Быть может, надо уметь верить своему сердцу?
– Так, значит, ты хочешь сказать, что у меня нет сердца? Спасибо!
– Сейчас ты злишься! Это хорошо. Злость воспитывает сердце. Так же как любовь, печаль и прочее. Когда однажды кто-нибудь скажет, глядя на твои картины: «Стоило взглянуть, и мне стало грустно!» или «Я смотрю и чувствую, как во мне просыпается любовь», – это будет означать, что в твоих работах появилась душа.
– Услышав подобное, никому другому бы я не поверила… – Челси внимательно посмотрела на холсты. – Сколько нужно работать, чтобы суметь передать настроение?
Жан-Поль пожал плечами.
– Откуда мне знать? Спрашивай об этом себя. – Он улыбнулся ей. – Я сказал все это не для того, чтобы сделать тебе больно. Я сказал это потому, что в тебе очень много таланта.
– Но я не совсем понимаю…
– Талант – это техника. В твоих картинах не хватает души. Это не одно и то же.
– Кажется, теперь я поняла, – задумчиво произнесла Челси.
Жан-Поль подошел к мольберту, на котором стоял незавершенный холст.
– А вот здесь я вижу, что начинает проявляться душа.
– Я еще не закончила эту работу.
– Когда я смотрю на нее, мне грустно, как будто я что-то потерял.
– Я начала работу над ней в первый же день своего развода. Писала всю ночь и после больше не притрагивалась к ней.
– Почему? – спросил он.
– Потому, что каждый раз, когда я смотрю на нее, мне становится очень грустно. – Челси удивленно вскинула брови. – Это и есть то, о чем ты хотел мне сказать? Но почему в одних работах нет настроения, а в других есть?
– Один из секретов рисования – знать, когда нужно остановиться. – На лице у него появилась мудрая улыбка.
– Да, теперь мне будет о чем подумать.
Жан-Поль подошел к Челси, обнял ее.
– Надеюсь, что так. Уверен, ты сможешь стать хорошим художником. Тебе нужно оттачивать мастерство.
– Но где я смогу это сделать? Ты ведь не задержишься в Далласе, даже если вернешься из Нэшвила.
– Дай мне немного подумать. – Он прижал Челси к себе и взглянул в глаза. – Я верю, что найду верное решение.
«Неужели мы знакомы всего лишь четыре дня? – мелькнуло у нее в голове. – Кажется, прошла вечность…»
Его поцелуй был требовательным и страстным.
Когда он повел ее к кровати, она не сопротивлялась.
Жан-Поль ушел от нее рано утром. Челси больше не чувствовала себя одинокой.
Глава 24
В последний день пребывания Жан-Поля в Далласе Челси пригласила его к своим друзьям. Не было ничего удивительного в том, что француз очаровал Карен и Эшли. Челси с улыбкой наблюдала за Эшли, которая ловила каждое его слово. Она даже и не предполагала, что он прекрасно разбирался в рок-музыке.
– Давно я не видел свою дочь в таком настроении. Она болтает без умолку, – заметил Райн, выйдя на кухню к разливавшей чай Челси. – Рад, что она может еще общаться.
Челси улыбнулась:
– Я не думала, что Жан-Полю нравятся дети. Правда, Эшли скоро тринадцать, да и разговаривает она с ним так по-взрослому, что слово «дети» кажется уже неуместным.
Райн пристально посмотрел на Челси.
– Как сильно он тебе нравится? – спросил он.
– Он мне очень нравится. А тебе? – не без некоторого удивления ответила она.
– А мне не нравится.
– Как ты можешь так говорить? Ты знаешь его чуть больше получаса!
– Ну, а если я сказал бы, что он мне нравится, тебя не смутили бы эти полчаса?
Челси взглянула на дверь, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
– Ты несправедлив к нему!
– Я не верю ему!
Вошла Карен.
– А почему задержка с чаем? – поинтересовалась она.
Райн развел руками, дескать, он плохой помощник Челси и отошел к окну.
– Тебе понравился Жан-Поль? – прошептала Челси.
– Я думаю, он прекрасен! Красивый и интеллигентный мужчина! Совсем не такой, как твои прежние увлечения!
Челси проигнорировала колкость. – Вот видишь, – сказала она, обращаясь к Райну, – Карен он понравился.
– Я не Карен, – коротко ответил он.
– О, ради Бога, Райн, – возбужденно произнесла Карен. – Не будь таким провинциальным! Мне нравится его акцент, и он такой сексуальный! – Она сделала конспираторский вид и прошептала: – Ты была с ним близка?
– Карен! – воскликнул Райн.
Челси не ответила. Она бросила кусочки льда в глубокую чашку и поставила на поднос, на котором уже стояли пять чашек с чаем.
– Я отнесу поднос в гостиную, а то все остынет.
– Ты переспала с ним, – уверенно произнесла Карен. – В противном случае ты бы не промолчала.
– Это не твое дело, – резко оборвал жену Райн.
– Райн, ты не поможешь мне отнести поднос? Мне кажется, я его сильно нагрузила, – невозмутимо сказала Челси.
