Динко позвал тебя потому, что я тогда скрывалась, а участковому врачу нельзя было доверять.
– Не помню, – бесстрастно повторила Ирина. – Наверное, я и не подозревала, что ты скрываешься.
– Будет тебе болтать чепуху! – Лила наклонилась к Ирине и потрогала ей лоб. – Потом ты даже прислала через Динко чемоданчик с одеждой, чтобы помочь мне скрыться… Ты почему-то не хочешь признаться. Неужели так сильно ненавидишь коммунистов? Неужели для тебя унизительно поболтать со мной?
Ирина взглянула на нее, но ничего не ответила. Опять она столкнулась с умением Лилы сразу докапываться до истины.
– Не бойся, я не выдам тебя милиции! – рассмеялась Лила. – И не думай, пожалуйста, что я пришла к тебе порисоваться или спросить, не нужно ли тебе чего-нибудь.
– Нужно! – неожиданно проговорила Ирина.
– Что тебе нужно?
– Заграничный паспорт!
Ирина холодно и со злобой взглянула на Лилу.
– На что тебе заграничный паспорт? – Голос Лилы стал суше, но она не потеряла терпения и не рассердилась.
– Чтобы не видеть вас! – зло отрезала Ирина.
– Такие мы плохие?
Наступило молчание, и перед Ириной снова промелькнули, как фильм, назойливые воспоминания о последних десяти годах ее жизни, но вспомнила она не отдельные эпизоды этого фильма, а лишь чувство пустоты и бесконечной печали, которое охватывало ее в часы одиночества.
– А ты любила свой мир, Ирина? – внезапно спросила Лила.
– Да! – ответила Ирина. – Любила.
– Что же именно ты любила? Своих любовников-немцев? Или печальную гордость, которую ты испытывала оттого, что из любовницы Бориса Морева стала его женой?
– Что ты можешь знать о моих любовниках-немцах и о Борисе Мореве? – резко оборвала ее Ирина.
– То же, что и все! – спокойно ответила Лила. – Что они тебе осточертели. Всю жизнь ты мечтала о чем-то таком, чего не могла найти в своем мире… Ты помнишь наш разговор десять лет назад в деревне, у Динко?
– Ничего я не хочу помнить! – грубо ответила Ирина.
– Твоя гордость вызывает у меня уважение. У нас сейчас нет отбоя от людей, которые на все лады выпячивают свои заслуги… Один заявляет: он-де знал, что такой-то человек – коммунист, и все-таки не выдал его полиции. Другой приводит свидетеля, который якобы видел, как он прослезился, когда такого-то расстреляли… А ты поступаешь как раз наоборот.
– Мне нечего бояться, и я не желаю лизать вам пятки.
– Нет, дело не только в этом! Просто ты отталкиваешь мою дружбу. А ведь с Чингисом ты говоришь по-другому.
– Чингис был мне симпатичен еще в университете.
– А я тебе не симпатична!.. Почему, Ирина?
– Потому что я ненавижу коммунистов! Ясно тебе наконец?
– Ты грубишь, а это значит, что ты дошла до отчаяния… – Лила терпеливо улыбнулась. – Но если ты так нас ненавидишь, чем тебе нравится Павел?
Лицо Ирины сделалось болезненно напряженным, руки ее задрожали.
– Кто тебе сказал? – презрительно спросила она. – Вот уж не думала, что ты настолько подозрительна. Однако я не собираюсь на него покушаться. И у меня пет пи малейшего желания поддерживать знакомство с Павлом. Не бойся!
– А я не боюсь. Мы с Павлом связаны давно. А сейчас ждем правительственного декрета о гражданском браке.
– Скажи своему Павлу, я восхищаюсь им не больше, чем его братом, который околел в Салониках. – Ирина цинично и зло рассмеялась. – А у тебя просто богатое воображение.
– Я ничего не воображаю, Ирина! Я догадалась об этом прежде всего по твоему отношению ко мне.
– А чем тебя удивляет мое отношение? И чего ты ждала от меня? Чтобы я тебя расцеловала?
– Я пришла тебе помочь, – тихо сказала Лила.
– Тогда раздобудь мне заграничный паспорт! – выкрикнула Ирина. – Если ты окажешь мне эту услугу, я не буду жалеть, что когда-то возилась с твоей дурацкой рукой… Я хочу уехать за границу, поскорее отделаться от тебя, от всех вас, ото всего!..
– Что ж ты будешь делать за границей?
– Может быть, буду вести себя в десять раз безобразнее, чем я вела себя здесь. Это не твое дело.
– Нет. Это именно мое дело!.. Зачем тебе ехать за границу? Зачем ты так стремишься уничтожить остатки хорошего в своей душе? Чтобы поносить свою родину и клеветать на коммунистов?
– А ты хочешь, чтобы я занялась пропагандой в пользу вашего режима?
– Паспорта ты не получишь, – решительно заявила Лила и опять положила руку па лоб Ирины. – Я приму все меры, чтобы помешать тебе в этом! Успокойся и не смотри на меня так. Не отталкивай мою руку! Ты расстроилась потому, что мы добрались до истины. Но я не могу говорите с тобой иначе, потому что я хочу помочь тебе найти выход. Сейчас тебе все кажется мрачным и черным, не правда ли?
