Узнав, что шаль продана, дон Фернандо просто рассвирепел и долго, но тщетно пытался вернуть ее. Ему наконец удалось разыскать Анну Розенберг, но та заявила, что перепродала шаль какой-то женщине, имени которой не знает. Дон Фериандо был в отчаянии. Два месяца на него напали на улице, и он умер от ножевых ран. И вот с того времени у Анны Розенберг завелось подозрительно много денег. В продолжение десяти лет на ее дом в Хэмпстеде было совершено восемь налетов. Четыре попытки не удались, и ничего не было взято, но в четырех остальных случаях среди унесенного добра была и какая-то расшитая шаль.
Инспектор замолк, но Энтони упросил его продолжить:
– Неделю назад Кармен Феррарес, юная дочь дона Фернандо, прибыла сюда из французского монастыря. Она сразу кинулась разыскивать Анну Розенберг. Говорят, она устроила старушке скандал, и кто-то из слуг слышал ее прощальные слова: «Вы ее прячете. Все эти годы вы богатели на ней. Но я клянусь, что она еще принесет вам несчастье. То, что вы ее купили, еще не значит, что она ваша – у вас нет на нее никаких прав. И настанет день, когда вы горько пожалеете, что увидели Шаль Тысячи Цветов». Три дня спустя Кармен Феррарес загадочным образом исчезла из гостиницы, в которой остановилась. В ее комнате нашли имя и адрес Конрада Флекмана, а также записку – вроде бы от антиквара: не желает ли, дескать, она расстаться с расшитой шалью, которая, как ему известно, принадлежит ей. Адрес, указанный в записке, оказался фальшивым. Ясно, что все эти тайны и загадки – из-за шали. Вчера утром Конрад Флекман был приглашен к Анне Розенберг. Они сидели, закрывшись, около часа, а то и больше. После его ухода она вынуждена была лечь в постель – так ослабела и так потряс ее этот разговор. Но своим слугам она дала указание пропускать Конрада Флекмана беспрепятственно, когда бы он ни пришел. Вчера около девяти вечера старушка вышла из дома и больше не вернулась. Сегодня утром ее нашли с ножом в сердце в доме, где жил Конрад Флекман. На полу рядом с нею лежала.., что бы вы думали?
– Шаль? – прошептал Энтони. – Шаль Тысячи Цветов?
– Нет-нет, нечто куда менее привлекательное. Нечто такое, что сразу объяснило все загадочные обстоятельства, связанные с нею. Сразу стало понятно, в чем ее истинная ценность. Простите, мне кажется, шеф…
И в самом деле послышался звонок. Энтони, с трудом сдерживая нетерпение, ожидал возвращения инспектора.
За себя он теперь совсем не беспокоился. Как только они снимут его отпечатки пальцев, они окончательно убедятся в его непричастности. А потом, возможно, позвонит Кармен… Шаль Тысячи Цветов! Какая удивительная история – вполне достойная этой поразительной девушки, этой экзотической красавицы со жгучими очами!
Кармен Феррарес…
Он очнулся от грез. Как долго, однако, нет инспектора. Энтони встал и потянул на себя ручку двери. В квартире было как-то неестественно тихо. Неужели они ушли?
Конечно нет… Чтобы вот так, не сказав ни слова… Большими шагами он прошел в следующую комнату. Никого.
В гостиной – тоже. У нее был какой-то голый и растрепанный вид. Боже милостивый! Его эмаль, серебро!
Он пробежался по всем комнатам. Везде чего-либо недоставало. Квартиру обчистили. Все ценные безделушки – а у Энтони был недурной вкус и чутье истинного коллекционера – унесли.
Энтони едва доплелся до ближайшего стула и со стоном обхватил голову руками. Звонок в дверь вывел его из оцепенения. Он пошел открывать – на пороге стоял Роджерс:
– Прошу прощения, сэр. Но джентльменам показалось, что вам может понадобиться помощь.
– Джентльменам?
– Да, тем двум вашим друзьям, сэр. Я помог им все упаковать. У меня весьма кстати оказались в подвале два хороших ящика. – Он опустил глаза. – Солому я подмел, сэр. Может, не очень хорошо?
– Вы упаковывали вещи здесь? – простонал Энтони.
– Да, сэр. Разве вы не велели это сделать? Высокий джентльмен попросил меня заняться этим, сэр, а поскольку вы говорили с другим джентльменом в дальней комнате, я не посмел вас беспокоить.
– Я не говорил с ним, – мрачно сказал Энтони. – Это он говорил со мной, черт бы его побрал.
Роджерс деликатно кашлянул.
– Мне, право же, очень жаль, сэр, что возникла такая необходимость, – пробормотал он.
– Какая необходимость?
– Расстаться с такими чудесными вещицами, сэр.