Он встал, взял поднос и, сердито взглянув на Карен, вышел из кухни.
– Он такой сексуальный, – повторила Карен. – Интересно, какой он в постели?
– Мне претит подобная публичность в интимных отношениях! – возмутилась Челси и вышла вслед за Райном.
Жан-Поль по-прежнему говорил с Эшли о достоинствах различных рок-групп.
– Когда я пишу картину, то часто включаю музыку, чтобы поймать настроение. Может, тебе и не понравится это, но рок-музыка вызывает во мне злость и безумие. Так много в ней нестройных звуков! Так много страсти!
– Да, я почувствовала страсть, – сказала Эшли.
– Эшли! – воскликнула Карен, войдя в комнату. – Что за слова ты произносишь! Жан-Поль, не обращайте внимания. Иногда она говорит то, чего не понимает сама.
– Я не ребенок, мама!
Жан-Поль подмигнул Эшли и примиряюще улыбнулся.
– Я хотел сказать, что Эшли хорошо, понимает музыку. На многое мы смотрим одинаково. А страсть в искусстве – это не так уж и плохо. – Едва заметно он подмигнул Челси, и та покраснела.
– Как долго вы будете в Далласе? – искоса глядя на Челси, спросил Жан-Поля Райн.
– К сожалению, сегодня я уже уезжаю. – Жан-Поль сделал характерный французский жест, говорящий о том, что он находится во власти судьбы. – Я должен вести семинар в Нэшвиле.
– Это очень печально! – сказала Карен, сев напротив него. Чтобы привлечь его внимание, она прижалась своим коленом к его ноге. – Мы очень бы хотели узнать вас поближе. – Она кокетливо поджала губки.
Челси была изумлена. Карен бесстыдно пыталась флиртовать с Жан-Полем на глазах у всех. Челси не узнавала свою студенческую подругу.
Жан-Полю льстило ее внимание.
– Я планирую скоро вернуться, – довольно улыбаясь, отвечал он. – Семинар продлится всего лишь неделю, а затем снова в Даллас. К Челси, – добавил он.
– Как долго вы собираетесь пробыть в стране? – упросил Райн.
– Еще не знаю. В Нэшвиле пройдет последний запланированный семинар. Это зависит от нескольких причин. – Он выразительно взглянул на Челси.
Она улыбнулась ему в ответ и посмотрела на Карен, несколько встревоженную таким поворотом дела. Эшли тоже это заметила. Райн не показал виду, но Челси была уверена, что он прекрасно понял свою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Так, значит, ты хочешь сказать, что у меня нет сердца? Спасибо!
– Сейчас ты злишься! Это хорошо. Злость воспитывает сердце. Так же как любовь, печаль и прочее. Когда однажды кто-нибудь скажет, глядя на твои картины: «Стоило взглянуть, и мне стало грустно!» или «Я смотрю и чувствую, как во мне просыпается любовь», – это будет означать, что в твоих работах появилась душа.
– Услышав подобное, никому другому бы я не поверила… – Челси внимательно посмотрела на холсты. – Сколько нужно работать, чтобы суметь передать настроение?
Жан-Поль пожал плечами.
– Откуда мне знать? Спрашивай об этом себя. – Он улыбнулся ей. – Я сказал все это не для того, чтобы сделать тебе больно. Я сказал это потому, что в тебе очень много таланта.
– Но я не совсем понимаю…
– Талант – это техника. В твоих картинах не хватает души. Это не одно и то же.
– Кажется, теперь я поняла, – задумчиво произнесла Челси.
Жан-Поль подошел к мольберту, на котором стоял незавершенный холст.
– А вот здесь я вижу, что начинает проявляться душа.
– Я еще не закончила эту работу.
– Когда я смотрю на нее, мне грустно, как будто я что-то потерял.
– Я начала работу над ней в первый же день своего развода. Писала всю ночь и после больше не притрагивалась к ней.
– Почему? – спросил он.
– Потому, что каждый раз, когда я смотрю на нее, мне становится очень грустно. – Челси удивленно вскинула брови. – Это и есть то, о чем ты хотел мне сказать? Но почему в одних работах нет настроения, а в других есть?
– Один из секретов рисования – знать, когда нужно остановиться. – На лице у него появилась мудрая улыбка.
– Да, теперь мне будет о чем подумать.
Жан-Поль подошел к Челси, обнял ее.
– Надеюсь, что так. Уверен, ты сможешь стать хорошим художником. Тебе нужно оттачивать мастерство.
– Но где я смогу это сделать? Ты ведь не задержишься в Далласе, даже если вернешься из Нэшвила.
– Дай мне немного подумать. – Он прижал Челси к себе и взглянул в глаза. – Я верю, что найду верное решение.
«Неужели мы знакомы всего лишь четыре дня? – мелькнуло у нее в голове. – Кажется, прошла вечность…»
Его поцелуй был требовательным и страстным.
Когда он повел ее к кровати, она не сопротивлялась.
Жан-Поль ушел от нее рано утром. Челси больше не чувствовала себя одинокой.