Ирина смотрела в пространство неподвижными, безжизненными глазами. Ее успокоившиеся руки бессильно лежали на одеяле. Гнев на Лилу внезапно прошел, сменившись полным равнодушием. В голове вяло копошилась мысль: «Сейчас мне не выбраться из Болгарии… Будь что будет».
Лила с тревогой и сочувствием наблюдала за ней.
– Ты слушаешь меня? – спросила она.
Ирина ничего не ответила.
Она думала: «Эта женщина расположена ко мне… А я ненавижу ее, хотя она не сделала мне ничего плохого. Ненавижу потому, что ее любит Павел. Просто я завистлива и зла». Однако и этот вывод не пробудил в ней ни волнения, ни раскаяния. Она опять услышала голос Лилы:
– Постарайся понять меня. Бегство за границу не выход из положения. Давай лучше посмотрим, какие пути откроются перед тобой, если ты останешься здесь…
– Да замолчи ты наконец! – вспылила Ирина. – Единственное, о чем я тебя прошу, – это оставить меня в покое. Уходи!
– Не уйду, даже если ты будешь оскорблять меня, – терпеливо возразила Лила. – Ты выслушаешь меня до конца! Когда-то и я была в подобном состоянии… Я наделала много ошибок в партийной работе, так же как ты в своей жизни. Свою вину я переживала тяжело, была расстроена, подавлена. Не видела смысла работать дальше… Думала, что товарищи отреклись от меня. Все казалось мрачным и безнадежным. Но во мне жила любовь к рабочим, к людям… Вернись к людям, Ирина! Идея солидарности между людьми светится и у тебя в душе, правда лишь слабым огоньком, но он может разгореться. Не гаси его, попробуй начать жизнь сначала!
– Уж не собралась ли ты втянуть меня в Отечественный фронт? – рассмеялась Ирина.
– Очень ты нам нужна! – Лила тоже рассмеялась.
– А ты и в самом деле поверила, что я хочу вступить в Отечественный фронт?
– Нет. Я тоже пошутила.
Ирина подумала: «Лила добра и великодушна, по почему она меня так раздражает?… Быть может, потому, что я завидую ее жизни. Быть может, мне неприятно видеть, что она цветет, а я развалина, что мне уже никогда не жить по-новому… Какая я злая! Надо хотя бы вести себя с ней поприличнее».
А Лила продолжала говорить о радужном будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272
– Не помню, – бесстрастно повторила Ирина. – Наверное, я и не подозревала, что ты скрываешься.
– Будет тебе болтать чепуху! – Лила наклонилась к Ирине и потрогала ей лоб. – Потом ты даже прислала через Динко чемоданчик с одеждой, чтобы помочь мне скрыться… Ты почему-то не хочешь признаться. Неужели так сильно ненавидишь коммунистов? Неужели для тебя унизительно поболтать со мной?
Ирина взглянула на нее, но ничего не ответила. Опять она столкнулась с умением Лилы сразу докапываться до истины.
– Не бойся, я не выдам тебя милиции! – рассмеялась Лила. – И не думай, пожалуйста, что я пришла к тебе порисоваться или спросить, не нужно ли тебе чего-нибудь.
– Нужно! – неожиданно проговорила Ирина.
– Что тебе нужно?
– Заграничный паспорт!
Ирина холодно и со злобой взглянула на Лилу.
– На что тебе заграничный паспорт? – Голос Лилы стал суше, но она не потеряла терпения и не рассердилась.
– Чтобы не видеть вас! – зло отрезала Ирина.
– Такие мы плохие?
Наступило молчание, и перед Ириной снова промелькнули, как фильм, назойливые воспоминания о последних десяти годах ее жизни, но вспомнила она не отдельные эпизоды этого фильма, а лишь чувство пустоты и бесконечной печали, которое охватывало ее в часы одиночества.
– А ты любила свой мир, Ирина? – внезапно спросила Лила.
– Да! – ответила Ирина. – Любила.
– Что же именно ты любила? Своих любовников-немцев? Или печальную гордость, которую ты испытывала оттого, что из любовницы Бориса Морева стала его женой?
– Что ты можешь знать о моих любовниках-немцах и о Борисе Мореве? – резко оборвала ее Ирина.
– То же, что и все! – спокойно ответила Лила. – Что они тебе осточертели. Всю жизнь ты мечтала о чем-то таком, чего не могла найти в своем мире… Ты помнишь наш разговор десять лет назад в деревне, у Динко?
– Ничего я не хочу помнить! – грубо ответила Ирина.
– Твоя гордость вызывает у меня уважение. У нас сейчас нет отбоя от людей, которые на все лады выпячивают свои заслуги… Один заявляет: он-де знал, что такой-то человек – коммунист, и все-таки не выдал его полиции. Другой приводит свидетеля, который якобы видел, как он прослезился, когда такого-то расстреляли… А ты поступаешь как раз наоборот.
