– Потому что господин Костов ничего обо мне не слышал, и я могу показаться ему навязчивым. Неприятно, когда к вам приходит совершенно незнакомый субъект и представляется ни более ни менее как вашим помощником.
– Да, это верно!.. – Мария засмеялась. – Костов довольно своеобразный человек, а папа с этим не считается.
Она задумалась, потом внезапно добавила:
– Послушайте, я могу вызвать его сюда и представить вас… Умно, правда?
– Нет, хватит уж, – быстро проговорил Борис. – Я больше не имею права пользоваться вашей добротой… Полгорода болтает, что своим успехом в «Никотиане» я обязан вам.
Мария покраснела, но быстро справилась со смущением и сказала весело:
– Вот как?… И вы беспокоитесь за свое доброе имя?
– Отнюдь нет!.. Я все равно уже слыву в городе беззастенчивым малым. Дело в вас.
– Обо мне не тревожьтесь, – сказала она. – Костов завтра же будет здесь. Дайте письмо.
Борис вынул письмо из бумажника, глядя ей в лицо с некоторым беспокойством. Впервые Мария прочла в его взгляде волнение, но оно быстро исчезло.
– Рассчитывайте на меня, – заверила она его просто. – И назло сплетням приходите ко мне пить чай.
В благодарность Борис пробормотал несколько сухих вежливых слов. Жилы на его висках сильно бились. Мария пошла к лужайке такая радостная, что даже тихонько запела.
Приезд Костова поверг табачников в новую тревогу. Кто-то опять пустил слух, что «Никотиана» готовится начать закупки «на корню». Баташский опроверг этот слух, но так двусмысленно, что спустя полчаса директора «Джебела» и «Родопского табака» уже помчались на машинах в деревню поднимать на ноги своих агентов-скупщиков. В город они вернулись покрытые потом и пылью и разъяренные напрасной ездой по жаре. Довольный своей местью, Баташский ехидно и нагло ухмылялся вечером в кафе. Ведь директор «Джебела» в прошлом году разыграл его самого подобным же образом.
В это время Костов показывал Марии свою новую американскую машину, купленную в Швейцарии. Он демонстрировал действие ее приборов, включал и выключал фары, объяснял преимущества ее мотора. В его речи и движениях было что-то юношеское, и это забавляло Марию. Костов был высокий пятидесятилетний холостяк с продолговатым румяным лицом, голубыми глазами и серебристо-белыми волосами. Он был в пиджаке из коричневой панамы, светлых брюках «гольф» и великолепных спортивных ботинках. От всей его красивой фигуры веяло неповторимой элегантностью и светским тщеславием, к которым Мария уже привыкла. Ведь он носил ее на руках, когда она была еще грудным ребенком, и вполне годился ей в отцы, но ему было приятно блистать своими светскими талантами даже перед нею.
– Сколько вы заплатили за эту машину? – спросила Мария.
– Четыреста двадцать тысяч, – со вздохом ответил Костов.
– Для вас это пустяки.
– Эх, Мария!.. Ты по-прежнему издеваешься над бедняками.
Мария рассмеялась. Она знала, что папаша Пьер щедро премирует местных директоров двухмесячными окладами, а его главный эксперт получает полмиллиона наградных в год. Но она не знала, что на складе туберкулезные девушки работают за двадцать два лева в день.
– Пора ужинать, – сказала она.
«Бедняк» бросил последний взгляд на свою роскошную машину, в которой его приятельницам из оперы предстояло пережить волнующие минуты за городом. Следом за Марией он направился к дому. Столовая была ярко освещена. Мария приказала служанке приготовить изысканный ужин и даже сама приняла участие в сервировке стола. Костов критически оглядел накрытый стол и почувствовал себя польщенным вниманием Марии. Да, у нее есть вкус, она девушка со стилем. Установив это лишний раз и усевшись против нее, он истово приступил к ужину. К еде господин главный эксперт «Никотианы» был так же взыскателен, как к одежде, автомобилям или своим приятельницам. Некоторые его провинциальные родственники по сю пору ходили в бараньих шапках, а садясь ужинать, подгибали под себя ногу, но сам он был образцом утонченности. Он привез из Софии бутылку какого-то особенного вина, и речь его становилась все более оживленной. Между бифштексом и десертом, состоявшим из орехового торта, который он очень любил, Мария сказала:
– Я прочла в газете, что вы выбраны в Международный комитет по зимним состязаниям в Гармише.
– Да, как же!.. – Главный эксперт «Никотианы» покраснел от удовольствия. – Да, да!.. А ты знаешь, Мария, что этой маленькой честью Болгария обязана графу Остерману, с которым я тебя познакомил в прошлом году?
Мария улыбнулась кротко и ласково. Она знала, что граф Остерман служит в австрийском торговом представительстве. Но она не знала, что граф не очень аристократично потребовал себе тайные комиссионные за табак, который «Никотиана» предлагала представительству. Она знала также, что избрание обязывало Костова истратить самое меньшее полмиллиона на угощения и банкеты в дорогих отелях Гармиша. Но она не знала, что половина рабочих «Никотианы» в обед ест только хлеб с чесноком.
После ужина Костов снова заговорил о приеме, который ему устроили ротарианцы в Базеле, о плохом состоянии здоровья Барутчиева-старшего, болевшего туберкулезом, и новых фантастических планах Торосяна, который намеревался основать филиалы своей фирмы в Стамбуле и Кавалле. Костов говорил о Торосяне с некоторой снисходительностью, так как армянин хоть и нажил уже около ста миллионов, но все еще считался выскочкой. Затем Костов, как всегда, пожаловался на переутомление. Настал удобный момент для разговора о Борисе.
– Папа нашел вам помощника, – с безразличным видом сказала Мария.
– Вот как? – Костов быстро заморгал.
Он давно хотел этого, но не находил подходящего человека. Ему нужен был помощник и способный и честный одновременно, а в главных экспертах эти два качества сочетались редко.
– Да, – сказала Мария. – Прочтите это письмо.
Она подала ему письмо папаши Пьера о Борисе. Костов вынул из элегантного футляра очки в роговой оправе и стал сосредоточенно читать письмо. В нем папаша Пьер перечислял достоинства Бориса и категорически приказывал назначить его вторым экспертом фирмы. Он даже положил ему жалованье – тридцать тысяч левов в месяц. Костов сложил письмо и нахмурился.
– Где это чудо? – сухо спросил он.
– Завтра я покажу вам его.
– А ты его откуда знаешь?
– Это я его открыла.
Лицо у Костова стало растерянным и встревоженным.
– Ничего не понимаю, – быстро сказал он. – Объясни мне, пожалуйста.
– Я его открыла, – повторила Мария. – А папа изучил его внимательно и всесторонне… Этот юноша – именно тот человек, о котором вы давно мечтаете.
– Мария!.. – Голос эксперта прозвучал почти укоризненно. – Я знаю, что ты не охотница до случайных флиртов… Я не могу допустить, чтобы какой-то дурак вскружил тебе голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272