Надо! И соображать, дорогой товарищ, тоже надо!
- Ну а все же, кто отпечатал эту листовку?
- Комучевцы свою типографию нам, конечно, не предоставили. Но мы все же напечатали здесь, в городе. Чехословацкая разведка с ног сбилась, разыскивая нашу типографию. Большие деньги обещаны тому, кто раскроет ее. Опытные сыщики, жандармы сбились с ног, но ничего не нашли...
Абрикосов, вероятно, знал о листовке больше, чем говорил нам, но по неписаным законам конспирации не мог переступить границы дозволенного. Все мы это понимали и ни о чем больше его не спрашивали. А стриженный под бобрик парень даже постарался переменить тему разговора, точнее, вернуться к вопросу о группах Левитина и Паршина.
- Я не могу согласиться с тем, что разложением вражеских войск должны заниматься только группы Левитина и Паршина. А мы, по-твоему, ничего в этом деле не смыслим? - повернулся он к Абрикосову. - Как бы не так! Недавно мы с Женькой Бахмутовым пробрались в казармы полка "народной армии" и поговорили с солдатами по душам. Ведь верно, Жень? - тронул он за руку сидевшего рядом с ним парня. - А сегодня собирались повторить свой визит. Да не тут-то было. Оказывается, казармы уже охраняются чехословацкими легионерами; после нашей беседы из полка началось дезертирство...
- Слава подобна морской воде... Чем больше ее пьешь, тем больше хочется пить. Кажется, так сказал один великий писатель. Боюсь назвать его фамилию, чтобы не ошибиться. - Кожевников улыбнулся, помолчал и уже серьезно продолжал: - Нам больше, чем кому-либо, памятны массовые расстрелы рабочих и партийных лидеров города. Исключительный по жестокости террор заставил честных борцов за власть Советов уйти в подполье. Результат? Затишье в работе партийных организаций. И чтобы оживить эту работу, придется немало потрудиться. Не будем спорить, чья группа больше сделала. Мы уважаем и Левитина и Паршина, больше того, восхищаемся их самоотверженностью. Но, товарищи, поймите: провал в большой группе может привести к провалу всего самарского подполья. Вот почему я против объединения моей группы разведчиков с группами товарищей Левитина и Паршина.
- Выходит, успех нашей работы в разобщенности? Ну что ж, так и доложу своим... - с обидой в голосе произнес Абрикосов.
- Ты, Ваня, не понял главного, - спокойно продолжал Кожевников. - Речь идет не о том, чтобы действовать разобщенно, а о том, чтобы не подвергать опасности всю подпольную организацию. Будет время, когда мы объединим все группы. Но пока этого делать нельзя. И прежде чем говорить со своими людьми, ты хорошенько все обдумай, и тогда поймешь, что зря обиделся.
В это время в комнату вошел чем-то озабоченный "президент".
Кожевников посмотрел на тикающие ходики, потом на "президента":
- Ты, кажется, хочешь что-то сказать?
- Да. Дубинин только что сообщил, что в городе появилась какая-то мадам Сарычева, которая ищет связи с подпольем. А сегодня наши ребята засекли, когда она выходила из местной штаб-квартиры какого-то консульства...
- Пристрелить ее - и делу конец, - выпалил появившийся вслед за "президентом" мужчина с окладистой бородой.
- Наш связной, - вполголоса объяснил мне Кожевников. А затем повернулся к бородачу: - Мы не анархисты, товарищ Дубинин!..
- Я не согласен с тобой, - прервал Кожевникова "президент". - Верно, мы не анархисты, но скажи, пожалуйста, разве мы не должны уничтожать наших заклятых врагов? С мелочью связываться не стоит, а вот шлепнуть американского консула Соммерса, или французского генерала Жанно, который приехал сюда формировать угодное им "русское правительство", или чехословацкого коменданта города Рабенде...
- Я бы сам с удовольствием поохотился за кем-нибудь из этого зверья, чтобы доказать белогвардейщине, на что способна истинно большевистская, партийная душа, - поддержал "президента" Дубинин.
- Да вы что, товарищи? - запротестовал Кожевников. - Коммунисты мы или народовольцы? Сегодня уберем одного подлеца, а завтра на его месте появится другой. Наша главная задача - беречь силы, готовить всенародное восстание против учредиловки!
- А вам известно, - не мог успокоиться Дубинин, - что белочехи расстреляли, повесили и заживо погребли свыше пятисот человек только в нашем городе? Они не щадят ни женщин, ни детей. Так как же прикажете нам поступать с ними? В ответ на белый террор мы должны создать диверсионную группу и начать карать врагов.
Кожевников резко повернулся к Дубинину:
- Это ты сам придумал?
- Мне кажется, мою мысль одобрил бы и сам Куйбышев.
- Напрасно так думаешь. Куйбышев - большевик...
Когда страсти несколько утихли, молчавший все время Евгений Бахмутов решил поговорить о деле, которое его больше всего волновало.
- Нам бы, товарищи, следовало подумать, как освободить из тюрьмы наших товарищей.
- Голыми руками? - раздался чей-то голос.
- От Петра Неженцева, матроса гидроавиаотряда, - продолжал Бахмутов, не обращая внимания на реплику, - я узнал, что на одном из складов припрятаны 35 пулеметов, 300 винтовок и 130 ящиков патронов. Это же целый арсенал. Склад охраняют офицеры. Предлагаю обсудить план захвата этого арсенала...
И снова начался жаркий спор... В конце концов было решено действовать.
В выработанный подпольщиками план входила также политическая диверсия против самарских меньшевиков, которые готовили так называемую "рабочую конференцию", Меньшевики рассчитывали с помощью этой конференции настроить рабочих против большевиков, или, как они писали, "очистить политическую атмосферу". Чтобы сорвать планы меньшевиков, подпольщики решили создать "левую фракцию беспартийных", которой поручалось выступить на конференции с требованием отменить приказ Комуча № 1 о роспуске Совета и об отрешении от должностей всех комиссаров.
В конце совещания я рассказал Кожевникову, что затратил много времени, чтобы изучить работу станции Самара, что мог бы поделиться интересными наблюдениями. Но все это пока ни к чему. А ведь "там" ждут нашей информации.
- Не беспокойся, - сказал Кожевников, - связь с Первой армией будет налажена. А наблюдения за станцией нужно продолжать. Товарищ, который также занимается этим делом, будет сообщать тебе все, что узнает сам.
- Кто же этот товарищ?
- Когда-нибудь напишу воспоминания, в которых подробно обо всем расскажу, а сейчас слушай: телеграфный аппарат находится в руках нашего человека. Оригинал депеши - начальству, копия - нам. Словом, у нас все расписано до вагона, до минуты. Пока ведь все депеши белых идут открытым текстом. У нас, как и у них в штабе, документы о перевозках воинских грузов в полном порядке. Так что зря на станцию не ходи. Подумай лучше, как наладить связь с этим человеком. Кстати, звать его Гриша Чехов. Так вот, этот Чехов сообщил сегодня, что большое количество снаряжения, оружия и боеприпасов отправлено в Уфу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65