– Мне нечего бояться, и я не желаю лизать вам пятки.
– Нет, дело не только в этом! Просто ты отталкиваешь мою дружбу. А ведь с Чингисом ты говоришь по-другому.
– Чингис был мне симпатичен еще в университете.
– А я тебе не симпатична!.. Почему, Ирина?
– Потому что я ненавижу коммунистов! Ясно тебе наконец?
– Ты грубишь, а это значит, что ты дошла до отчаяния… – Лила терпеливо улыбнулась. – Но если ты так нас ненавидишь, чем тебе нравится Павел?
Лицо Ирины сделалось болезненно напряженным, руки ее задрожали.
– Кто тебе сказал? – презрительно спросила она. – Вот уж не думала, что ты настолько подозрительна. Однако я не собираюсь на него покушаться. И у меня пет пи малейшего желания поддерживать знакомство с Павлом. Не бойся!
– А я не боюсь. Мы с Павлом связаны давно. А сейчас ждем правительственного декрета о гражданском браке.
– Скажи своему Павлу, я восхищаюсь им не больше, чем его братом, который околел в Салониках. – Ирина цинично и зло рассмеялась. – А у тебя просто богатое воображение.
– Я ничего не воображаю, Ирина! Я догадалась об этом прежде всего по твоему отношению ко мне.
– А чем тебя удивляет мое отношение? И чего ты ждала от меня? Чтобы я тебя расцеловала?
– Я пришла тебе помочь, – тихо сказала Лила.
– Тогда раздобудь мне заграничный паспорт! – выкрикнула Ирина. – Если ты окажешь мне эту услугу, я не буду жалеть, что когда-то возилась с твоей дурацкой рукой… Я хочу уехать за границу, поскорее отделаться от тебя, от всех вас, ото всего!..
– Что ж ты будешь делать за границей?
– Может быть, буду вести себя в десять раз безобразнее, чем я вела себя здесь. Это не твое дело.
– Нет. Это именно мое дело!.. Зачем тебе ехать за границу? Зачем ты так стремишься уничтожить остатки хорошего в своей душе? Чтобы поносить свою родину и клеветать на коммунистов?
– А ты хочешь, чтобы я занялась пропагандой в пользу вашего режима?
– Паспорта ты не получишь, – решительно заявила Лила и опять положила руку па лоб Ирины. – Я приму все меры, чтобы помешать тебе в этом! Успокойся и не смотри на меня так. Не отталкивай мою руку! Ты расстроилась потому, что мы добрались до истины. Но я не могу говорите с тобой иначе, потому что я хочу помочь тебе найти выход. Сейчас тебе все кажется мрачным и черным, не правда ли?
Ирина смотрела в пространство неподвижными, безжизненными глазами. Ее успокоившиеся руки бессильно лежали на одеяле. Гнев на Лилу внезапно прошел, сменившись полным равнодушием. В голове вяло копошилась мысль: «Сейчас мне не выбраться из Болгарии… Будь что будет».
Лила с тревогой и сочувствием наблюдала за ней.
– Ты слушаешь меня? – спросила она.
Ирина ничего не ответила.
Она думала: «Эта женщина расположена ко мне… А я ненавижу ее, хотя она не сделала мне ничего плохого. Ненавижу потому, что ее любит Павел. Просто я завистлива и зла». Однако и этот вывод не пробудил в ней ни волнения, ни раскаяния. Она опять услышала голос Лилы:
– Постарайся понять меня. Бегство за границу не выход из положения. Давай лучше посмотрим, какие пути откроются перед тобой, если ты останешься здесь…
– Да замолчи ты наконец! – вспылила Ирина. – Единственное, о чем я тебя прошу, – это оставить меня в покое. Уходи!
– Не уйду, даже если ты будешь оскорблять меня, – терпеливо возразила Лила. – Ты выслушаешь меня до конца! Когда-то и я была в подобном состоянии… Я наделала много ошибок в партийной работе, так же как ты в своей жизни. Свою вину я переживала тяжело, была расстроена, подавлена. Не видела смысла работать дальше… Думала, что товарищи отреклись от меня. Все казалось мрачным и безнадежным. Но во мне жила любовь к рабочим, к людям… Вернись к людям, Ирина! Идея солидарности между людьми светится и у тебя в душе, правда лишь слабым огоньком, но он может разгореться. Не гаси его, попробуй начать жизнь сначала!
– Уж не собралась ли ты втянуть меня в Отечественный фронт? – рассмеялась Ирина.
– Очень ты нам нужна! – Лила тоже рассмеялась.
– А ты и в самом деле поверила, что я хочу вступить в Отечественный фронт?
– Нет. Я тоже пошутила.
Ирина подумала: «Лила добра и великодушна, по почему она меня так раздражает?… Быть может, потому, что я завидую ее жизни. Быть может, мне неприятно видеть, что она цветет, а я развалина, что мне уже никогда не жить по-новому… Какая я злая! Надо хотя бы вести себя с ней поприличнее».
А Лила продолжала говорить о радужном будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272