— Вы бы еще в детинец сходили навести обо мне справки, — сказал монах.
— А что? — спросил более молодой громила.
— Да так. Я что, в монаха переоделся, чтоб людей озадачивать? Иду мимо оружейной лавки, слышу, кто-то мое имя выкрикивает. Где он да где он.
— Я не выкрикивал, — сказал Дир.
Гостемил с трудом удержался от смеха.
— Ты что же, друг Хелье, не рад нам? — спросил Дир, расстраиваясь.
— Ну вот, опять! — возмутился Хелье. — Вот встань теперь и объяви всем — вот он, Хелье, за которым полгорода гоняется, награда обещана. Подите доложите — хоть Житнику, хоть Эймунду.
— Натворил, небось, чего? — спросил Дир, понизив голос и не осуждая.
Хелье не ответил, вздохнул, и искоса посмотрел на Гостемила. Тот отвел глаза, покачал головой, и сказал:
— Зря ты так. Не знаю, кто и чего тебе сообщил, но зря.
Хелье стал смотреть на Гостемила неотрывно.
— Жила-была одна особа, — сказал Гостемил. — И жил-был я. Два раза навестила меня особа в доме моем. Но вовсе не для того, что все подумали.
— Нет? — спросил Хелье.
— Друг мой, я ведь человек капризный и обремененный многочисленными предрассудками, — объяснил Гостемил. — Дело не в низкой талии и не в тяжелых бедрах, кои, конечно же, не красят женщину, но суть явление обычное, и роли большой не играет…
— Это как сказать, — заметил Дир. — Ежели к примеру не очень томная женщина, и хорошо поела, то…
— Дир, помолчи, я еще не закончил речь свою, — строго сказал Гостемил. — Что у тебя за манера перебивать старших. Так вот. Дело не в этом, а в том, что рода моего представителю позволено все, кроме того, что ему не к лицу. Дочь смерда? Пожалуйста. Сестра императора? Сколько угодно. Но не к лицу мне дело иметь с отпрысками рода олегова, ибо вражда у нас с ними лет двести уже. Уж говорил я, казалось бы, тебе об этом. А ты вон чего себе надумал. За кого другого не поручусь. Но я тебе не соперник.
Некоторое время Хелье сидел неподвижно, а затем привстал и порывисто обнял Гостемила.
— Ну вот и славно, — сказал Дир, радуясь. — Вот и хорошо. Вот и прелестно, заметь, совсем. А то чего бы мы сидели и друг на дружку дулись бы.
Хелье, освободив Гостемила, обнял Дира и поцеловал его.
— Ну вот еще, — сказал Дир, обнимая Хелье. — Нежности.
— Легче! — сказал Хелье, смеясь.
— Прости, — попросил Дир, разжимая объятия. — Хорошо-то как. Не знаю, как Гостемил, а я все это время по тебе, заметь, скучал.
— Хозяйка! — крикнул Хелье.
— Не шуми так, — сказал Гостемил. — Это неприлично.
Хозяйка уже спешила к ним с кувшином свира, а за ней семенил половой с подносом, на котором стояли дымящиеся миски.
— Выпьем, друзья, — предложил Хелье, разливая жаркую влагу по кружкам. — Выпьем. Пусть ей, гадине, будет хорошо. Пусть будет ей счастья немеренно.
— Это кому же? — спросил Дир, вздымая брови, но все же берясь за кружку.
— Есть одна такая, — сказал Хелье. — Ведьма киевская.
Гостемил засмеялся.
— Но хороша, — добавил Хелье. — Как хороша, поселяне! Идет как плывет. Подбородок кверху. За нее! За нее!
Три кубка вскинулись и грохнули друг о друга. Хелье выпил свой залпом. Посмотрев на него внимательно, Гостемил схватил кувшин и налил ему еще. Хелье выпил и эту кружку.
— Теперь остановись, — сказал Гостемил. — Съешь чего-нибудь. А то станешь неестественно развязен, а это очень утомительно для окружающих. Не хватай руками, вот тебе нож. Эка дрянь, новгородская стряпня. Брызгается. Годрик!