Глава 24
В последний день пребывания Жан-Поля в Далласе Челси пригласила его к своим друзьям. Не было ничего удивительного в том, что француз очаровал Карен и Эшли. Челси с улыбкой наблюдала за Эшли, которая ловила каждое его слово. Она даже и не предполагала, что он прекрасно разбирался в рок-музыке.
– Давно я не видел свою дочь в таком настроении. Она болтает без умолку, – заметил Райн, выйдя на кухню к разливавшей чай Челси. – Рад, что она может еще общаться.
Челси улыбнулась:
– Я не думала, что Жан-Полю нравятся дети. Правда, Эшли скоро тринадцать, да и разговаривает она с ним так по-взрослому, что слово «дети» кажется уже неуместным.
Райн пристально посмотрел на Челси.
– Как сильно он тебе нравится? – спросил он.
– Он мне очень нравится. А тебе? – не без некоторого удивления ответила она.
– А мне не нравится.
– Как ты можешь так говорить? Ты знаешь его чуть больше получаса!
– Ну, а если я сказал бы, что он мне нравится, тебя не смутили бы эти полчаса?
Челси взглянула на дверь, чтобы убедиться, что их никто не слышит.
– Ты несправедлив к нему!
– Я не верю ему!
Вошла Карен.
– А почему задержка с чаем? – поинтересовалась она.
Райн развел руками, дескать, он плохой помощник Челси и отошел к окну.
– Тебе понравился Жан-Поль? – прошептала Челси.
– Я думаю, он прекрасен! Красивый и интеллигентный мужчина! Совсем не такой, как твои прежние увлечения!
Челси проигнорировала колкость. – Вот видишь, – сказала она, обращаясь к Райну, – Карен он понравился.
– Я не Карен, – коротко ответил он.
– О, ради Бога, Райн, – возбужденно произнесла Карен. – Не будь таким провинциальным! Мне нравится его акцент, и он такой сексуальный! – Она сделала конспираторский вид и прошептала: – Ты была с ним близка?
– Карен! – воскликнул Райн.
Челси не ответила. Она бросила кусочки льда в глубокую чашку и поставила на поднос, на котором уже стояли пять чашек с чаем.
– Я отнесу поднос в гостиную, а то все остынет.
– Ты переспала с ним, – уверенно произнесла Карен. – В противном случае ты бы не промолчала.
– Это не твое дело, – резко оборвал жену Райн.
– Райн, ты не поможешь мне отнести поднос? Мне кажется, я его сильно нагрузила, – невозмутимо сказала Челси.
Он встал, взял поднос и, сердито взглянув на Карен, вышел из кухни.
– Он такой сексуальный, – повторила Карен. – Интересно, какой он в постели?
– Мне претит подобная публичность в интимных отношениях! – возмутилась Челси и вышла вслед за Райном.
Жан-Поль по-прежнему говорил с Эшли о достоинствах различных рок-групп.
– Когда я пишу картину, то часто включаю музыку, чтобы поймать настроение. Может, тебе и не понравится это, но рок-музыка вызывает во мне злость и безумие. Так много в ней нестройных звуков! Так много страсти!
– Да, я почувствовала страсть, – сказала Эшли.
– Эшли! – воскликнула Карен, войдя в комнату. – Что за слова ты произносишь! Жан-Поль, не обращайте внимания. Иногда она говорит то, чего не понимает сама.
– Я не ребенок, мама!
Жан-Поль подмигнул Эшли и примиряюще улыбнулся.
– Я хотел сказать, что Эшли хорошо, понимает музыку. На многое мы смотрим одинаково. А страсть в искусстве – это не так уж и плохо. – Едва заметно он подмигнул Челси, и та покраснела.
– Как долго вы будете в Далласе? – искоса глядя на Челси, спросил Жан-Поля Райн.
– К сожалению, сегодня я уже уезжаю. – Жан-Поль сделал характерный французский жест, говорящий о том, что он находится во власти судьбы. – Я должен вести семинар в Нэшвиле.
– Это очень печально! – сказала Карен, сев напротив него. Чтобы привлечь его внимание, она прижалась своим коленом к его ноге. – Мы очень бы хотели узнать вас поближе. – Она кокетливо поджала губки.
Челси была изумлена. Карен бесстыдно пыталась флиртовать с Жан-Полем на глазах у всех. Челси не узнавала свою студенческую подругу.
Жан-Полю льстило ее внимание.
– Я планирую скоро вернуться, – довольно улыбаясь, отвечал он. – Семинар продлится всего лишь неделю, а затем снова в Даллас. К Челси, – добавил он.
– Как долго вы собираетесь пробыть в стране? – упросил Райн.
– Еще не знаю. В Нэшвиле пройдет последний запланированный семинар. Это зависит от нескольких причин. – Он выразительно взглянул на Челси.
Она улыбнулась ему в ответ и посмотрела на Карен, несколько встревоженную таким поворотом дела. Эшли тоже это заметила. Райн не показал виду, но Челси была уверена, что он прекрасно понял свою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110