– Что? О да. Ха-ха! – Он издал горький смешок. – Они, я полагаю, уже уехали? Эти.., мои друзья, я имею в виду?
– О да, сэр, только что. Я поставил ящики в такси, высокий джентльмен поднялся снова наверх, а потом они оба сбежали вниз и сразу же укатили. Простите, сэр… Что-нибудь не так, сэр?
Глухой стон, который издал Энтони, был красноречивей любого ответа.
– Спасибо, Роджерс. Не так – все. Но вы тут ни при чем. А теперь ступайте, мне надо кое-куда позвонить.
Минут через пять Энтони уже рассказывал о случившемся инспектору Драйверу, сидевшему напротив него с блокнотом в руке. «Какой же он все-таки несимпатичный, этот инспектор Драйвер, – размышлял Энтони, – совсем не тянет на настоящего инспектора. Какой-то.., не вызывающий доверия, похож на фигляра. Вот вам еще один яркий пример превосходства Искусства над Реальностью».
Энтони окончил свое печальное повествование. Инспектор закрыл блокнот.
– Ясно как божий день, – сказал он. – Это шайка Паттерсонов. За последнее время они обтяпали несколько подобных делишек. Один высокий и светловолосый, другой – маленький, черненький, и с ними девушка.
– Черноволосая?
– Да, и чертовски красивая. Обычно служит приманкой.
– И-испанка?
– Во всяком случае, так она себя называет. Родилась в Хэмпстеде.
– Значит, и впрямь у тамошних жителей крепкие нервы, – пробормотал Энтони.
– Да, все ясно, – повторил инспектор, поднимаясь. – Она звонит вам по телефону и рассказывает какую-нибудь жалостную небылицу. Она уверена, что вы обязательно клюнете. Потом она идет к матушке Гибсон, которая не прочь подзаработать, пуская к себе наверх тех, кому не с руки встречаться на людях, всяким парочкам. Как вы понимаете, криминала тут нет. Вы попадаетесь на удочку, сообщники красотки везут вас сюда, и пока один отвлекает ваше внимание какими-нибудь россказнями, другой смывается с добычей.
Это Паттерсоны, как пить дать. Это их почерк.
– А мои вещи? – с тревогой спросил Энтони.
– Сделаем все, что сможем, сэр. Но Паттерсоны очень уж хитры.
– Это я понял, – горько заметил Энтони.
Инспектор ушел, и почти сразу же раздался звонок.
Энтони открыл дверь. У порога стоял маленький мальчик с каким-то свертком.
– Вам посылка, сэр.
Энтони с некоторым удивлением взял сверток. Он не ожидал никаких посылок. Вернувшись в гостиную, он перерезал бечевку.
Набор для ликера!
А на дне одного из стаканчиков – крошечная искусственная роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Инспектор замолк, но Энтони упросил его продолжить:
– Неделю назад Кармен Феррарес, юная дочь дона Фернандо, прибыла сюда из французского монастыря. Она сразу кинулась разыскивать Анну Розенберг. Говорят, она устроила старушке скандал, и кто-то из слуг слышал ее прощальные слова: «Вы ее прячете. Все эти годы вы богатели на ней. Но я клянусь, что она еще принесет вам несчастье. То, что вы ее купили, еще не значит, что она ваша – у вас нет на нее никаких прав. И настанет день, когда вы горько пожалеете, что увидели Шаль Тысячи Цветов». Три дня спустя Кармен Феррарес загадочным образом исчезла из гостиницы, в которой остановилась. В ее комнате нашли имя и адрес Конрада Флекмана, а также записку – вроде бы от антиквара: не желает ли, дескать, она расстаться с расшитой шалью, которая, как ему известно, принадлежит ей. Адрес, указанный в записке, оказался фальшивым. Ясно, что все эти тайны и загадки – из-за шали. Вчера утром Конрад Флекман был приглашен к Анне Розенберг. Они сидели, закрывшись, около часа, а то и больше. После его ухода она вынуждена была лечь в постель – так ослабела и так потряс ее этот разговор. Но своим слугам она дала указание пропускать Конрада Флекмана беспрепятственно, когда бы он ни пришел. Вчера около девяти вечера старушка вышла из дома и больше не вернулась. Сегодня утром ее нашли с ножом в сердце в доме, где жил Конрад Флекман. На полу рядом с нею лежала.., что бы вы думали?
– Шаль? – прошептал Энтони. – Шаль Тысячи Цветов?
– Нет-нет, нечто куда менее привлекательное. Нечто такое, что сразу объяснило все загадочные обстоятельства, связанные с нею. Сразу стало понятно, в чем ее истинная ценность. Простите, мне кажется, шеф…
И в самом деле послышался звонок. Энтони, с трудом сдерживая нетерпение, ожидал возвращения инспектора.