Годрик, изучивший привычки болярина за то время, что Дир одалживал его Гостемилу, подошел и тщательно вытер забрызганную рубаху белоснежным куском материи — будто специально носил этот кусок с собой.
— Все равно пятно осталось, — сказал Гостемил с неудовольствием. — Теперь хоть и драться можно — рубаха загублена. Последняя из Корсуни. Помнишь Корсунь, Хелье?
— Помню.
— Не говори с набитым ртом.
— Я тоже помню, — сказал Дир. — Дрянной город.
— У тебя, Дир, кроме Ростова, все города дрянные.
— Так и есть.
— Но жить ты тем не менее предпочитаешь не в Ростове.
— Служба.
— Маммону.
— А?
— Нет, — сказал Гостемил, — это я так, не обращай внимания. Ну, стало быть, отношения выяснены, обиды забыты, так, может, друг наш Хелье расскажет, почему ему нужно скрываться и притворяться монахом. Если хочет.
— Эймунд меня невзлюбил.
— Не спрашиваю почему, — сказал Гостемил. — Это все?
— Житник решил, что ему будет неловко, если я продолжу ходить по земле.
— А тут спрошу. Почему?
— Он хотел, чтобы я ему доносил на Ярослава.
— Это уже серьезнее. Наверное.
— Да, — подтвердил Дир. — Житнику ты зря отказал.
Гостемил и Хелье посмотрели на него странно.
— А что? — спросил он.
— Стыдись, — сказал Гостемил.
— Чего мне стыдиться?
— Вы, стало быть, не по одному делу сюда явились, а по двум разным? — спросил Хелье.
Дир и Гостемил обменялись недружелюбными взглядами.
— Не мне судить, — добавил Хелье. — И не хмурьтесь вы так оба. Такая свинья этот Житник. Есть, конечно, на земле подлецы и похуже. Но найти их трудно. И ведь ханжество сплошное. Нет бы сказать — ты будешь мой спьен или тебя сейчас убьют. А он вопрос задает, да еще и умильным тоном — мол, не желаю ли я к нему в спьены пойти.
— А как ты оказался у Житника? — спросил Гостемил невинно.
Хелье строго на него посмотрел.
— Через окно, — ответил он.
— Зачем?
Хелье усмехнулся. Дир ничего не понял и залпом выпил кружку.
В этот момент к столику подошел странно одетый молодой человек, в котором Дир и Гостемил признали недавнего попутчика.
— День добрый, — сказал зодчий. — Простите меня, что без спросу подхожу и обращаюсь. Я еду в Верхние Сосны, и если вы направляетесь туда же, то хотел бы присоединиться.
— А откуда, милый человек, известно тебе, что именно туда мы едем? — спросил Гостемил.
— А я слышал, как ты с лодочником договаривался.
— Я не еду в Верхние Сосны, — сказал Дир. — Дел у меня там нет никаких, а место наверняка отвратительное. Я в том рыбацком домике обоснуюсь, помнишь, Хелье?
Хелье помнил.
* * *
Ярослав сам распахнул дверь в гридницу, сверкнул глазами, и хотел было впустить только Хелье, но тот отрицательно покачал головой. Вошли все трое.
— Здравствуйте, люди добрые, — сказал нетерпеливо Ярослав. — Ротко, рад тебя видеть, рад твоему возвращению.
— Я, князь, — ответил зодчий, кланяясь, — многим премудростям научился…
— Да, я уверен, что это именно так. А…
— Позволь тебе представить, князь, — сказал Хелье. — Друг мой Гостемил. Знатного роду.
Гостемил оценивающе посмотрел на Ярослава, но князю было не до дерзостных взглядов.
— Очень хорошо, — сказал он. — Гостемил?
Гостемил поклонился с достоинством.
— Ротко, — сказал Ярослав. — Пойди к Жискару, он во дворе дремлет, скажи ему, что пора есть и пить, и что я хочу, чтобы ты рассказал ему все о Риме, поскольку он давно интересуется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116