– Послушайте, Тайлер. Если вы не поедете прямо сюда, и, как вы понимаете, немедленно, вы можете сказать «прощай» своей лицензии. Это я вам обещаю.
– Я нашел мальчика, – сказал скупо Гидеон. – Но моя жена…
– С ним все в порядке?
– Он не ранен. Но я думаю…
– Мне неважно, что вы думаете, Тайлер. Я хочу, чтобы вы приехали немедленно.
* * *
В машине, во время короткой поездки к Семьдесят четвертой улице, Гидеон попытался сделать все, чтобы смягчить для мальчика то, с чем ему придется неизбежно столкнуться. С Дженнифер случился небольшой несчастный случай, говорил он Валентину, а Мадлен нужно было уехать ненадолго. Полиция здесь из-за того, что Константин сделал с ним и с Дасти, и если они будут задавать ему много вопросов, он не должен пугаться и должен рассказать все, что знает.
– А куда уехала мама?
Гидеон посмотрел на бледное измученное личико мальчика и решил, что доля правды будет лучше, чем ложь, которую ему еще, возможно, предстоит невольно услышать в предстоящие несколько часов.
– Я не знаю, Вэл.
– А с ней все хорошо? – голос ребенка зазвучал неожиданно испуганно.
– Конечно, – Гидеон помолчал. – Как только полиция закончит со мной, я пойду ее искать и приведу домой.
– Ты мне клянешься?
– Да чтоб я умер!
Они быстро и осторожно расспросили Валентина, но когда настала очередь Гидеона, допрос был въедливым, неприятным и казался бесконечным. Гидеон вдруг понял, что детективу понравилась идея, что этот странный муж – человек, который в юности добровольно отказался от службы в Полицейском Управлении Нью-Йорка – мог быть замешан в этом деле, понравилась гораздо больше, чем бредовое заявление, что какой-то невидимка-русский с его баснословной золотой скульптурой является виновником манхэттенского убийства и похищения ребенка.
– Посмотрите на это дело с нашей точки зрения, Тайлер. Прошлой ночью у нас было одно тело, пропавший ребенок и полубезумная мать. Этим утром вы, как в сказке, появляетесь с ребенком, а его мать – ваша жена, с которой вы не живете – предпочитает исчезнуть.
Гидеон боролся с собой, стараясь держать себя в руках.
– Вы же говорили с Валентином – он вам сказал, что сюда приходил Зелеев, что он пошел в кухню с девушкой. Он рассказал вам, что русский увез его и запер.
– Но этого зловещего русского мы и в глаза не видели, его здесь нет – чего нельзя сказать о вас.
– Да вы хоть собираетесь искать Зелеева?
– За кого вы нас принимаете – за кучку дилетантов?
– О Господи!
– Кому понравится человек, сующий нос не в свое дело, Тайлер?
Их препроводили назад на Риверсайд Драйв, чтобы Валентин показал детективам, где его держали, и Руди сказал, что возьмет мальчика, и они поедут показать собаку ветеринару. Гидеона отвезли в 20-й полицейский участок для дальнейшего допроса. Его освободили только после четырех часов дня, строго предупредив, чтобы он не утаивал ни малейшей крупицы улик, если он не хочет оказаться за решеткой.
Гидеон отправился прямо в квартиру Зелеева и начал повторный обыск. На этот раз он нашел то, что необходимо, в считанные минуты. Расписание авиарейсов, внутри ящика тумбочки. Оно было в мягкой обложке, и можно было без труда увидеть, на какой странице его недавно открывали. Засунув его в карман пиджака, он помчался вниз по лестнице, запрыгнул в свою машину и словно помешанный, понесся к Мадди.
– Ее паспорт, – сказал он по телефону Руди. – Ты знаешь, где она его держит?
– Я не уверен – но она хранит самые важные документы в шкафу, на дне ящика с бельем, в спальне.
Гидеон нашел их собственное свидетельство о браке, твердый конверт со свидетельством о смерти Антуана и act de mariage с ним, свидетельство о рождении Валентина, несколько фотографий и предсмертную записку ее отца. Никакого паспорта.
Гидеон позвонил Руди.
– Они улетели в Париж.
– Ты уверен?
– Я ни в чем не могу быть уверен, но похоже на то.
– Ты сказал полиции?
– Еще нет, – Гидеон посмотрел на часы. – Слишком поздно, чтобы просить кого-то задержать их в Орли. Сегодня было два утренних рейса из аэропорта Кеннеди. Если не было никакой большой задержки, они уже покинут аэропорт до того, как сможет начать действовать Интерпол, – если только мне вообще кто-нибудь поверит.
– Что же нам теперь делать?
– Я позвоню в полицию – чем больше людей их будет искать, тем лучше. Но я не буду звонить им до тех пор, пока не окажусь почти что на борту самолета.
– Ты летишь?
– А что ты думаешь на этот счет?
– Я соберусь мгновенно.
– Но у тебя Валентин.
– Пришел Майкл. Да и потом, с каких это пор ты говоришь по-французски? Если хочешь найти что-нибудь в Париже, нужно иметь при себе человека, знающего язык.
– Я позвоню в аэропорт, а потом перезвоню тебе.
Спустя десять минут он опять разговаривал с Руди.
– На рейс Пан Амэрикэн все забито, но нам достались два места на Эль Аль – самолет вылетает в десять и доставит нас в Орли к одиннадцати утра.
– Раньше ничего нет?
– Безнадежно. Нет даже грузовых самолетов.
– Тогда я буду собираться поосновательней.
Руди сделал паузу.
– Может, ты заскочишь ко мне и заберешь меня? Я думаю, лучше рассказать Валентину, что происходит. Кажется, он думает – ты Филипп Марлоу и Супермен в одном лице.
Улыбка Гидеона была мрачной.
– Я буду у тебя около семи.
Он чувствовал свой бешеный пульс и попытался заставить себя успокоиться, зная, что они ничего не могут поделать, пока не доберутся до Парижа.
– А Майкл сможет побыть с Валентином, пока мы не вернемся?
– Конечно. И я думаю, нужно позвонить Джо Каттеру – пусть он скажет Лиле.
– Может, позвать еще Джо и Бетти? Валентину они нравятся.
– Я оставлю Майклу все номера телефонов – на всякий случай.
Руди колебался.
– Гидеон?
– Да?
– Что Зелееву нужно? Зачем он ее туда повез? Нет, я понимаю, что это из-за проклятой скульптуры, но ты думаешь – это все?
Гидеон почувствовал, как его сердце сжалось.
– Я хотел бы быть Господом Богом – чтобы знать.
Когда утром в пятницу Гидеон и Руди приземлились в Париже, у них уже было достаточно времени, чтобы все обсудить. Они пришли к выводу: так как Мадлен и Зелеев прилетели вечером, когда банки были уже закрыты, они должны были провести ночь в отеле – но уговорить хозяев парижских отелей позволить им взглянуть на книги регистрации прибывающих гостей было делом не более легким, чем найти банк, в котором Александр Габриэл оставил Eternit?.
– Я просто не могу поверить, что она никогда не говорила тебе, где скульптура.
– Она была счастлива оставить ее там, где она есть. Ты же знаешь, она не хотела возвращаться сюда, и мы никогда много не говорили об этом. Ты же знаешь мою сестру – ее нельзя назвать практичной женщиной.
Гидеон стал вглядываться в улицы города. Париж был все таким же очаровательным, с этим только ему присущим шармом, каким Гидеон помнил его со времен войны, и в другое время он был бы рад и взволнован, что видит его снова – но теперь город казался ему воплощением ада на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114