За себя он теперь совсем не беспокоился. Как только они снимут его отпечатки пальцев, они окончательно убедятся в его непричастности. А потом, возможно, позвонит Кармен… Шаль Тысячи Цветов! Какая удивительная история – вполне достойная этой поразительной девушки, этой экзотической красавицы со жгучими очами!
Кармен Феррарес…
Он очнулся от грез. Как долго, однако, нет инспектора. Энтони встал и потянул на себя ручку двери. В квартире было как-то неестественно тихо. Неужели они ушли?
Конечно нет… Чтобы вот так, не сказав ни слова… Большими шагами он прошел в следующую комнату. Никого.
В гостиной – тоже. У нее был какой-то голый и растрепанный вид. Боже милостивый! Его эмаль, серебро!
Он пробежался по всем комнатам. Везде чего-либо недоставало. Квартиру обчистили. Все ценные безделушки – а у Энтони был недурной вкус и чутье истинного коллекционера – унесли.
Энтони едва доплелся до ближайшего стула и со стоном обхватил голову руками. Звонок в дверь вывел его из оцепенения. Он пошел открывать – на пороге стоял Роджерс:
– Прошу прощения, сэр. Но джентльменам показалось, что вам может понадобиться помощь.
– Джентльменам?
– Да, тем двум вашим друзьям, сэр. Я помог им все упаковать. У меня весьма кстати оказались в подвале два хороших ящика. – Он опустил глаза. – Солому я подмел, сэр. Может, не очень хорошо?
– Вы упаковывали вещи здесь? – простонал Энтони.
– Да, сэр. Разве вы не велели это сделать? Высокий джентльмен попросил меня заняться этим, сэр, а поскольку вы говорили с другим джентльменом в дальней комнате, я не посмел вас беспокоить.
– Я не говорил с ним, – мрачно сказал Энтони. – Это он говорил со мной, черт бы его побрал.
Роджерс деликатно кашлянул.
– Мне, право же, очень жаль, сэр, что возникла такая необходимость, – пробормотал он.
– Какая необходимость?
– Расстаться с такими чудесными вещицами, сэр.
– Что? О да. Ха-ха! – Он издал горький смешок. – Они, я полагаю, уже уехали? Эти.., мои друзья, я имею в виду?
– О да, сэр, только что. Я поставил ящики в такси, высокий джентльмен поднялся снова наверх, а потом они оба сбежали вниз и сразу же укатили. Простите, сэр… Что-нибудь не так, сэр?
Глухой стон, который издал Энтони, был красноречивей любого ответа.
– Спасибо, Роджерс. Не так – все. Но вы тут ни при чем. А теперь ступайте, мне надо кое-куда позвонить.
Минут через пять Энтони уже рассказывал о случившемся инспектору Драйверу, сидевшему напротив него с блокнотом в руке. «Какой же он все-таки несимпатичный, этот инспектор Драйвер, – размышлял Энтони, – совсем не тянет на настоящего инспектора. Какой-то.., не вызывающий доверия, похож на фигляра. Вот вам еще один яркий пример превосходства Искусства над Реальностью».
Энтони окончил свое печальное повествование. Инспектор закрыл блокнот.
– Ясно как божий день, – сказал он. – Это шайка Паттерсонов. За последнее время они обтяпали несколько подобных делишек. Один высокий и светловолосый, другой – маленький, черненький, и с ними девушка.
– Черноволосая?
– Да, и чертовски красивая. Обычно служит приманкой.
– И-испанка?
– Во всяком случае, так она себя называет. Родилась в Хэмпстеде.
– Значит, и впрямь у тамошних жителей крепкие нервы, – пробормотал Энтони.
– Да, все ясно, – повторил инспектор, поднимаясь. – Она звонит вам по телефону и рассказывает какую-нибудь жалостную небылицу. Она уверена, что вы обязательно клюнете. Потом она идет к матушке Гибсон, которая не прочь подзаработать, пуская к себе наверх тех, кому не с руки встречаться на людях, всяким парочкам. Как вы понимаете, криминала тут нет. Вы попадаетесь на удочку, сообщники красотки везут вас сюда, и пока один отвлекает ваше внимание какими-нибудь россказнями, другой смывается с добычей.
Это Паттерсоны, как пить дать. Это их почерк.
– А мои вещи? – с тревогой спросил Энтони.
– Сделаем все, что сможем, сэр. Но Паттерсоны очень уж хитры.
– Это я понял, – горько заметил Энтони.
Инспектор ушел, и почти сразу же раздался звонок.
Энтони открыл дверь. У порога стоял маленький мальчик с каким-то свертком.
– Вам посылка, сэр.
Энтони с некоторым удивлением взял сверток. Он не ожидал никаких посылок. Вернувшись в гостиную, он перерезал бечевку.
Набор для ликера!
А на дне одного из стаканчиков – крошечная искусственная роза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54