой продавец вел себя так по-хамски. Он знает, что ты женат и что я твоя пассия! Так ведь?
– Я как раз собирался напомнить ему, кто из нас двоих – начальник. Думаю, ему достаточно платят, чтобы он не совал свой нос в чужие дела.
В замешательстве Челси отступила назад.
– Убирайся из моего дома, Джейсон! Немедленно! – Она подошла к двери и распахнула ее.
– Погоди, Чел. Ты просто расстроена. На самом деле я не виню тебя. – Он попытался улыбнуться. – Если ты на самом деле верила мне, то прости, я не предполагал… – Джейсон развел руками. – Откуда мне было знать, что ты такая невинная?
– Оттуда же, откуда я должна была знать, что ты ублюдок. В будущем, надеюсь, я научусь лучше разбираться в людях.
Джейсон, казалось, готов был ударить ее, ему еще ни разу в жизни не говорили в лицо таких слов. Но он чудом сдержал свой гнев.
– Нам нет смысла ссориться, – почти прошипел он. – Сейчас мы все выяснили, и давай забудем об этом.
– Забудем? – воскликнула Челси. – Ты не слышал? У меня нет ни малейшего желания мириться. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда!
– Ты многого не учла, детка, – его улыбка исчезла. – Я немало для тебя сделал, но столько же можно сделать и против тебя.
– Не верю, не верю ни одному твоему слову! Ты шантажируешь меня, чтобы спать со мной снова, – твердо заявила Челси.
– Дорогая, давно пора повзрослеть. Вся эта чисто та и невинность, конечно, очаровательны, но мы живем в грубом мире. Здесь каждый имеет свою цену. И не забывай, мы все платим по счетам. Мир искусства существует по тем же законам. Если ты хочешь проникнуть туда, будь добра, заплати сколько положено. Иначе, у тебя ничего не получится. Это аксиома.
– Ты снова лжешь. Мои картины нравятся людям, и для того, чтобы продать их, необязательно с кем-нибудь спать.
– Да, но ты никуда не денешься, если захочешь продать их через галереи. Ведь мы все знакомы друг с другом, и одного моего слова будет достаточно, чтобы тебя нигде не выставляли.
– И это неправда. Зачем твоим конкурентам считаться с тобой?
– Затем, что никто из нас не хочет быть вовлечен в судебные дрязги. А для этого от меня лишь потребуется усомниться в оригинальности твоих картин. Если тебя заподозрят в плагиате, ты можешь забыть о карьере.
– Невероятно! – Челси театрально всплеснула руками.
– Не веришь? А зря. Мне доводилось и раньше практиковать такие штучки…
– Короче, – перебила Джейсона Челси, – если ты не уйдешь, то я позвоню в полицию.
«Да, она это сделает», – мелькнуло у него в голове.
– Ты еще вспомнишь мои слова, – предупредил Джейсон, выходя из квартиры. – И пожалеешь о том, что не послушалась меня сразу.
– Никогда! – захлопывая за ним дверь, воскликнула Челси.
Двигаясь, словно сомнамбула, она подошла к дивану и села. Ее тошнило.
Спустя какое-то время в дверь снова постучали, но Челси встала отпереть уже после того, как услышала звук отъезжавшей от дома машины. Открыв дверь, она обнаружила картину, висевшую в кабинете Джейсона. Челси равнодушно занесла ее в дом и оставила в коридоре.
В ближайшие дни Челси обнаружила, что на этот раз Джейсон ей не соврал. Его тесть позвонил из своей галереи и сообщил, что возвращает ее картины. Челси попыталась объяснить ему, что это недоразумение, что ей никогда в голову не приходило копировать работы других художников. Но Бэйн, оставаясь любезен, был непреклонен. Разубедить его так и не удалось.
Ее выставка в Вако была отменена за день до открытия. Челси была в ярости от бессилия и не могла простить себе собственной глупости – Джейсон оказался редкой сволочью. Все галереи, в которые она обращалась со своими работами, вежливо отказывали ей. Если бы не ее дешевые викторианские картины, то денег не хватило бы даже на хлеб.
– Что с тобой случилось, Чел? – спросила Карен, качая Бетани на коленях.
– Ничего. – Челси не хотелось говорить о Джейсоне: Карен не преминула бы сказать, что они с Райном ее предупреждали.
– Это депрессия. Я читала о ее симптомах. Кажется, сейчас у всех депрессия. Просто какая-то эпидемия, – рассуждала Карен.
– Вероятно, так оно и есть. – Челси протянула ребенку погремушку. Бетани обрадовалась и попробовала засунуть ее себе в рот.
– Ты так расстроена из-за того, что выставку в Вако отменили? Не могу понять, как можно так наплевательски относиться к людям? Даже не потрудились известить тебя, что собираются красить стены на той неделе! Непонятно, как можно вести дела с таким отношением к собственным планам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110